Родился сын. И я, когда пошла его записывать, сказала имя Даниил. А мне отвечают: «Такого нет, это безграмотно, есть Данила». «Знаете, что, – говорю я, – я ведь не настаиваю на том, чтобы его записывать». И пошла обратно к дверям. И мне закричали вдогонку: «Постойте, мамаша! В Библию залезли?» – «Господи, а вы и источник знаете»…
Надо научиться открывать дверь и уходить. Научиться от чего-то отказываться, внутренне быть готовым к такому отказу. Вот я бы тогда легко ушла. Я не играла с ними. Это было бешенство, но точно не игра. У меня есть эта черта в характере, черта плохая, – я могу отстоять в какой-нибудь жуткой очереди, а когда очередь до меня дойдёт и мне скажут что-то не так, не с той интонацией, я развернусь и уйду. Я помню, в школе у меня были жуткие головные боли. Слепла просто от боли. И я пошла к врачу. Отсидела очередь. А врачиха мне что-то грубое сказала. И я не сдержалась: «Знаете, не буду я у вас лечиться!» А где ещё было лечиться в то время? Только в поликлинике своего района. Но я всё равно ушла. Я была готова к этому всегда – повернуться и уйти. А когда ты не чувствуешь в себе сил повернуться и уйти, становишься зависимым, не свободным. Тут и происходит: уже не ты режиссёр своей жизни, а тобой режиссируют…
фото: личный архив Г. Яновской
