«Оскар»: Завораживающее членовредительство

Автор: Диляра Тасбулатова

Фильм «Банши Инешерина»  режиссера Мартина Макдонаха,  выдвинутый на Оскар, относительно недавно появился в свободном доступе. И наряду с «Треугольником печали» Рубена  Эстлунда  вполне может сорвать джек-пот, у него много поклонников.

…Рецензии на фильм, которые я внимательно  прочла прежде чем взяться за перо, пересказывают сюжет, не слишком  заморачиваясь  оргвыводами: справедливости ради сообщаю, что это тот редкий случай, когда без пересказа не обойтись. Вот и мне, вы уж извините, придется оскоромиться, хотя пересказывать  я не мастак, не люблю это дело, более того, искренне презираю: во-первых, кто фильм видел, тому  сюжет без надобности, а кто нет – читать статью не будут. А во-вторых, что это за критик, который тупо пересказывает содержание? Делать, однако, нечего, приготовьтесь.

В общем, на каком-то острове Инешерин, поразительной красоты и первозданности, вроде как ирландском, где людей очень мало и все они друг друга знают, каждый день сталкиваясь то в пабе, то на проселочной дороге, поссорились два друга. Вернее, даже не поссорились, просто некто Колм, выразительный, величественный как гора толстяк, ни с того ни с сего, внезапно,  решил порвать с неким Падриком,  ограниченным типом, простым крестьянином (Колм же играет на скрипке, хотя тоже, извините, не Ойстрах). Падрик ничего не понимает – почему Колм  больше не хочет пропустить с ним по пинте темного пива, как это было сотни раз, и ходит мимо друга, с которым еще вчера охотно трепался,  будто он, Падрик, какой-то неодушевленный предмет вроде камня. И, не понимая, страшно страдает (сразу предупреждаю, что вопреки нынешней продвинутой тенденции,  их связывала исключительно дружба, без телесных контактов).

К слову сказать, страдания Падрика  я понимаю как никто, извините за личное – со мной такое три раза проделывали: в детстве, юности и уже в зрелом возрасте: ты, оглашали свой вердикт, поднадоела, прощаемся. Излишне  говорить, что это тоже была дружба, а не интимные  отношения: во всех трех случаях своих подруг я боготворила, восхищалась ими и после расставания страшно переживала (в детстве особенно, первый удар, чего вы хотите). Мне, впрочем, кажется,  что такое у многих случалось, кроме, может, особо самолюбивых, да и то. По чьей вине, тоже неважно, иногда человек поступает так без видимой причины.

У Падрика, хотя он уже давно не ребенок и даже не так уж  и молод, это, похоже, первый удар: у него вообще на этом острове, где жизнь течет по первобытно размеренному порядку, многое впервые. Я имею в виду пробуждение чувств. Вот животных своих он любит всегда, постоянно и перманентно: известно же, что эта пантеистическая, «животная» любовь всегда в заимна, собака  примет вас любого, полюбит ни за что ни про что, как и маленькая ослица, которая самоотверженно и трогательно любила Падрика. Кроме того, животные отличаются от нас незнанием о том, что смертны, и потому живут будто вечно: в отличие от Колма, который, впав в своего рода депрессию, боится финала и потому напоследок что-то хочет сделать, а не болтать о чепухе с Падриком. Ну, по крайней мере, он так говорит. Что, дескать, Падрик у него время отнимает, отвлекая от великих свершений.

Удар, который Падрик  не в силах вынести, и заодно не в силах забыть Колма: он продолжает приставать к экс-другу, пока тот не пригрозит ему отрезать себе палец, что поначалу Падрика  остановит, но ненадолго. Вскоре он вновь примется за свое, и тогда Колм отрежет себе …все пять пальцев. Что показалось мне, извините, несколько смешным, какой-то драматургической натяжкой: вот и священник скажет Колму, что, мол, членовредительство есть страшный грех. Не только против веры, но и, боюсь, драматургии. Тем более ему нужно на скрипке играть, так что всё это выглядит в высшей степени странно, не находите?

Дальше - больше: режиссер пошел уже вразнос, сами увидите, если еще не видели (я несколько задержалась с пересказом, достаточно). Но что лично мне понравилось в фильме, так это антиномия духа и тела: Колм больше не хочет Падрика, как человека приземленного и телесного, он хочет Моцарта, хочет тонких разговоров, размышлений о «тщете всего сущего» и отныне ненавидит все земное и плоское.  На что Падрик весьма аргументированно ему возражает: доброта, мол, тоже входит в духовную ипостась человека, а я - добрый. После чего Колм  резюмирует, что Падрик ему вновь понравился. Но опять-таки: ненадолго. Или он (не совсем понятно) просто обмолвился, но восстановить отношения и не думал.

И вот тут возникает интересный вопрос, который привлек меня в этом фильме гораздо больше криминальных поворотов сюжета: грубо говоря, стоит ли тратить время на так называемых  простых людей?  Если не стоит, думаете вы, то ведь и на вас более умные и образованные  свое драгоценное время тоже тратить не станут (они так и делают, за редкими исключениями): так что любого можно унизить, приготовьтесь. Но это так, к слову: их еще, великих, найти надо, а где их взять, так что можно не беспокоиться и всю жизнь прожить, счастливо избежав искушения припасть к стопам очередной выдающейся личности.  

