В армии Таджикистана больше не будет полковников. А также генералов, капитанов, сержантов, ефрейторов и многих других. Правительство сформировало специальную группу ученых, историков и военных – они займутся заменой наименований воинских званий, которые остались с советских времен.
Группе поручено создать таджикские аналоги этим званиям и другой военной терминологии. И вот уже придуманы такие замены: ефрейтор – “радабон”, капитан – “садавар”, полковник – “сарлашкар”, генерал – “солор”. А главнокомандующего решили называть “башкомутан” .
В общем, еще одна попытка убрать из языка иностранные слова и назвать по-своему принятые во всем мире понятия. Такие попытки не раз предпринимались и у нас - например в эпоху Екатерины II. При ней произошел удивительный разворот.
Поначалу императрица любила античную классику, и при дворе царила мода на литературный язык с оборотами в древнегреческом и древнеримском стиле. Подражание великим античным державам стало центральной мифологемой русской имперской политики. Екатерина писала Вольтеру, что учит греческий язык, чтобы приветствовать его в Константинополе, когда русские войска освободят его от турок.
Настроения императрицы чутко улавливали придворные и литераторы, которые щедро уснащали свои произведения греко-римскими символами. Наглядное представление об этой моде дает стихотворение Гавриила Державина "На маскарад, бывший перед Императрицей в Казани, где Ногайцы и прочие народы плясали и играли на своих инструментах":
Достойно мы тебя Минервой называем,
Достойно мы тебя Астреею зовем.
***
Воистину у нас Орфеев век с тобою:
И горы и леса текут к тебе толпою.
Но затем в голове у Екатерины II что-то перемкнуло - и началась борьба против чужеземного влияния, за восстановление древних основ. И вот как описывал трудности этой борьбы Валентин Пикуль в романе «Фаворит»:
Екатерина долго не могла отыскать синоним одному слову:
– А как же нам быть с иностранною “клизмою”?
– Клизма — задослаб! — подсказала фрейлина Эльмпт.
– Ты у нас умница, – похвалила ее царица…
Иностранные слова изгонялись, на смену им приходили этакие наводелы-архаизмы - конструкции, придуманные по старославянским образцам. Екатерина в одном из своих произведений поставила задачу четко, по-военному: “Иностранные слова заменить русскими, а из иностранных языков не занимать слов; ибо наш язык и без того довольно богат”. И тут же появились наставления, в которых россиянам объяснялось - как надо правильно говорить.
Тон задавал выпущенный в 1769 году учебник педагога Николая Курганова "Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие". В нем предписывалось говорить вместо клиента — “любимич”, вместо мелодии — “сладкогласие”. Не ботаника, а “травознание”, не бюст, а “поясной истукан”.
Интересно, что одним и тем же - изгнанием иностранных слов и замены их исконно русскими конструкциямии - активно занимались и сторонники самодержавия, и его противники. Скажем, у декабристов кроме свержения царя было еще множество экзотических проектов – например, о переселении евреев Российской империи в Палестину. И вот среди этих проектов была также и программа радикального очищения русского языка - с этой инициативой выступил Павел Пестель, руководитель Южного общества декабристов.
Пестель призывал активно искоренять иностранные заимствования и придумывал вместо них свои собственные слова. В его программе "Русская правда" приводилась масса таких слов: вместо тирании - “зловластие”, вместо сабли – “рубня”, вместо пики – “тыкня”, вместо флота - “плавень”. А команда "Стройсь!” у Пестеля звучала как “В рядобронь!”
Декабристов разгромили – а заодно были перечеркнуты и все их лингвистические проекты. Но появлялись все новые - и особенно удивительным проектом можно считать возникшее вскоре после восстания декабристов движение за замену древнегреческих названий и образов русскими понятиями. Итогом стали появившиеся переводы "Одиссеи" и "Илиады" Гомера, так сказать, в исконно русском звучании. Автор одного из переводов член-корреспондент Императорской Академии наук Осип Сенковский в журнале "Библиотека для чтения" выдвинул требование переименовывать даже греческих богов и героев – и описывать их привычными русскими словами.
По его мнению, нимфу Калипсо надо называть Покрывалихой - ведь Καλυψώ переводится как “та, что скрывает”. В результате подобной процедуры перевода Зевс у него стал Живбогом, Апполон - Лучестрелом, Полифем - Круглоглазиком, Прозерпина - Проползаной.
Сенковскому вторил известный знаток греко-римской античной культуры Борис Ордынский – и вот во что он превращал классические образы в своих переводах:
Напереди шли Диоген Лаертович, многохитрый Одиссей и Анфеич Менелай...
И сказал Ахилл-ноги-быстрые: "Атреич преславный, дары, хочешь, давай...
Нечего тут калякать и мешкать".
Прошло почти два века - но и в наше время в Госдуме опять рождаются все новые законопроекты по изгнанию иностранных выражений. Например, группа депутатов потребовала штрафовать журналистов за употребление иностранных слов при наличии русских аналогов.
А некоторые энтузиасты в своей борьбе против чужеземного влияния доходят даже до междометий. Просто анекдотичная инициатива родилась у группы переводчиков: они обратились в Институт русского языка с предложением заменять русскими словами, а также словами народов бывшего СССР иностранные восклицания в книгах и комиксах.
И в их обращении уже были сформулированы конкретные шаги. Английский звук почесывания в комиксах - “Scratch-Scratch” - предлагалось заменить на выражение “чорх-чорх” (чорх - “чесаться” на лезгинском языке). А вместо знаменитого “вау!" (wow!) переводчики предложили использовать популярное на Кавказе восклицание удивления и восхищения - “вабабай”.
И еще одна запоминающаяся идея из этого обращения в Институт русского языка: переводчики считают слишком банальными употребляемые в иностранных комиксах звуки падения - "Сrash" и "Splash" - и предлагают использовать более богатую гамму выражений, из марийского языка. Им очень нравится многообразие оттенков слова “падение” на марийском: “галдырдымс” - если упало что-то большое, “дубердымс” - если упало что-то средних размеров, и "цингельдымс” - если упало что-то маленькое.
