Автор: Диляра Тасбулатова
Борису Стругацкому, на 21 год пережившему своего старшего брата и неизменного соавтора Аркадия, 15 апреля исполнилось бы 90.
Оба они – громадная, как пишут в некрологах, веха в истории советской фантастики: как ни затерто это слово: именно что веха, иначе не скажешь. Даже, скажем так, эпоха: в отличие от многих своих собратьев-фантастов, оба были высококультурными, начитанными, образованными, - в общем, отчасти «несоветскими», особенно в более поздний период своего творчества. Зная языки (оба - английский на высоком уровне, а Аркадий еще и японский), они имели возможность читать и переводить англоязычную фантастику, да и в целом их кругозор был гораздо шире, нежели кругозор, круг чтения и культурные приоритеты среднего советского интеллигента. В том числе и писателя-фантаста, в значительной степени оторванного от мировой культуры в закрытой, по сути, стране. Ставя перед читателями, да и самими собой, мировоззренческие, философские вопросы, подвергая сомнению всё что ни на есть, они действительно были флагманами условно «советской» фантастики, расширяя ее границы до философской прозы. Предвидя и дальнейшее развитие науки, хотя поначалу оба верили в так называемый «прогресс», духовный в том числе, а заодно и в «нового человека». Тут бы со «старым» справиться, о чем они задумались довольно рано, еще в романе «Трудно быть богом».
Этот роман, как известно, позже нашел воплощение в интерпретации Алексея Германа, снимавшего свой фильм неоправданно долго и по ходу дела начиная прозревать, что у человечества в принципе нет никаких духовных перспектив. Стругацкие, несмотря на некоторые уступки коммунистической мечте, идеалу построения «нового общества» (Румата мечтает увезти Киру из средневекового мрака в «волшебный город Ленинград», что сейчас, конечно, выглядит смехотворно), тем не менее предвидят, что и так называемый технический прогресс не в силах справиться с архаичным мышлением. Человек остается таким же, что и двести лет тому назад. Идея прогресса или «прогрессизма», как бы продолжения идеи Просвещения, потерпела крах – и Стругацкие, будучи интеллектуально честными, не склонными к самообману, подспудно знали об этом. Притом что одно время, в молодости, мечтали о «царстве божием» на земле после (и об этом необходимо помнить), сталинизма и Холокоста. Когда попытка «поэзии после Освенцима» и самого жанра фантастики, то есть сияющих миров прекрасного будущего, неизбежно попадут под сомнение.
Именно поэтому так впечатляет величие этого тандема, на редкость спаянного и неразрывного (что в своем роде тоже чудо, они не делили славу и не впадали в грех тщеславия), что оба, и Борис, и Аркадий, старались, помимо того, что они были просто хорошими писателями, стяжать истину. Работая, по сути, под колпаком: многие их произведения были под спудом, не публиковались или подвергались такой атаке цензуры, что впору было сойти с ума (иногда около тысячи поправок).
Интересно, что Борис и Аркадий – АБС, как их называют, – воспринимаются и вместе, и по отдельности: после смерти брата Борис Стругацкий продолжал работать. Как человек он был, что называется, эталонным интеллигентом, каким, наверно, редко бывает визионер, снедаемый тем самым знанием, в котором таятся многие печали: он, скажем, спокойно и доброжелательно относился к экранизациям своих романов и предвидений. Хотя далеко не всегда их снимал Тарковский («Сталкер», разумеется, был фаворитом), а до германовской премьеры он не дожил всего год.
фото: ИТАР-ТАСС
