«Лиса-оборотень всех дурачит»
Мне её подарили перед Новым годом, на день рождения. Я родился в самый короткий день в году, и день рождения с новогодними праздниками у меня с той поры как-то сливается. «Это драгоценная лиса, – сказал мой друг. – Её по моему заказу сделал мой хороший товарищ. Он делает авторские куклы, настоящие произведения искусства. Китайская лиса – твой тотем. Вот она и будет тебя защищать и опекать. Если наступят трудные времена, ты сможешь её продать или заложить: она дорогая».
В сложно оформленном огромном пенале-коробке, стоящем длинной стороной вверх (чёрный лак, серебряная вязь, сероватая парча и цветочная инкрустация вокруг чёрного окошечка-иллюминатора), была заключена лиса. С бледным фарфоровым кукольным лицом (лиса – это ведь оборотень, у неё не лисья мордочка), в чёрной пуховой невообразимой шубке и с аквариумом-животом, где застыли золотые рыбки. Произведение искусства, авторская работа: друг даже что-то продал, чтоб мне эту лису сделать.
Она испугала меня.
Китайская лиса-оборотень – это и есть настоящий Новый год. Плещутся в её стеклянном животе золотые рыбки, шевелят хвостами, обещают удачу. Но самое главное – знаете, что? Что в возрасте пятидесяти лет лисица может обернуться молодой земной женщиной, а в сто лет – прекрасной земной девушкой. Только это будет не простая женщина и не обычная девушка, а с невидимыми рыбками в животе: будет смотреть из-под полуприкрытых век, сиять чёрными глазами, будет знать обо всём, что происходит за тысячу километров, сможет даже заколдовывать людей, сводить их с ума. Но иногда – и приносить удачу.
Такая вот лиса-счастье.
Если лечь ногами строго на юг –
то приснится тебе Санкт-Петербург.
Если лечь ногами спать на восток –
то приснится тебе Владивосток.
Ну а ляжешь спать на север головой –
то придёт к тебе пустынный прибой.
А придёт к тебе пустая полоса –
значит, дом твой улетел в небеса.
…Мы проснёмся ранним утром на новогодней неделе и поедем в Венецию.
Троюродные сёстры моей лисы в ярких старинных нарядах и кружевных полумасках будут слегка кланяться нам, затянутые в атлас кавалеры будут белозубо заговаривать с нами, все вокруг будут шептать нам на непонятном нам языке про когда-то бывший реальный праздник – Сатурналии, названный так в честь древнеримского бога Сатурна, покровителя вечного, как Новый год, земледелия. Этот древний, как и сама империя, праздник справляли как раз в декабре, в дни зимнего солнцестояния. И каждый становился тогда на короткий срок равен самому себе и другому: раб своему господину, хозяин рабу, и каждый мог сесть с каждым за один праздничный пьяный стол. Тут-то и пригождались разноцветные странные маски. Можно было творить праздник минутного братства.
Когда же пришёл новый век и Новый год христианства, праздник слегка изменил наряд: больше никто не тревожил древнеримских богов. Люди просто, сбросив тяжесть средневековья, смеялись, флиртовали и пели.
И китайская моя лиса неузнано скользила меж них, и рыбки в её новогоднем стеклянном животе плескались и били припасёнными на чёрный день золотыми хвостами.
"Знаешь ли ты того, с кем делишь пищу, кров и постель?" – спросил в другом времени и в другом краю света даосский монах одного крестьянина (монах догадался, что жена приютившего его на ночь хозяина – новогодняя лиса).
Улыбнулся крестьянин: "А станет ли мне от этого знания легче?" Задумался даос, покачал головой и, ничего не сказав, пошёл своей дорогой.
А оборотень-лиса ещё долго смотрела бродячему даосу вслед. И в кулачке у неё был зажат нетреснувший новогодний шарик.
Хотя стеклянные новогодние игрушки в то время в Китае ещё не делали.
