Автор: Диляра Тасбулатова
«Слепые свидания», фильм Левана Когуашвили, снятый в 2013-м, за прошедшие десять лет не только не утерял своего грустного очарования, но и будто что-то приобрел, рискуя стать новой «киноклассикой».
...Впервые я его увидела на Минском кинофестивале, в те времена возглавляемом выдающимся киноведом Игорем Сукмановым, человеком безупречного вкуса, который неимоверным усилием сделал из провинциального смотра, где пьянствовали престарелые звезды российского кино, настоящий интеллектуальный смотр. Эдакий мини-Канн, где вместо бесконечных вечеринок-обжираловок (хотя и это тоже было) демонстрировали лучшее, что было сделано в мировом кино за предшествующий год.
На фоне очень сильной программы, составленной Сукмановым с размахом маниакального киноэрудита, досконально знающего, что носят в этом сезоне (и что, конечно, останется для истории кино), фильм Левана не то что не затерялся, но прозвучал, извините за наивный эпитет, неожиданно чистой нотой. Никакого, понимаете ли, постмодернизма и игры со смыслами, привычной для современного мира убийственной иронии (хотя с иронией там тоже все в порядке, правда, мягкой) – одним словом, повесть о невозможности любви, о горечи жизни, о несбывшемся должна была тронуть зрительские сердца. Самое интересное, что автор своего добился - тронула и еще как тронула.
Хотя, казалось бы, чем? Похождениями (ну, условно говоря) двух сорокалетних тбилиссцев, Ивы и Сандро, нищих учителей послевоенной Грузии, историка и физкультурника, что лениво ищут себе невест – да и то больше по настоянию родителей? Как это обычно бывает, интернет-знакомства ничего не дают, девушки, приехавшие на свидание, им не нравятся (и это, по-видимому, взаимно), любовь же приходит случайно, нежданно-негаданно – по крайней мере, к одному из них, Сандро. Дело осложняется тем, что она замужем, и муж должен вот-вот выйти из тюрьмы, где очередной раз тянет срок за драку.
Понятно (извините за спойлер), что ничего не выйдет: Манана своего мужа, такого-сякого, негодяя и агрессивного придурка, не бросит, у них дочка, и Сандро побредет по пустынному Тбилиси один-одинешенек. Если, конечно, его не заставят жениться на Натии, которую, извините за грубость, обрюхатил как раз тот самый негодяй, Мананин муж, мастер ломать жизни окружающим.
Виртуозно написанный – в содружестве с Борисом Фруминым – сценарий (видимо, именно ему принадлежит крепкий каркас этой истории, драматург он многоопытный, режиссеру в отцы годится) где-то в середине фильма, после лирических сцен на осеннем пляже переламывается в сторону чуть ли не детектива, стоит муженьку Мананы выйти из ворот тюрьмы. Этот тип всем даст жару – и в тот же день вновь сядет, а Манана, прощаясь с возлюбленным, даст понять, что будет ждать мужа, и Сандро ничего не светит. Хотя он хороший человек, и она это знает: ты, говорит она ему, очень хороший (намек на признание в любви) – счастье же, которое было так близко, так возможно, все равно недостижимо. Ну, это как обычно…
Не являясь большим любителем пересказывать сюжеты фильмов, я все же, как видите, его наметила – и с коварной целью заинтересовать читателя, и чтобы показать, как сквозь сюжетные перипетии, чисто событийный ряд этой с виду скромной картины дышит почва и судьба. Не меньше. Как Леван Когуашвили, тогда еще совсем молодой человек, имеющий в анамнезе всего один полнометражный фильм, «Прогульщиков» (тоже разяще точный, трагически неизбывный), умеет справиться с противоположными задачами: и в напряжении нас держать, мастерски развивая повествование, и любовную драму показать и, одновременно, драму Грузии, обедневшей и опустевшей, будто лишенной привычного нам изящества.
