«Что нужно сделать, чтобы получить «пять» с плюсом?»
Моё первое первое сентября. Я вхожу в свой первый класс, полная решимости получать только пятёрки. Всю оставшуюся жизнь. До конца дней своих. Пока смерть не разлучит нас – меня и мой дневник.
Первую пару месяцев мне это удаётся без особого труда. Как вдруг – роковая помарка в домашней работе. Тру её ластиком – выходит ещё хуже. Слеза падает на листок в косую линейку и размывает синие чернила. Теперь уж точно всё пропало. И я пишу на промокашке: «Дорогая Ирина Александровна! Не ставьте мне, пожалуйста, четыре! Я больше не буду!» Она ставит мне четыре. Жизнь теряет смысл.
Да, я с отличием заканчиваю и школу, и музыкальное училище, и Гнесинский институт. Но гадкие эти четвёрочки, то по физкультуре (прогулы), то по поведению (дерзости), то по сольфеджио (мутация, связки не слушаются) там и сям пятнают белоснежные ризы моего совершенства. Как с этим жить?
Путь к спасению нашёлся восемь классов спустя, когда я заканчивала музыкальную школу. С учительницей по фортепиано (тоже Иринсанной, кстати) мне не повезло, играла я посредственно. Пятёрки свои получала, конечно, но были они какие-то вымученные. И вот на носу выпускной экзамен. Я играю плохо. За такую игру можно и четвёрку схлопотать! Иринсанна наконец-то вспоминает, что её муж – гениальный пианист. Я еду к ним домой. Он поражает меня с первой минуты – просит помыть руки перед тем, как садиться за пианино. Пролетают два часа чудес и откровений – и он вновь просит меня помыть руки. Так католики опускают руку в чашу, уходя из храма в мир. Исаак Лазаревич Изачик дал мне два урока. Их мне хватило, чтобы понять, что такое музыка, и сыграть экзамен на «пять» с плюсом. Этот плюс искупил все мои помарки, все мои четвёрки.
Жизнь вновь обрела смысл.
Стало ясно: только ради пятёрок с плюсом стоит трудиться. Конечно, их не бывает много. У меня, после того экзамена по фортепиано, их было всего две – в институте Гнесиных, по философии и по эстетике. Размашистые плюсы, на полстраницы зачётки. Рукой легендарного Георгия Ивановича Куницына. Консультант ЦК КПСС по летающим тарелкам, он и сам походил на инопланетянина – огромный, громогласный. И я была единственной во всём потоке, кого он удостоил этих плюсов! Много лет спустя я познакомилась с другим его учеником, ставшим превосходным музыкальным социологом. Ему Куницын поставил «пять» с двумя плюсами. Что, что нужно сделать, чтобы получить такую отметку?
Что-нибудь невероятное. Вроде того, что сделал, учась в Институте стали и сплавов, мой дядя Боря, гений и хулиган. Перед лекцией по химии он, на радость студентам и студенткам, прыгал через учительскую кафедру. Во время очередного прыжка вошёл профессор: «Так-так, замечательно, ну-ка ещё разок!» Боб разбежался и прыгнул ещё разок. «На экзамене я тебя съем», – прорычал учитель. И вот приходит Боб на экзамен. Профессор плотоядно: «Ну-с, Никольский, посмотрим, как вы знаете таблицу Менделеева». Боб: «Да я эту вашу таблицу всю обойду ходом коня». Профессор: «Серебро!» Боб, не задумываясь ни на секунду: «Цинк и ртуть!» Профессор: «Литий!» Боб: «Кальций и алюминий!» Профессор: «Мышьяк!» Боб: «Сера, марганец, технеций, теллур…» А профессор уже под столом таблицу вытащил, проверяет, затравленно смотрит на Боба, выдавливает: «Зачётку…» – и нетвёрдой рукой выводит пятёрку. А что ему остаётся?
У меня все уроки на «пять»,
без задоринки, без запинки,
а ты умудрялся терять
даже варежки на резинке.
А теперь мы с тобой старики.
От экзамена не отвертеться.
Зашнуруй мне потуже коньки.
Торопись: кончается детство.
