«Сабрина»: Над всем пережитым

Автор: Диляра Тасбулатова

Фильму «Сабрина», почти сразу после выхода на экраны ставшему «культовым», исполнилось уже 70 лет. Римейк, снятый Сидни Поллаком много позже, в середине девяностых, менее удачен: видимо, переплюнуть Хамфри Богарта и Одри Хэпберн невозможно.

Тем более что режиссер этой постановки – сам Билли Уайлдер, автор «неувядаемой», как любят говорить, киноклассики, фильмография которого  украшена такими шедеврами как «В джазе только девушки», «Квартира», «Зуд седьмого года», «Сансет бульвар» и пр.

Правда, Сидни Поллак тоже не какой-нибудь там старательный фильммейкер, каких в Голливуде несть числа (да и не только там), а знаменитый автор, классик, на счету которого прелестная «Тутси», «Из Африки» и «Три дня Кондора». Википедия, однако, пишет, что его «Сабрина» с Харрисоном Фордом и Джулией Ормонд чуть ли не провалилась в прокате (не знаю: для этого нужны сводки количества посещений, которых у меня нет под рукой).  Знаю только, что Форду и тем более Ормонд  лучше бы не соперничать с Богартом и Хэпберн. Не тот уровень, увы: не самодеятельность, конечно, но… 

Хамфри Богарт (не путать с Дирком Богардом, величайшим английским актером, звездой «Ночного портье» и «Смерти в Венеции») скончался вскоре после съемок «Сабрины», будучи заядлым курильщиком и, что греха таить, бытовым пьяницей: между тем, печать смерти, как о нем говорил выдающийся кинокритик Андре Базен, всегда лежала на его лице, с ранних лет. Даже тогда, когда подписав кабальный контракт со студией, он играл бесконечных ковбоев и немногословных убивцев в незатейливых коммерческих поделках, которые ему самому были уже поперек горла. Но, трезвый или пьяный (скорее, вечно под мухой), нравилась ему роль или нет, он всегда работал на износ, снимаясь иногда в двух фильмах одновременно. Притом что поначалу рассматривал свое актерское ремесло как несерьезное и не требующее больших усилий, эдакое милое развлечение, за которое еще и неплохо платят. После «Касабланки» (на свете мало фильмов, столь же знаменитых, разве что «Броненосец «Потемкин», да и то) звезда Богарта  засияла над двумя   континентами. Прославившись как выдающийся актер – его даже считали лучшим в мире – он заодно стал и чемпионом гонораров, заняв в этой табели о рангах первое место, то есть самого высокооплачиваемого исполнителя планеты. Ни больше, ни меньше. Особняк,  который он купил, женившись на Лорен Бэколл, стоил ему 160 тыс. (сейчас эту цифру можно смело умножать на сто).

…Убедительная харизма этого немногословного, почти всегда насупленного и сумрачного, неразговорчивого человека, не блистающего красотой, высоким ростом, белозубой улыбкой и шармом голливудского обольстителя, тем не менее сшибала с ног не одно поколение женщин. Действует она и до сих пор, хотя, казалось бы, мужские типажи и эстетические приоритеты со временем меняются. Что интересно, производил он впечатление и на мужчин: эти хотели с ним дружить, ну а дамы, понятно, не только (дружить). То и дело изображая так называемого настоящего мужчину, он, как ни смешно, был им на самом деле: помимо сильного характера, который у него, несомненно, наличествовал, Богарт, в отличие от иных голливудских лицедеев, ничего печатного, кроме  сценариев, в руках не державших, был в своем роде интеллектуалом. Много читал, отменно играл в шахматы и больше ценил общество интеллигентов, писателей или режиссеров, нежели пирушки своих коллег. Даже женщин он выбирал с характером, порой не обращая внимания на их скандальный нрав: предыдущая его жена, до брака с Лорен Бэколл, могла и с топором за ним гоняться, а как-то в порыве ревности пырнула его ножом.

Радикальный персонаж, чего уж там, что отразилось и на его так называемом отрицательном обаянии «антигероя». Хотя поначалу – ну,  это бывает со всеми, даже будущими суперзвездами, пока продюсеры их не раскусят, –  и ему говорили, что он не подходит для кино. (Они, впрочем, всем это говорят, от Делона до Чуриковой).  Позже, как уже упоминалось, его использовали и в хвост и в гриву, пока Богарт не подкопил деньжат, освободившись от тирании студийных боссов: отныне он мог выбирать роли сам.

