Однажды я должен был ехать в Париж, а моя собака, уже подозревая разлуку, не мигая смотрела на меня, когда я собирался в дорогу. Такси уже сообщило, что внизу, я попросил выйти провожающего с дорожной сумкой к подъезду, а сам присел возле собачьей полёжки в коридоре и, гладя собаку, сказал ей: «Вот видишь? Я никуда не еду. Я тут».
Когда собака успокоилась, я в утренней темноте прихожей стал надевать ботинки («я в магазин»), надел их, через час был в аэропорту, а часа через четыре в - Париже.
Когда я несколько дней спустя сидел на Коровьем острове, я опустил глаза вниз и увидел, что уехал в разных ботинках.
Ну, перепутал.
«Когда нам придется умирать, мы попытаемся обмануть наших близких, наденем разные ботинки, улетим черт знает куда, сядем на лавочку и тупо уставимся на воду реки. К нам подойдет человек и мы, повинуясь странному порыву, зачем-то пожалуемся ему: - Я тогда случайно надел на ноги разные ботинки.
- Это неважно, - ответит Харон.
А из его лодки навстречу нам выбежит виляющая всем позвоночником от радостного перевозбуждения наша собака».
Так я написал после этого, не зная, что жизнь любит кривые зеркала.
Вчера стал выводить Чуню вечером, в дождь (точней, выносить: Чуня давно уже ничего не видит, поэтому я таскаю ее, как Карлсон Малыша, на себе), вынес, жду пока она все свои дела сделает, смотрю: а я опять стою в разных ботинках. Художник истончает себя до небытия. Метафора истончает себя до пародии.
У Джойса, кстати, в его «Портрете художника в юности» была эта фраза про художника и небытие. И про удар линейкой по рукам. Когда мальчик, не могущий видеть без очков, а очки разбили одноклассники на перемене, приговаривается инспектором к наказанию линейкой. «Положите руки на парту, Стивен Дедал». Бедный мальчик кладет. Вжих.
«Все за работу!» -- крикнет в дверях классный инспектор, а мальчик будет чувствовать такую жалость к своим распухшим рукам.
Этот мальчик ходит с дедом по 7 миль в день. То есть 11 км, по-нашему. Это много. Мальчик и дед – молодцы. Интересно, в тот день, когда руки мальчика вспухли, они ходили по холмам? И были ли руки мальчика в перчатках?
Перчатки, перчатки... К чему это я? Ах да.
«У вас есть перчатки?» - преградили мне в 2020 году, в нынешнем мае, дорогу работники винного магазина и помахали в воздухе руками в перчатках. Я уставился на их руки. На них были разноцветные зайчики.
⁃ Нет.
⁃ Пусть тогда завтра будут! А сейчас - заходите.
У Джойса тоже есть про разные цвета.
«Белые розы и алые розы: какие красивые цвета! И билеты первого, второго и третьего ученика тоже очень красивые: розовые, бледно-желтые и сиреневые. Бледно-желтые, сиреневые и розовые розы тоже красивые. Может быть, дикие розы как раз такие; и ему вспомнилась песенка о цветах дикой розы на зеленом лугу. А вот зеленых роз не бывает. А может быть, где-нибудь на свете они и есть».
Глупый Стивен Дедал. Ты жил не в те времена. Ты даже не знаешь, сколько теперь зеленых роз.
Чайно-гибридные. «Супер грин», «Mythos», «St. Patrick s day», «Мистели». Или Клаймберы (плетистые). Они украшают беседки и веранды, балконы и стены зданий, разные ограды и изгороди. Сорта – «Elfe», «Aelita». Еще есть, Стивен, «Зеленый чай» («Green Tea»). «Этот сорт предназначен для срезки. Розовый бутон имеет форму бокала, достигает размера в 7 см и состоит из 25-30 лепестков бледно-зеленого оттенка».
Но не всё розам цвесть. Перед одной онлайн-конференцией снял со стены коллаж (огромный, два метра на полтора), где были лица бывших друзей и случайных людей (зачем они туда попали?) – и комната сразу задышала.
Какой же красивый цвет стен, Стивен. Терракот (теперь живущий напоказ) был спрятан. Жизнь истончается до небытия. Долой этот ненужный коллаж, былые лица – в помойку.
«Все возьми, но этой розы алой,
Дай мне свежесть снова ощутить».
Анна Андреевна, вы уже писали однажды: «Отыми и ребенка, и друга/И таинственный песенный дар». Отняли. Может, пора остановиться?
Говорят, Анна Ахматова читала «Улисса» четыре раза. «Прошлую зиму я читала «Улисса». Прочла четыре раза, прежде чем одолела. Очень замечательная книга. Правда, на мой вкус там слишком много порнографии».
Четыре раза? Ну вы и гигант, Анна Андреевна. Я одолел пока до середины.
(Этот текст написан в манере Джойса, его же «Улисса». Если вы не заметили, это именно так.)
Скоро июнь, а именно в июне, 16-го, Джойс пришел на свидание с горничной отеля Норой Барнакл, которая станет потом его женой и вечной спутницей жизни. Они должны были встретиться еще раньше, 15-го, но ее не отпустили с работы.
Он писал ей письма. Некоторые даже не публиковались потом, после его смерти, потому что считались слишком бесстыдными, чуть ли не порнографическими (привет Анна Андреевна!).
«Родная, мой дикий цветок, вьющийся по ограде. Да, мой небесный, пьющий дожди, цветок! Но ладони вослед, свету ее – к тебе поднимается зверь вожделенья к каждой пяди твоей, страждет всех укромных твоих уголков, рыщет, принюхиваясь к стыду и тайне».
И ничего конкретно о розах – белых ли, красных ли, зеленых. Просто цветок. Дикий, вьющийся по ограде.
Какой цветок он имел в виду? Может, ту же плетистую розу? «Elfe», «Aelita», «Pierre de Ronsard"?
Знаем только одно: что она не была зеленой. Ведь зеленых роз не бывает. И ее можно было срывать без перчаток.
фото: личный архив автора
