Автор: Диляра Тасбулатова
Относительно недавно, всего лет 10 лет прошло, Василий Сигарев заявил о себе как талантливый кинорежиссер - кинокритики не знали, что и думать. Между тем, он уже в 23 года прославился в качестве театрального драматурга, учился у знаменитого Коляды, получал престижные премии, а его пьеса «Пластилин» шла на многих сценах мира.
Придет серенький волчок
…Кинодебют, картина «Волчок», где главную роль - абсолютного Зла в женском обличье - играет его жена, выдающаяся актриса Яна Троянова* (согласно реестру Минюст РФ признана иноагентом), расколол киносообщество на две неравные части. Радетели нравственности, гуманизма, этических норм и пр. (ничего не напоминает?) были в шоке и в большинстве: Троянова* задала такой высокий класс актерской игры, что и многоопытные товарищи, вроде как собаку съевшие на своем ремесле судить да рядить, решили, что она играет саму себя. Довольно забавная коллизия: впрочем, вся «вина» лежит на Яне*, погрузившейся в роль настолько, что даже мастера своего дела, как уже было сказано, перепутали персонажа и автора.
…Этот высокий голос с блатной хрипотцей, естественный, а не интеллигентски деланный мат-перемат, этот безбрежный цинизм уголовницы, да еще и в Янином исполнении, - на разрыв, как говорится, аорты: люди в обморок падали, не преувеличиваю. Многие дамы от кинокритики осторожно говорили, что очень тяжко смотреть, и страшно, и жутко, и некому руку подать. Моралисты визжали (см. выше), что, мол, так нельзя, искусство должно призывать к высокому, доброму, вечному.
Кто сказал? Искусство никому и ничего не должно, касается ли это Сигарева или, скажем, Триера, а то и австрийского радикала Зайдля, - в общем, всех тех, кого обвиняют в «очернении» нашей прекраснейшей действительности. Не только российской, любой – хоть австрийской или датской.
Кроме всего прочего, существует ведь и так называемая «литература зла» - Лотреамон, Эдгар По или, скажем, Жан Жэне, да и Рембо на пару с Бодлером: хотя Сигарев, о чем я скажу дальше, к ней не имеет никакого отношения.
Что же касается шокирующей лексики «Волчка», то ведь язык улицы относительно недавно вошел в обиход российского (а еще недавно советского) искусства. Началось, если я не ошибаюсь, с Сорокина - в его «Очереди», состоящей сплошь из диалогов, присутствует абсолютный слух на естественность, правду, какой бы они ни была. У Сигарева с Трояновой* со слухом тоже все в порядке: как говорил Андрей Платонов, некуда жить и думаешь в голову.
То есть это совсем другой, непривычный лексический ряд, хотя, скажем, в «Пластилине», да и в пьесах других авторов, того же Вырыпаева, этот ряд давно стал если не респектабельным, то легитимным. То есть театр в данном случае опередил важнейшее из всех искусств, кто бы мог подумать.
Кадр из фильма "Волчок"
Да и чего, собственно, вы так опасаетесь? Мата? Так на улице он - отовсюду: как писал Бродский, что в Ленинграде из каждой подворотни неслась родная речь. Он, может, мат и не имел в виду – но ведь и мат входит в эту самую родную речь на полных правах, разве не так?
В «Волчке», однако, дело как раз не в мате как таковом, а в той обжигающей правде, последней истины, той, в общем-то, боли, с какой Сигарев пристально вглядывается в российскую жизнь. Он ведь не «чернуху» снимает, угождая, как думают некоторые, Западу, не «литературу зла», намеренно акцентируя кошмары нашего бытования, тем более знает их не понаслышке в отличие от московских мальчиков. Зло – естественный фон даже не для добра, а для человеческого существования в принципе - поразительно, что, прожив длинную жизнь, мало кто об этом догадывается.
Верхняя Салда
…Я тут посмотрела снятый 13 лет назад документальный фильм о Сигареве: там он совсем еще молодой, тридцатилетний - да ему и сейчас едва за сорок, по нашим меркам мальчик. Это фильм-интервью, где Сигарев рассказывает о жизни в Верхней Салде, откуда он родом, и его рассказ перемежается видами этой самой Салды, что всего в 180 километрах от культурного города Екатеринбурга. Вот где мерзость запустения, хотя, говорит Сигарев, да это и так известно, денег на Урале столько, что могли бы и в Салде театр построить. В 2011-м, всего за год, пишут в Википедии, только один местный завод заработал для всепожирающего центра 30 с лишним миллиардов рублей. Когда-то именно здесь было крупное производство, и в этот городок вкладывались знаменитые промышленники Демидовы. Зато в наше время, в 2012-м, Салдинский чугунолитейный объявлен банкротом и закрыт.
Некуда жить и думаешь в голову
Вот уж точно, некуда жить и думаешь в голову – это великая платоновская фраза в четырех словах описывает Россию, и не ту, что мы потеряли, а ту, к сожалению, что обрели.
