Авторские колонки

Мы начинаем публикацию цикла рассказов Татьяны Ильиной (Вайнонен) о воспоминаниях детства. Они примечательны тем, что, когда маленькая девочка Таня выросла, то стала известным мультипликатором. Можно сказать, что она не забыла детство и не рассталась с ним, отразив его в своем творчестве

Лев Симкин пишет об интересном времени – так называемого застоя и, например, перестройки. Казусов тогда было много – их, впрочем, всегда много, но о ретро-казусах читать еще интереснее

Деревня, в которой родился мой отец, называется Буераки. Название очень точное, и даже странно, что такое ничтожное, никому неизвестное место, присвоило себе это слово. Буераки-реки-раки-руки-ноги-береги

Лето когда-то лезло через каждую щель, каждую прореху, дырку в заборе, через каждую трещину на асфальте; а теперь загустело, не собирается умирать

Есть такое понятие, как «память жанра». Это когда о каком-нибудь явлении, о каком-нибудь событии, о чьем-нибудь поступке или высказывании мы говорим: «Ну, прямо комедия положений», или «Это же просто анекдот», или: «Совершенно мелодраматическая история», или: «Как в сказке», или: «Так бывает только в детективных сюжетах», или: «Хоть роман пиши». Ну, и так далее

Классика американского кино – картина “Унесенные ветром” – стала жертвой политкорректности. Компании, предлагающие этот фильм пользователям, теперь изъяли его из показа. Продюсеры объяснили это тем, что “Унесенные ветром”, как продукт своего времени, содержали расистские стереотипы

Обшарпанные, кривые дома стояли вдоль улицы. Напоминая бывших солдат, искалеченных какой-нибудь мировой войной. В одном месте дома нарушали строй и ныряли во двор. Огибали там старую акацию и снова выползали на улицу. К мосту. И снова выстраивались в корявую шеренгу

Мы публикуем два ретрорассказа Льва Симкина о некоем номенклатурном товарище, профессиональном начальнике

Всю прошедшую холодную и тревожную весну мы прожили с тоскливой надеждой, с постоянно маячащим перед глазами проклятым вопросом: «Лето-то будет в этом году?»

Почему-то в моей памяти прочно поселился неизвестно откуда взявшийся народный стишок, который во времена моего младенчества повторялся практически ежедневно. Не ахти какое было в нем тонкое остроумие, но мне это нравилось, как всегда нравится ребенку всякая ритуальная повторяемость

Очерк моего папы, Бориса Розенфельда, был опубликован когда-то в журнале "Терра Нова". Нет уже журнала, папы тоже нет. А воспоминания остались

Лев Семенович продолжает серию рассказов о жизни в СССР. В отличие от групп в соцсетях, где СССР ненавидят или, наоборот, тех, где боготворят, Симкин пишет правду: вот оно как было, судите сами

А началось всё с того, что жене Солохина шлея под хвост попала без видимых причин, и она устроила скандал

Гостили на дружеской даче. Деревянный дом среди высоких сосен, множество комнат, неудобные лестницы, с которых того гляди упадешь; веранды, половички, зеленая лампа на письменном столе, сложная расстекловка, вагонка, продавленные кресла, воздух будто бы легче - всё это было в мгновение узнано, тут же полюблено и сразу я по этому месту заскучал - ведь ненадолго, переночевать и домой

Проснулся утром, пока ещё лежу - через открытую дверь балкона звуки не самой шумной улицы: изредка машина, птицы - и вдруг кто-то чихает. Раз, потом подальше (видимо, уже прошёл немного вперёд) второй чих, потом уже с угла - третий

Наш автор Лев Симкин – настоящий москвич, в копилке у которого сотни забавных историй, связанных с его родным городом. Ну вот, например, эта – о «родственнике» одного знаменитого артиста

«Только вы можете резко обернуться на возглас «Николай Иванович!» - весело смеясь, сказала мне моя наблюдательная и насмешливая спутница, вместе с которой мы шли однажды по очень людной Тверской, где я действительно почему-то с готовностью оглянулся, услышав чей-то голос, окликнувший какого-то неведомого мне Николая Ивановича. Потом, впрочем, отсмеявшись, она деликатно поинтересовалась: «Вы не обиделись, надеюсь?»

Два года назад умер Эмка, как его звали друзья, или Нёма, Коржавин. Замечательный был человек, чистый, как слеза, хотя вредный – Довлатов много пишет об этом. Когда он умер, я написала рассказ-воспоминание, как видела его в «Новой газете», где я тогда работала.

Этот рассказ Шолом-Алейхема перевел мой папа, Борис Розенфельд. Перевел с голоса, услышав в записи знаменитого американского актера Иосифа Булова, читавшего произведения известных еврейских писателей на идише. По странному стечению обстоятельств рассказ Шолом-Алейхема “Одесса” не вошел ни в одно собрание сочинений – ни в русскоязычное шеститомное, ни в двадцативосьмитомное (посмертное) на идише

Я помню, как главный редактор одного из изданий, для которого я когда-то писал, на редакционной летучке наставлял молодых и, соответственно, не очень опытных репортеров

Лев Симкин всегда, что бы ни случилось, рассказывает забавные истории, отличаясь от тех, кто не приемлет ничего чужого, иного, и держится за свои вековые предрассудки

Мы публикуем новый рассказ Евгении Лещинской, ныне американки и бывшей москвички, чей отец был коллекционером и дружил с такими же, как он, собирателями поразительных артефактов. Эта заметка о том, как Женин папа сделал подарок самому… Шагалу

Дракула опять угрожает Лондону. В Британии выпустили новый сериал о знаменитом вампире. Он тайно отправляется из Трансильвании на корабле в Лондон, моряки топят свой корабль, чтобы помешать ему, Дракула успевает замуровать себя в гробу, который опускается на дно

Лев Семенович Симкин продолжает стяжать успех своими забавными историями. Вот эта, например, о забытом слове «дефицит»

Размышления, навеянные только что снятым (надолго ли?) карантином

Сегодня, 6 июня, день рождения великого поэта А.С. Пушкина, «нашего всего». Не являясь пушкинистами (в нашей маленькой редакции ни одного такого не обнаружилось), мы решили отпраздновать этот важный для всякого русскоязычного человека день, опубликовав рассказ нашего автора. Не впадая, так сказать, в академический тон.

Уже утром, когда будильник был дважды отложен на попозже, а сосед с дрелью приготовился за стенкой, приснилась мне Людмила Ивановна, музыкальный работник детского сада «Березка»

Однажды я должен был ехать в Париж, а моя собака, уже подозревая разлуку, не мигая смотрела на меня, когда я собирался в дорогу

Крик петуха, гудок родного завода, звуки гимна в шесть часов утра из никогда не выключаемой радиоточки, «Пионерская зорька» из того же места, безжалостный будильник, духоподъемный скрежет гастарбайтерской лопаты за темным окном, ласковый шепот «вставай, сынок»...