Сцены на осеннем пляже чем-то напоминают своим тонким лиризмом холодный осенний пляж «Мужчины и женщины», хиты шестидесятых, хотя тамошние герои рекламно-элегантны, а здешние – самые обычные люди с окраин бывшей империи. Там – гламурная пошловатость, пусть и чарующая, здесь – будто выхваченный из тоскливого бытия миг счастья. И вроде ничего особенного не происходит: четверо, Манана с дочкой, Сандро и его друг Ива сидят под пленкой от дождя и едят хачапури, вокруг бегают собаки, а на горизонте плещется холодное море.
Недаром Леван так дружен с Иоселиани, считая его выдающимся мастером – уроки грузинского кино (а Леван, где бы он ни жил, связан с родиной всеми, что называется, фибрами) не прошли для него даром. Умение смотреть на происходящее, пряча горечь под маской иронии, скрывая ума холодные наблюдения за сердца горестными заметами, смешивая коктейль из нежности и отчаяния, - таков стиль Левана Когуашвили, усвоившего лучшее из классики грузинского кино.
Кадр из фильма "Слепые свидания"
Грузины, которые в нашем представлении всегда были тороватыми, размашистыми, щедрыми, к тому же «бабниками», как выяснилось, сложнее своего туристического имиджа: «певчий дрозд» уже не тот, он больше не носится бесцельно по улицам Тбилиси, а переживает драму еще одного потерянного поколения. Как строго вопрошает отец Сандро (прекраснейший Кахи Кавсадзе, незабываемый Абдулла из «Белого солнца пустыни»): чего ты хочешь, какие у тебя цели, отчего ты не женишься? И Сандро, этот хороший человек, не возражает, ковыряя вилкой свою нищенскую картошку на нищенской же родительской кухне: эта щемящая деталь, незатейливая жареная картошка – и вдруг в благословенной Грузии, где, как нам кажется, столы всегда ломились от яств.
Да и Тбилиси задворков, а не тот, привычно-парадный, что мы видели или воображали, собирая чемоданы: Тбилиси театра марионеток, кружевных балконов и величественных площадей, монастырей и широких проспектов, красавиц и красавцев, то и дело фланирующих по проспекту Руставели. Эти аскетичные комнатки в бедных отелях, что снимают Сандро и Ива, чтобы познакомиться с девушками и как-то устроить свою семейную жизнь, - комнатки, в которых балконная дверь заперта и откроют ее только для заезжих туристов, потому что они «хотят есть хачапури на балконе с видом на город» (говорит коридорная).
Точно такой же Тбилиси, сумрачно-бандитский, был и в «Прогульщиках» - обшарпанные стены, дома, давно не знавшие ремонта, гулкие коридоры школы с облупившейся штукатуркой, наркоманы и бандиты… Экономический коллапс - историческое время, в щель которого, между двумя эпохами, попали волею судеб герои этой картины: да и сам автор, вынужденный искать средства для своих фильмов заграницей. Там он, по-моему, и живет, хотя снимает на грузинском, на грузинские темы и играют у него актеры-грузины.
Кадр из фильма "Слепые свидания"
А ведь для грузина родина не совсем то, что, скажем, для русского: в этом смысле русские, и не только они, гибче, не знаю, хорошо это или плохо.
Сам Леван говорит, что не смог бы снять полноценный американский фильм, хотя живет в Америке – ну, не понимает он до конца их реалий. То же самое говорил Феллини, отказавшись от фантастических условий и неограниченного бюджета: всё не то, жаловался он, воздух не тот, не чувствую я Америку. Иоселиани смог перестроиться, работая во Франции, хотя почти в каждом его фильме есть воспоминания о родине – то в виде старинного фото, то эпизодического персонажа-грузина, которого он иногда и сам играет.
Одиночество героев этой картины будто сконцентрировано и в названии: даже свидания они вынуждены назначать «вслепую», по Интернету, еще не зная, с кем познакомятся: одна из девушек, что специально приехала из Гори, и вправду слепая. Можно и не открывать балконную дверь, говорит она, я ведь все равно ничего не вижу: просто опишите словами то, что вы видите, так даже лучше.
Оно, может, так и есть – жить на ощупь, вслепую, не замечая, как оскудела жизнь вокруг. Как это ни печально…
фото: kinopoisk.ru