Вернемся, однако, к «Волчку» - как ни странно, и, по-моему, сам автор так считает, это фильм о …любви. Как? – спросила меня некогда одна благополучная московская дама. Где там любовь, спросила она недоуменно. И речь даже не о том, что Сигарев, вопреки всему, своим персонажам сочувствует, а о том, что и по сюжету маленькая девочка, неоднократно преданная матерью, ее все-таки любит и чуть ли не жизнь за нее отдаст. Такое бывает сплошь и рядом: любят своих родителей и многие детдомовские, живущие среди других сирот при живых родителях: один мальчик, мать которого выгнала его из дому по наущению сожителя-алкаша, рассказывал мне, что она, мол, не виновата, какая она красивая и хозяйственная (а там, конечно, была тетка «синяк», маргинал из самых низов, карикатура на женщину).
На съемках фильма "Волчок"
Так и здесь – девочка, вопреки всему, любит свою непутевую мамашу, даже зная, что она убийца, шлюха и воровка. Фильм как раз об этом – о всепоглощающей любви, которая, как там у апостола Павла, не сетует, не жалуется, долго терпит и пр.
Жить и нежить
Как, собственно, и вторая его картина, «Жить», - о той самой великой любви в безлюбом, непригодном для жизни пространстве, в аду кромешном.
Второй фильм в принципе - огромное испытание для начинающего режиссера, только-только справившегося с дебютом, пусть и удачным. Восхищаясь «Волчком» и горячо за него ратуя (он, слава богу, и получил приз на «Кинотавре», и наш критический — тоже), я страшно боялась за его следующий фильм, ибо далеко не всегда за блестящим дебютом следует еще одна удача.
Однако здесь Сигарев превзошел и «Волчка», и самого себя, и кисло ухмыляющихся критиков, и кого он только не превзошел. Яна* рассказывала мне как-то, что, когда ее муж пишет сценарий, то обрастает бородой, редко выходит из комнаты, а если и выйдет, то чтобы пожаловаться, что «они» с ним не разговаривают. Не пугайтесь, он не псих: «они» – это не инопланетяне, а всего лишь его персонажи. И вот, говорит Яна*, пока они не заговорят, он так и не покинет своего добровольного узилища.
Кстати, горжусь тем, что заметила (у меня тоже ничего так слух), как изменился тембр голоса Яны* в этой картине: интонационно она даже с Чуриковой сразилась уже в третьем фильме Сигарева, в комедии «Страна ОЗ». Не помню, писала ли я уже об этом, но, скажем, такой величайший актер как Николсон, входит в роль интонационно и звуково: и пока не словит свой звук, играть не может. Вот и Яна* добилась особого говора в этом фильме путем долгих упражнений.
В «Жить» - этом, как верно заметил критик Плахов, возвращении редкого жанра трагедии на экран, две выдающиеся актрисы, Ольга Лапшина и Яна Троянова*, делают нечто фантастическое. Разговаривают, например, с …мертвыми: Яна* с молодым мужем, забитом до смерти в электричке случайными отморозками, а Оля – со своими детьми, погибшими в аварии, а до гибели отнятыми у нее из-за алкоголизма (не могла пережить смерть мужа). Здесь три новеллы, перекликающиеся между собой: в третьей, менее, кстати, выразительной, погибнет отец мальчика, из-за нищеты и долгов.
Кадр из фильма "Жить"
Любить по-русски
На «Кинотавре», где фильм был показан восемь лет назад и вроде уверенно шел к главной награде, его обошла телевизионная по стилистике, да и сделанная на основе сериала мелодрама «Я буду рядом» - решение на редкость несправедливое. Недаром жюри состояло из одних режиссеров, что в принципе неверно – как бы ни ругали кинокритиков, один в жюри точно не помешает, критики порой видят более объемно, да и завидовать творцам им незачем.
Когда говорят, что вкусы, мол, бывают разными (кто бы спорил, но тогда и критерии размыты), я всегда отвечаю, что в таком случае «Любить по-русски» можно противопоставить Бергману. Что, кстати, бывало и в реальности, когда на Чухрая, председателя жюри ММКФ, серьезно давили, чтобы он обошел Феллини и дал главный приз какому-то «Балуеву», был такой фильм - «Знакомьтесь, Балуев». Черт его знает, а вдруг шедевр, думаю: знать-то об этом скандале знают, но «Балуева» почти никто не видел. А я вот решилась и сподобилась: там какие-то комсомольцы лезут в ...трубу, чтобы вылезти на другом краю этой трубы. Как абсурд сойдет, но до пост-постмодернизма и соцарта в кино, до «параллельщиков» было еще далеко, так что комсомольцы лезли в трубу всерьез. Не говоря уже о том, что фильм поставлен по повести Вадима Кожевникова, подписавшего письмо против Сахарова и Солженицына, да и в скандале с рукописью Гроссмана, переданной из редакции «Нового мира», которым он тогда заведовал, прямиком органам, - тоже.
