Автор: Диляра Тасбулатова
«Одержимость» (по-английски Whiplash —означает кнут, хлыст; работа из-под палки), дебют молодого режиссера Дамьена Шазелла, сделанный буквально за копейки, в кратчайшие сроки, на разрыв и чуть ли не от отчаяния, в конце концов стал хитом, открыв для нас новое имя в мировом кино.
…Фильм посмотрели миллионы, он, в общем, знаменит, да и с годами не потускнел – и хотя прошло уже 10 лет, его до сих пор помнят. Ну а бывший мальчик Дамьен, неуверенный в себе новичок, за эти годы основательно заматерел, стяжав немалый успех за сложнопостановочный мегамюзикл «Ла-ла-ленд». Во времена «Одержимости» ему было всего-то 29 – как быстро, однако, летит время...
Для него, впрочем, более чем насыщенно: вместо того чтобы прохлаждаться, радуясь первому триумфу, неожиданному и небывалому (целых три Оскара, не считая других премий!), все эти годы он работал как каторжный. Успев снять не только культовый «Ла-ла-ленд», прославивший его имя чуть ли не во всем мире, но и биографию астронавта Армстронга и, совсем недавно, в прошлом году, – «Вавилон», о котором тоже много говорят и пишут. Как, собственно, обо всех предыдущих его картинах.
Упорный парень – и, как ни странно, не из «низов», где часто выковывается железный характер, - так сказать, из чувства противоречия и ненависти к своей среде, а очень даже из «верхов»: отец Дамьена – крупнейший специалист в области информатики, профессор, мать – преподаватель престижного университета и писательница. В Провиденсе, где он родился, штате, граничащем с Бостоном, самым интеллектуальным городом Америки, видимо, сама атмосфера располагает к ученым занятиям, к науке (мне как-то посчастливилось там побывать, в местах, напоминающих Европу).
В общем, такой вот мальчик-вундеркинд, смело рассчитывающий на свои силы, упорный, как настоящий китаец (или все же настоящий американец?), целеустремленный, словно космический корабль, способный одолеть пределы земного притяжения, уверенный в свой миссии, что бы там ни произошло.
"Одержимость"
Эндрю Ниман, главный герой «Одержимости», девятнадцатилетний барабанщик, фанатично стремящийся к совершенству, репетирующий днями и ночами и терпящий страшные унижения от своего злобного наставника Флетчера – отчасти alter ego самого Дамьена. В юности он тоже колотил по барабанам, постоянно не попадая в такт (ну, по мнению своего учителя), но, в конце концов сообразив, что Бадди Рича из него всё же не выйдет (будучи перфекционистом, он всегда задавал самую что ни на есть высокую планку), вернулся к занятиям кинематографом, в Гарвард. Хотя подавал надежды и как барабанщик, но его жестокий, что твой плантатор с хлыстом, наставник требовал почти невозможного: в результате Дамьен постоянно находился на грани нервного срыва.
Собственно, и в «Одержимости» все музыканты джаз-бэнда постоянно находятся на этой опасной грани. Настолько, что можно, по аналогии с альмодоваровскими «Женщинами на грани нервного срыва», назвать этот фильм «Мужчины на грани нервного срыва». Или «Парни не плачут» (или такое уже вроде было) – но в том-то и дело, что эти плачут и еще как плачут, когда их то выгоняют с репетиций, то чуть ли не бьют, швыряют в них тарелки и обзывают педиками и задротами.
"Одержимость"
«Когда б вы знали, из какого сора, растут стихи, не ведая стыда»: это точно о Дамьене, чьи «стихи», эдакие цветы зла, выросли на почве личного, «травматичного», как сейчас любят говорить, опыта. Недаром иные критики, американские, само собой, картиной были недовольны: нельзя же так, говорили они, шокированные методами Флетчера. Конечно, нельзя: вот его и отстранили от работы, спасибо, что не посадили – один пацан, не вынеся постоянного давления, таки покончил с собой. Так что вроде как восхищаться Флетчером с его странными способами высекать искру из этих «недоносков», как он их величает, не получается.
Но это с одной стороны. Мысль Шазелла, по сути, двойственная: удивительно, что фильм так легко проскочил сквозь препоны политкорректности, толерантности и пр., на которых, несмотря на настоящие трагедии, вроде случившейся 7 октября в Израиле, эта страна буквально помешана.
Хотя между садизмом и сюсюканьем множество градаций: никто не говорит, что нужно изводить подопечного, доводя до крайностей, но и носиться с каждым как с недоразвитым, постоянно опасаясь «нарушить границы», тоже необязательно. Что касается этого конкретного сюжета, то, видимо, иными способами достичь высоких результатов невозможно. Вот ведь в чем засада…
"Одержимость"
Флетчер, конечно, личность хоть и неординарная, но не без признаков сектантского безумия и садизма – но ведь Шазелл, задумав картину, тем более основанную на личном опыте, снимал не рождественскую историю о добром дяде-наставнике, пособие по излечивающей от комплексов педагогике, сами понимаете. А жесткую, беспощадную драму столкновения подростка ни с чем иным, как с миром высокого искусства. Где ты, не побоюсь патетического сравнения, соревнуешься чуть ли не с богами, один из которых сам Бадди Рич, величайший барабанщик всех времен и народов, – стараясь, ни много ни мало, стать вровень, то есть «богоравным». Высокая цель – а Флетчер помешан именно на таких идеях: идти вперед и выше, не щадя живота своего.