На площадку к Уайлдеру (у которого  тоже был характер не приведи господи) он тем не менее явился раздраженным: его, видите ли, позвали в последнюю очередь, на замену  Кэри Гранту, тоже талантливому и что называется «хорошенькому» – настоящему американскому плейбою с белозубой  улыбкой и специфическим «рекламным» обаянием, не без налета «парикмахерского» шика. Вообще в те времена ценился типаж фата, нечто вроде Кларка Гейбла, уж настолько отполированного, что смех берет, фальшивая улыбка шармёра и смокинг в талию. Может, Богарт в конце концов потому и победил эту шатию-братию, что фатоватым уж точно не был: по сравнению с этими сверкающими бриолиновым пробором и угодливой улыбкой трактирного полового «аристократами» он выглядел сущим монстром. Не слишком молодым, сильно потертым жизнью дядей, что называется, с биографией. В «Сабрине» он на целых 30 лет старше Хэпберн, тертый мужик, измученный нарзаном, годящийся ей в папаши.  

Тогда, впрочем, это считалось нормой: это сейчас любят мальчиков-девочек вроде Тимоти Шаламе, вечных подростков  вплоть до сорока, в те времена была другая эстетика, хрупкая девушка и в противовес ей – суровый мачо.

Вредный, неуживчивый Богарт в штыки встретил Одри, хотя ее обожала вся группа за не наигранную наивность, доброту, взгляд «олененка», который она никогда не имитировала, обладая редким даром искренности. Многоопытный  Богарт  бесился, что Хэпберн требуется больше дублей, чем ему самому, вслух заявляя, что она не профессионал – странно, что ее живое очарование, «вино ее прелести», как писал о своей Наташе Толстой, не ударило ему в голову. Казалось бы, не влюбиться невозможно, а вот поди ж ты: Одри его раздражала, он даже не хотел с ней целоваться, что требовалось по сюжету. Хотела ли она, история умалчивает, но на протяжении съемок Богарт буквально издевался над своей визави, впадая в бешенство еще и из-за того, что Уайлдер уделял, по его мнению, большее внимание ей и Уильяму Холдену (уже сыгравшему в фильме Уайлдера «Сансет бульвар»). Тем более что у Одри как раз назревал роман с Холденом, так что мы не знаем: может, Богарт еще и ревновал, изображая неприступность.

…По сюжету, который широко известен, Сабрина, дочь шофера, сначала влюбляется в героя Холдена – Дэвида, плейбоя и отпрыска богатого семейства, на службе у которого и подвизается ее отец. Чтобы не допустить мезальянса, семейка богатеев просит старшего брата, Лайнуса (Богарт), заняться девочкой, то есть отбить ее у братца, закрутить роман, а потом отправить восвояси, обещая присоединиться к ней на морском лайнере, так туда и не явившись. В результате оба брата, легкомысленный Дэвид и мрачный циник, стяжатель и беспощадный бизнесмен, умеющий делать из денег деньги, влюбляются в неровню. Причем старший – взаимно, ибо ее детская привязанность к младшему постепенно сойдет на нет под напором  кромешного обаяния старшего. Понятно, что Лайнус в конце концов появится на палубе, когда Сабрина, убитая горем, уже и не ждет его, поняв, что ее цинично обманули, указав на подобающее ей место девушки «из низов». Возникнет неожиданно, как бог из машины, и заключит любимую в объятия. Голливудский хэппи-энд. Что и требовалось доказать.

Чудесное явление расчетливого и бездушного Лайнуса, внезапно почувствовавшего наваждение великой любви, сыграно так, что становится ясно, что лайнер он догнал не ради временного развлечения, курортного романа с красоткой, а пришел навсегда. Пока смерть, как говорят в мелодрамах, не разлучит нас.

…Казалось бы, банальный сюжет о Золушке, встретившей своего принца, богатого и тороватого, к тому же умного, решительного, управляющего несметным  состоянием и каждую минуту его приумножающего, должен вызывать усмешку. Как припечатал выдающийся режиссер Алан Паркер знаменитую мелодраму «Красотка» – мол, лабуда для домохозяек, миллионер никогда не женится на проститутке.  Женится ли он на дочери шофера, неизвестно: ну разве что если она имеет облик Одри Хэпберн. Сложно устоять, согласитесь.

То есть – и в этом состоит величие Уайлдера – сказка в его умелых руках (в руках гения, скажем прямо) обретает силу состоявшейся мечты. Было-не было, неважно: а вдруг? Ну могло же, как думаете? Чем черт не шутит, а?