Интересно, что в наши вегетарианские, как говорила Ахматова о постсталинской эпохе, времена, из ЦК никому не звонят с требованиями наградить такого-то. Но и нового Чухрая не нашлось, чтобы, как он, шмякнуть на стол партбилет, лишь бы не опозориться на весь свет с этой трубой, начиненной комсомольцами. Да и шмякать вроде как нечего, разве что удостоверение члена союза кинематографистов, но это все же не партбилет. Я его даже задевала куда-то, а вот за утерю партбилета при Сталине можно было и загреметь.
…Интересно, что и Запад не понял Сигарева – ни «Волчка», ни «Жить», как в свое время «Груз 200» - это, господа, для меня прямо вот непреходящее страдание, я ведь «патриот России», почти Проханов, хотя не титульная. И все это было бы смешно, если бы не было так грустно: по-видимому, условному Западу ни подобная эстетика, ни кромешный образ России непонятны. Может, и правда Европа кончается у берегов Вислы, а может, такая эстетика кажется просто невообразимой - хотя кошмары, например, из Филиппин, фильм Брийанте Мендосы «Резня», например, - здесь в фаворитах.
А может - если верить, что Россия есть подсознание Запада - никому не хочется со своей подкоркой встречаться въяве…
Но мне кажется, что дело обстоит еще проще: коль скоро Россия все же Европа, и не только чисто географически, так и Достоевский считал, у нее должно быть ясное сознание, а не какое-то там бесовское подсознание. Да, сумерки богов, но… не такие же, не до такой же степени сумерки-то… Это же не экзистенциальная тоска и кризис гуманизма, не элегантная смерть Бога, а ужас повседневности, низкие истины, а не возвышающий обман.
Страна ноль три
Зато третий фильм Сигарева – ну наконец-то! – комедия. Он давно грозился - сниму, мол, комедию, со смеху со стула упадете, но кто же ему верил. Однако слово он сдержал – на первом же просмотре «Страны ОЗ» (можно еще прочитать как «Страна ноль три») я действительно чуть не упала со смеху, хотя кресло было вроде крепким, кинотеатр отличный, «Пять звезд» называется, там и премьера была для своих, и зал сотрясался от хохота. Это, конечно, не Комеди Клаб, упаси боже, но комедия с подвыподвертом (Ворд подчеркивает, но как иначе скажешь).
Яна* здесь играет девочку-Россию – чуть прибабахнутую, наивную, всему и вся верящую, мужем битую, как говорила одна известная киноколхозница, и – выживаемую. Это роуд-муви – о том, как девочка по фамилии Шабадинова, приехав в большой город Екатеринбург, все никак не может добраться до нового места работы, до киоска, где ее ждут, чтобы смениться. То в ментовку загремит, где ее проститутки троллят, то домой к «интеллигенту» (блестящая роль Симонова), решившему заняться рутинным развратом, гульнуть в отсутствии жены, то врежется в сугроб на полном ходу вместе с мертвецки пьяным водителем, к которому неосторожно подсела. То к трем братьям-жириновцам, мамашу которых блестяще играет Чурикова, этот выход «из-за печки» великой актрисы многие часто пересматривают и цитируют. Ну никак бедная Шабадинова родом из поселка Малые Ляли не доберется до места, где уже засел злобный тролль Баширов (он теперь только таких и играет, видимо, маска к лицу приросла) вместе с продавцом киоска, к которому в гости якобы зашел.
Кадр из фильма "Страна ОЗ"
Насчет этого продавца, Андрея Ильенкова, Сигарев мне наплел на голубом глазу (он тоже тролль, и еще какой), что это реальный человек, который торгует в киоске и иногда заносит в блокнот всякую муру, как это и было в фильме. И якобы эту муру он и взял за основу сценария, попросив Ильенкова преобразовать ее в сценарий. Так вот, этот Ильенков оказался завотделом прозы в серьезном литературном журнале «Урал», а не каким-то там киоскером. (Что значит, каким-то там, спросил бы меня, наверно, Сигарев, демократ до мозга костей).
Это чистая правда – будучи человеком непростым, стихийно, как-то очень органично, природно талантливым, Сигарев, будете смеяться, и правда любит людей, а шире, еще раз предупреждаю, не смейтесь, - родину.
Может, любит так, как Андрей Платонов – да-да, именно родину, хоть она и уродина. Знаю, не красавица, но она мне нравится.
Об этом и его фильмы, его пьесы, его проза, его всё.
Матом нынче нельзя, так что первую фразу диалога, который тоже все цитируют, опущу, напомню вторую: на утверждение о том, что, мол, главное в жизни …. (неприличное физиологическое, фильм посмотрите), вопрошающий Баширов сам себе же отвечает с чудовищным сарказмом: а как же самопожертвование, любовь к родине, к ближнему? Не только же трахаться и ходить по нужде (смягчаю).
И Сигарев здесь со всеми расправился: и с условной интеллигенцией в лице труса и мелкого пошляка, заманившего Шабадинову домой, и с ментами, и с проститутками, и с женой пошляка, и с кем только ни расправился…
Страна ноль три, чего вы хотите.
Трудная любовь, чего уж там.
* согласно реестру Минюст РФ признана иноагентом
фото: АО «Коммерсантъ/FOTODOM; Влад Яковлев; imdb.com