Вопрос, однако, не в этом и лежит не в практической плоскости:  на мой непросвещенный взгляд, человек бывает интересен вне своего статуса и даже образования, о чем бедный Падрик и талдычил Колму. Доброта (которая потом у него перерастет в ненависть) – такой дар божий, что больше порой ничего и не нужно. Разве нет? 

Комическое, на мой взгляд, утверждение, что вы у меня время отнимаете,  я тут занят стяжанием духа, меня всегда смешило: не знаю, как Колму, мне со всеми интересно, если это не живой мертвец, повторяющий мантры (ну, например, из телевизора).  

Когда я обмолвилась  о фильме в Фейсбуке* (*запрещен в России), одна симпатичная дама так и написала: это, дескать, об ответственности  интеллигенции перед народом, и хотя я поспешно возразила, что-то в ее словах, думаю, есть. Но даже если Колм не в силах просвещать Падрика (тот, к примеру сказать, просто не поймет) – чем плоха привязанность друга?  И что такое так называемый дух? Духовные занятия  - ну, музыкой, например? Отчасти, да, конечно. Занимаясь, растешь. Но далеко не всегда. Любовь, даже дружеская и исходящая пусть и от неравного, порой вдохновляет больше, чем ученые занятия. Это всё настолько сложно, как сложен человек в принципе, что в лексикон прописных истин  не втиснешь. Иначе все бы женились на нобелиантках (где их взять-то, господи прости). Как говорится, если все будут жениться на умных, что тогда делать красивым.

Эльфрида Елинек (по чьему роману «Пианистка» поставлен одноименный фильм) жестко припечатала  закрытый мир высшей музыкальной элиты, как мир …насилия. И еще - фальши, карьеризма и пустоты. И внутреннего фашизма, она писатель радикальный. В общем, извините за выражение, как мир бездуховности (хотя слово смешное).

Отчасти это фильм о «дураках», тупой, еще тупее: Доминик, местный пацан, и вправду поначалу кажущийся тупицей со своими неуместными репликами, неожиданно проявляет мудрость, тонкость, благородство помыслов и редкую у мужчин способность к возвышенной и неразделенной любви. В то время как Падрик меняется до неузнаваемости в дурную сторону… Дурак дураку рознь, да и кто, собственно, дурак-то?  Это не всегда лежит на поверхности – как с незабвенным Форрестом  Гампом, князем Мышкиным или, скажем, дурочкой Бесс из фильма «Рассекая волны». Вообще-то это моя любимая тема - о дураках и умных, которые в жизни постоянно меняются местами…

Но, подозреваю, «Банши» не потому попал в почетный оскаровский  список, что вновь затронул эту вечно животрепещущую тему, а потому, что происходит вышеописанное  на фоне молчаливой, божественной красоты северной природы, которая как бы наблюдает за дуростью венцов творенья, своих, можно сказать, детей, - не без тайной иронии. Хотя… Фильм можно толковать вкривь и вкось, любая интерпретация сгодится, что, на мой взгляд, не есть хорошо: драматургического стержня здесь, в общем, нет, хотя в целом картина завораживает.

Эти отрезанные пальцы, которыми подавилась прелестная ослица, погибшая ни за грош, или ведьма, предрекающая смерть, символы, которые поймут, говорят, только сами ирландцы, - видимо, замешанные на древних сказаниях, их народных сагах и так далее. (Не ирландцы замешаны, а символы). А может, и ирландцы, если так легко расстаются с конечностями, кто их разберет.  

Хотя в «Банши» есть что-то нелепое, недосказанное и будто смещающее фокус зрительского внимания: только-только ты замер в восхищении (ну, например, от разговора Доминика, безнадежно влюбленного в сестру Падрика), как автор придумывает новую нелепость.

Но, честно говоря, я так и не поняла, зачем себя калечить чтобы избавиться от друга? Ну скажи ты ему – давай изредка трепаться, не каждый день по три часа (ты нес чушь два часа, я засекал, говорит Колм Падрику), ты меня малость достал, и всё. Но тогда и фильма не будет, понятно. Ну, пусть будет. Я не против.

Кстати,  предыдущая картина Макдонаха, «Три биллборда на границе Эббинга, Миссури», прославившаяся сразу после премьеры, была сделана гораздо чище, логичнее (но и суше, что правда, то правда). О знаменитом «Залечь на дно в Брюгге», где главные роли, как и здесь, играли Колин Фаррел и Брендан Глисон, и говорить нечего. Культовая картина, которую до сих пор без конца поминают все кому не лень. Говорят, правда, что Макдонах мечтал припасть к своим ирландским корням, отвлекшись от американского типа мышления и сюжетосложения.  Действительно, «Банши» - более европейская  картина, чем «Три биллборда». Кстати, и главные актеры, Фаррел и Глисон, - чистокровные ирландцы, уроженцы Дублина.  

Снимает Макдонах  редко, примерно раз в пять лет, хотя это еще относительно молодой человек (52). Кризис идей или их нехватка? Нежелание тиражировать свои завоевания?  Притом, что почти каждый его опус имел бешеный успех. Вот и «Банши» - не исключение. Просто так на Оскар не выдвинут. Ну, дай Бог, как говорится.    

фото: kinopoisk.ru