Если у других американских режиссеров, работающих на ниве «фабрики грёз» подобная лав-стори может выглядеть натяжкой, то у Уайлдера, европейца по духу (еврея, родившегося в Украине под Львовом, чудом спасшегося от нацистов, его семья погибла в Освенциме) – никогда. Тонкая работа: хочешь верь, хочешь не верь, но в результате перед обаянием его картин с хэппи-эндом сдаются все. Это вам не «Красотка», бери выше. 

Ну  и  кастинг, конечно:  тот  самый случай, когда Богарт точнее воплотил  тягу  героев друг к другу, нежели это сделал бы Кэри Грант, при его, согласна, неоспоримых  достоинствах (сладковат, правда).  В Голливуде, за редкими исключениями, почти все актеры были (и есть) талантливы, техничны уж точно, не говоря уже о звездах, а продюсеры или режиссеры уровня Уайлдера носом чуют своих подопечных. Уайлдер работал с самой Мэрилин Монро, причем дважды («Зуд седьмого года» и «В джазе только девушки»), Глорией Свенсон, Одри Хэпберн,  Джеком Леммоном, Ширли Маклейн и пр.

…«Сабрина»,  впрочем,  не самая  лучшая его картина – «Квартира» и  те «девушки», что зажигали в джазе, пожалуй, сильнее, остроумнее, точнее, драматургически  изощреннее. Как и «Зуд седьмого года», где  солирует великая Мэрилин, актриса милостью божьей,  вершина  торжествующей  женственности. «Вечной», как говорится.

Однако и «Сабрина» стала «культовой» – и в мире моды в том числе: платья Одри от Живанши, положившие начало легендарной дружбе актрисы, ставшей лицом этого бренда, и известного кутюрье, до сих пор являются эталонными, войдя в классику истории моды (хотя Оскара за костюмы получила почему-то знаменитая Эдит Хед).

…Помню, как-то в Венеции остановилась перед прилавком, на котором был разложен увесистый том богато иллюстрированного «Голливудского костюма», долго прикидывая, хватит ли мне до конца фестиваля (книга стоила евро 200, если мне не изменяет память, а то и больше), но так и не решилась. Полистать, однако, дали – на фото невиданного полиграфического качества среди фантастических нарядов из прославленных голливудских фильмов красовалась и Одри в платьях от Живанши, самое знаменитое из которых – белое с черной вышивкой. Головокружительной красоты и особого покроя, до сих пор поражающее воображение.

Хэпберн, наверно,  одна из немногих, кто не выглядит разодетым манекеном в костюмах великих кутюрье – особенно в дни ее расцвета, очарования всепобеждающей юности (вспомните выходы в свет Элизы Дулиттл в «Моей прекрасной леди»). Несмотря на исходящее от нее сияние юности, в ней чувствуется еще и незаурядная личность, харизма, благодаря которой  она стала символом новой женственности ХХ века, противоположной округлой блондинке Мэрилин. Как другая сторона женской ипостаси, не менее завораживающая.  

Харизма Одри здесь противоположна харизме ее визави – сурового Богарта, зримого воплощения мужского в противовес ее чарующей беззащитности полу-ребенка и балетному изяществу. 

Уайлдер, будучи человеком очень сложным, интеллектуалом и мизантропом, пережившим трагедию, интересующимся мировоззренческими проблемами, феноменом «банальности зла» и социальным устройством общества (ну уж точно больше, чем кроем платьев) не то чтобы поставил свой талант на службу коммерции, как раз наоборот: он один из немногих, кто возвысил Жанр до высот настоящего искусства. Как говорила Кира Муратова, восхищаясь отточенным режиссерским мастерством фильма «Квартира»: бритву не просунешь, прицельная точность, на грани невозможного. Слаженный механизм, где все шестеренки подогнаны идеально, причем не в ущерб воздуху смысла, витающему над этим глубоким размышлением о маленьком человеке.

Именно поэтому его фильмы, где, как это ни смешно звучит, добро побеждает зло, а любовь, выражаясь патетично, – самое смерть, где возможна невозможная в реальности вечная любовь, не только навевают мечты, но и пробуждают лучшее, что в нас есть. И это не слезливая пошлая романтика, не тошнотворное сюсюкающее умиление, а желание воспарить, столь порой необходимое в нашем ужасном мире.  

Его герои, пусть это всего лишь фантазии об идеальном мире, парят,  словно любовники Шагала, над всем пережитым. Там, где сбываются мечты.    

фото: kinopoisk.ru