Люди&Вещи

С чего взрослый человек начинает серьёзно относиться к кукле? Какая магия здесь кроется? У писателя Дины Рубиной есть свои ответы на эти вопросы

Андрей Бильжо − о том, как он приватизировал Венецию

Как бы ни морщили нос при слове «еда» «настоящие творцы» из других направлений искусства, но второе имя высокой кухни, данное ей французами – великая (grande cuisine), и она – искусство не меньшее, чем живопись, театр и кино

Евгений Рейн − о дважды Нобелевском галстуке Пастернака, о перстне Нестора Махно, о парике Иосифа Бродского, портрете Анны Ахматовой и многом другом…

В 1919 году писательница купила загородный дом – маленький особняк XVIII века Монкс-хаус, «Монашескую обитель». Сейчас этот дом сделали её музеем. «Сказочное место!» – такие записи оставляют посетители. А вот сама писательница так и не смогла ужиться с этой «сказкой». Почему?

Сергей Владимирович Образцов был не только великим кукольником, но и увлечённым собирателем. Вещи для него обладали своей родословной, которую так интересно было узнавать, своей непростой судьбой и своим характером, который вовсе не лишним было учитывать...

Пабло Пикассо хотел жить на склоне горы Сент-Виктуар, которая десятки раз была запечатлена на полотнах его кумира, импрессиониста Поля Сезанна. Он хотел выходить утром из дома и видеть этот склон. Куда же завели его эти мечты?

Журналист Евгений Додолев собирает для будущей книги истории из жизни советской рок-н-ролльной богемы, и предметы в этих байках играют сюжетообразующую роль. Поэтому всё, что изложено ниже, − не только об известных всем людях, но и о культовых вещах эры тотального дефицита

Чарли Чаплин всю жизнь мечтал о доме-крепости. Как у пороcёнка Наф-Нафа – крепком и прочном, из камней, чтобы Серый Волк не смог пробраться. У него получилось, но со второй попытки...

Усадьбу в Мелихове Чехов купил по весьма прозаической причине – чтобы сэкономить. Жизнь в Москве с многочисленным семейством в съёмных комнатах обходилась в непосильную копеечку. В результате собственный дом его едва не разорил. Зато это место подарило ему неожиданное новое ощущение – словно он римский диктатор…

Эпоха 60-х. Светлая, радостная, ни на что не похожая. Её отголоски до сих пор слышны не только в модных коллекциях одежды, но и в дизайне интерьеров. Многие культовые вещи той поры вошли в наши дома благодаря декорациям культовых фильмов

Можно ли по деталям домашней обстановки сказать – счастливы люди, которые в доме живут, или нет? Вот под этим ракурсом мы и изучаем виллу писателя Эриха Марии Ремарка и его жены Полетт Годдар

В Санкт-Петербургской Кунсткамере хранится холщовый мешочек с вырванными человеческими зубами. Почему он стал экспонатом? Да потому, что извлекла их рука русского императора Петра. Зачем царю вырванные зубы?

Ни книги, ни театр, ни даже модные журналы не проделывали таких метаморфоз с женской внешностью, как кинематограф

«Мой второй ребёнок», – говорил писатель Сомерсет Моэм про виллу на юге Франции. Он самолично придумывал, как из старой постройки, которую он купил, выкурить дух прежнего владельца, как всё подстроить под свои вкусы. И дом с порога выдавал самое сокровенное – состояние души Моэма. А всё за счёт чего?

"Бусы для бабуль", - фыркали девицы в конце 80-х, откладывая в сторону янтарь. "Магический камень!" - вздыхали египетские жрецы, возлагая самоцвет на грудь фараона. Кто из них прав? В чём магия янтаря и была ли она?

Так говорит Георгий Данелия. Художником себя он не считает. "Я ни разу не художник! Я режиссёр"

Кто объяснит, чем платье возрастом 60 лет лучше новинки самого дорого бренда? И за что общество потребления тихо убивает моду? Историк моды, коллекционер винтажной одежды, реконструктор "Эпохи между двумя мировыми войнами" Мэган Виртанен об этом нам и расскажет

Александр Васильев – о том, как мода может стать бомбой замедленного действия и привести к развалу целой страны

Детство будущего великого сказочника Эрнста Теодора Гофмана не обошлось без потерь и надломов. Что только закалило его и заострило взгляд: даже в обычном он научился находить источники вдохновения. Как, к примеру, в самом затрапезном горшке…

Во Франции писатель Иван Бунин прожил больше тридцати лет, но по-настоящему так и не осел: вилла на побережье и квартира в Париже были чужими, наёмными. К своему жилищу относился крайне пренебрежительно. Дома отвечали ему взаимностью...

О блошиных рынках, кротовой шубе, немецких машинах и русском перфекционизме рассказывает писатель Андрей Битов

Швейцарец Штефан Йэгги, доктор экономических наук и финансовый аналитик, в поте лица трудился в крупнейших банках мира, в том числе в цюрихском «Кредит Свисс». Пока не открыл собственный фонд и удачными инвестициями в Восточной Европе не заработал себе финансовую свободу. Теперь он живёт припеваючи на дивиденды, но не прекращает искать золотую жилу

Мебель – топчаны, тахту, стеллажи – в своих домах Булат Окуджава делал своими руками, то есть был ещё и плотником, и столяром. И зачем? Ну не от нищеты же. В чём-то для него был тайный смысл и этого ремесла...

Борис Титов называет себя предпринимателем, «человеком дела». А что сейчас волнует таких «людей дела»? На что направлен их предпринимательский замах – не только в рамках своего бизнеса, но и государства? Какую мораль и философию они исповедуют?..

Что такое грязные деньги? Какой заработок унизителен? Как зарабатывать достойно? И на что не стоит соглашаться никогда, даже за бешеные деньги? Ответы на эти и другие вопросы ищет и находит Евгений Гришковец

Его жизнь в Москве подчинена деловому расписанию. Но стоит взять билет на самолёт, как бизнесмен Павел Манылов превращается в другого человека. В Москве он примерял на себя образ Саввы Мамонтова, на Сицилии – гангстера из «Крёстного отца». И не просто примерял, а полностью воссоздавал среду обитания героя, образ его жизни, привычки. Даже костюмы - и те сделаны настолько убедительно, что по ним можно изучать вещественную историю эпохи. Что дают эти путешествия-преображения, эти созданные для себя и своих близких фотороманы? Попробуем разобраться

Художник, архитектор, дизайнер, строитель и телеведущий Алексей Бегак – о вещах, способных сделать нас счастливыми, и наоборот

У князя Лобанова-Ростовского, Рюриковича в тридцать третьем поколении, как-то спросили, что значит быть потомком знаменитого рода. И он, процитировав Бердяева, ответил, что аристократия — это не те, кто самовозвышаются, а те, кто служат людям и миру…