Донатас Банионис

100 лет назад родился выдающийся литовский актер Донатас Банионис.

Донатас Банионис, актер Паневежиского театра под руководством Мильтиниса, куда ездили посмотреть очередной великий спектакль даже из Москвы (или Ленинграда), стал эмблемой не только литовского кино, но и так называемого советского (читай – российского).

Стартом для многих литовских актеров – Будрайтиса, Адомайтиса, Бруно Оя и других, – стал фильм Жалакявичуса «Никто не хотел умирать». О котором, например, в IMDB, американской киноэнциклопедии, пишут, что это первый правдивый и жестокий фильм на тему партизанского противостояния Советской власти, присоединившей к СССР страны Балтии. Банионис играет там бывшего «лесного брата», а ныне как бы «раскаявшегося» и согласившегося стать председателем сельсовета, то есть человека в двойственном положении, межу молотом и наковальней. Фильм Жалакявичуса, вышедший, как ни странно, в советский прокат, отражает эту трагедию – личности, зажатой между двух систем.

Шедевр Жалакявичуса произвел такое впечатление (в том числе и на так называемую «мировую общественность»), что снимавшиеся в нем актеры становятся чуть ли не международными звездами: Банионис, однако, выделяется и на этом блестящем фоне.

Интересно, что в СССР, в российской его части, он скорее был знаменит как разведчик Ладейников, а не как герой известного литовского фильма: «Мертвый сезон» долгие годы считался образцом «шпионского» жанра. Наряду с «Щитом и мечом» и приключениями Штирлица (кстати, на роль Ладейникова тоже прочили Тихонова) и прочими шпионскими триллерами.

Между тем, те, кто видел работы Баниониса в театре, свидетельствовали, что его игра на подмостках по сравнению с экраном – небо и земля: Мильтинис действительно создал стилистически иной театр, чем тогда было принято. В соседних Латвии и Эстонии ничего подобного не было.

Тарковский, возможно, видел Баниониса в театре и потому пригласил его на роль Криса в «Солярисе»: страшно переживая за «неземные» фактуры фильма, за условность материального мира жанра фантастики, он и актеров подбирал соответственно. В Крисе не должно было быть ничего «советского» (манеры, повадка) и в то же время ничего абстрактного, как у астронавта с иллюстрации к детской книжке о «неболётах». Антропологически и по уровню таланта Банионис вроде как подошел: хотя привыкший доискиваться в театре зерна роли, он никак не мог понять, чего от него хотят. Только фактуры? Молчания в кадре? А еще?

Маша Чугунова, ассистент Андрея Арсеньевича, спустя многие годы рассказала, что тайно устроила просмотр «Андрея Рублева» специально для Баниониса (хотя это было запрещено), чтобы он наконец проникся особым стилем игры.

Банионис, обладая тонким инструментарием, проникся, понял, чего именно от него ждут и в какой манере нужно играть Криса. Кстати, «Солярис» считается одним из лучших фильмов в жанре фантастики, причем во всем мире (то есть стоит в одном ряду с кубриковской «Космической Одиссеей», величайшим шедевром). Сказать, что исключительно благодаря Банионису было бы, конечно, натяжкой, хотя отчасти и он тоже обеспечил столь грандиозный успех. Мучительные съемки у чрезвычайно требовательного Тарковского стали для Баниониса еще одной школой. Можно сказать, в кино ему повезло трижды: в «Солярисе», у Жалакявичуса и у Козинцева – в «Короле Лире».

И хотя фильмография Баниониса насчитывает 70 ролей и среди них многие, так сказать, статусные (Бетховен, Гойя и пр.), именно эти три стали для него определяющими. Хотя узнаваемым он стал благодаря как раз «Мертвому сезону», хорошо сработанной агитке, сделанной в рамках холодной войны.   

Как и многие советские актеры, Банионис осуществил себя в театре: тем более, что театр в Паневежисе был легендарным, а Мильтинис – выдающимся талантом. Театр на «задворках» империи был не менее легендарным, чем Таганка, да и цензуры там было меньше: хотя, конечно, широкая известность, тем более в закрытой стране, где фильмов иностранного производства почти не было, пришла к Банионису благодаря роли разведчика. А не благодаря Крису у самого Тарковского.

Другой вопрос, что личная харизма делала его органичным в любой роли, советского разведчика или «лесного брата», персонажа из фантастического романа или, скажем, герцога времен мрачного средневековья.

Как и Жан Габен или Лино Вентура, Банионис имел свою персональную «маску», всякий раз наполняя ее новым содержанием, в каждой своей ипостаси. В этом смысле он очень современный актер, а не «фигляр», то есть тот, кто обладает таинственным искусством одним своим взглядом преображать реальность…     

фото: Архив фотобанка/FOTODOM; kinopoisk.ru