Недаром фото Бадди висит на стене комнаты Эндрю, а в разговорах с Флетчером он упоминается чаще, чем что-либо или кто-либо. Стоящий у истоков дикого барабанного темпа, по сути, изобретатель такового, из-за чего, подражая ему, Эндрю в кровь стирает ладони и долбит уже окровавленными руками, Бадди, новатор и гений, навсегда задал высочайшую планку великого исполнения, от которого до сих пор мурашки по спине. Вот и ты, бесится Флетчер, не имеешь права халтурить, поганец. Хотя в его устах «халтура» – это всего лишь малейшее отклонение от ритма; задержка в четверть секунды – и он уже орет благим матом. (Посмотрите док. фильм о Майкле Джексоне, гении совершенства, который хоть и не орет, но на репетиции раз десять просит начать на четверть секунды – секунды! – раньше).
"Одержимость"
…При подготовке к съемкам перед группой стояли не только эстетические, но и чисто технические, скажем так, проблемы, от которых не легче. Майлз Теллер, сыгравший главную роль, понятное дело, не Бадди Рич (да и кто сейчас Бадди Рич, сами посудите), хотя в юности играл на разных инструментах. И вот тут, интересный факт, сам Шазелл, подражая своему давнему учителю, из-за которого он не спал ночами и, может, подумывал о самоубийстве, во всяком случае всерьез отчаивался и сходил с ума, взял на себя роль своего давнишнего мучителя. Очевидцы свидетельствуют, что Шазелл наставлял Теллера не менее жестко, чем когда-то учили его самого. Не из садизма, понятно, а добиваясь необходимого эффекта. Трудность состоит еще и в том, что снимая музыканта, спецэффектами не обойдешься: в кадре должен быть тот, кто играет сам. То есть, в нашем случае, бьет по тарелкам самолично (с фортепьяно еще можно «схалтурить», снимая руки отдельно). Правда, звук был закадровым: а вот какой гений исполнил эти достающие до печенок композиции, почему-то тщательно скрывается.
Дальше начались мучения уже самого Шазелла: поскольку смета картины была невысокой (новичку-дебютанту больших денег никто не даст, понятно) снимать нужно было чуть ли не с одного дубля. Работали по 18 часов в сутки, без отдыха и выходных: каждый съемочный день был расписан поминутно, даже чуть ли не «посекундно», то есть работа над фильмом тоже превратилась в страшное испытание, некогда пережитое режиссером на репетициях джаз-оркестра. В общем, описывая форменный ад, ребята сами работали в аду. Веселенькое дело, доложу я вам. Но, как выяснилось, оно того стоило. На съемки отводилось всего 19 дней (!), монтаж занял месяц. Сроки были такими сжатыми еще и потому, что группа хотела успеть сдать картину на конкурс фестиваля «Санденс».
Когда фильм вышел, критики открыли рты: ничего себе дебютант, новичок, пороху не нюхавший, откуда он такой взялся, нежданно-негаданно свалившись на наши головы? Посыпались восторги, премии, давно задуманный проект «Ла-ла-ленд» наконец сдвинулся с места. (Забегая вперед, можно сказать, что и тут он себя не посрамил – эта картина уже была гораздо более сложной постановочно). Кто-то, правда, сказал, что автор «Одержимости» хоть и не гений, но «о гениальности слышал».
"Одержимость"
Остроумно, ничего не скажешь – и, в общем, похоже на правду. (То же самое можно сказать и о «Ла-ла-ленде»: при всем блеске, постановочном шике, размахе и очаровании до шедевра она таки недотягивает).
И тем не менее Шазелл победил – и самого себя, и жесточайшее американское кинопроизводство, уложившись в ничтожную сумму и умело подобрав актеров (ему еще повезло, что у Теллера был перерыв в работе), преодолев громадную пропасть между дебютантом и, считай, мастером, в один прыжок. Заодно и вдохнув новую жизнь в так называемый жанр «музыкального фильма», не слишком соприродный кино.
Одержимость – хорошее слово, очень точное в применении к Дамьену Шазеллу с его энергией в достижении цели. Тут еще вопрос, какова сама цель – снять коммерческий верняк или, держа в голове великие образцы, вроде бешеного перестука Бадди Рича, идти напролом, через тернии к звездам, как любили у нас говорить. Несмотря на молодость, именно Шазелл, если поминать юную поросль американской режиссуры, опирается на эталонные образцы: вместе со своим жестокосердным наставником они без конца говорят о великих, о Луи Армстронге, например. Не меньше. Ревнуя, как припечатал когда-то Маяковский, не к мужу Мариванны, а к Копернику.
Шедевр «Одержимость» или нет, не столь важно: важны критерии, высокие цели и образцы, дотянуться до которых – твоя задача. Иначе не берись. Эндрю потому и ставит на место двоюродного братца и его самодовольную мамашу, чей отпрыск метит на службу в ООН, что на дух не переносит мелких жизненных целей вроде карьеры высокопоставленного чиновника. «Ты что, хочешь загнуться от наркоты, как все эти музыканты? – спрашивает его отец, поначалу не понимающий одержимости сына. – Да, хочу, - отвечает Эндрю. А ты тут прозябайте».
«Одержимость» потому и произвела столь оглушающее впечатление, что зритель, пусть и самый недалекий, нутром почуял, что разговор с ним идет всерьез и о самом насущном. А не о «половом» созревании пубертата на жизненной развилке, юноше, обдумывающем свое житье.
Выбор сделан, какими бы мучениями он ни сопровождался. И в этом своеобразное величие этого «музыкального» фильма.
фото: kinopoisk.ru
