Радио "Стори FM"
Виталий Мельников, человек без маузера

Виталий Мельников, человек без маузера

Автор: Диляра Тасбулатова

Виталий Мельников, которому в мае должно исполниться 92, автор «Женитьбы», «Старшего сына», «Начальника Чукотки», поистине всенародных хитов, - режиссер особенного дарования. Сценарии его фильмов, как сказал один критик, «пишет сама жизнь». То есть - разнообразие явлений. Недаром он до сих пор актуален.

…Мельников – режиссер, как уже сказано выше, любим простым, как говорится, зрителем. Автор многих хитов и первооткрыватель советских звезд, блеснувших в его фильмах, употребим такой штамп, «новыми гранями» своего таланта.

За этими формулировками, больше похожими на общие места журналистского словоблудия, скрывается, как это ни смешно, истина: он и правда автор хитов, да и первооткрыватель актерских талантов – тоже.

Взять хотя бы Михаила Кононова, начальника этой самой Чукотки – актера долго искали (Семен Морозов, будущий ефрейтор Збруев, тогда служил в армии), и Кононов казался слишком неожиданным выбором. Для «пламенного революционера» (если вы помните, в чем так коллизия) выглядел он каким-то беззащитным, по-детски наивным, чуть ли не подростком. Но Мельников настоял – и образ, как говорится «заиграл»: этот самый пламенный и принципиальный, в лучших традициях рев. романтики, обогатился и за счет органики Кононова, и не в последнюю очередь за счет интонации особого комедийного уклона. Интересно, что сейчас, когда приоткрылись некоторые подробности «подвигов» этих самых рев. романтиков, творимый ими ужас и беспредел, «Начальник Чукотки» не устаревает. Как не устаревает, скажем, вечный хит «Белое солнце пустыни», хотя Сухов гонял «басмачей» и «устанавливал» сов. Власть - видимо, огнем и мечом. А вот тупая агитка «Офицеры» или вся эта «Лениниана» вызывают лишь ироническую усмешку. В своем роде (только не убивайте меня) пародиен уже и «Броненосец «Потемкин», не говоря уже о «Ленине в Октябре». Или в 18 году.

…Дело тут, конечно, в особом даровании Мельникова, его, несмотря на условную «идеологичность» этой самой «Чукотки», особом взгляде на события – редко когда «советский» режиссер так счастливо обходит пропагандистские штампы.


Во ВГИК поступил случайно

…Во ВГИК он поступил в далеком 46-м, война только что закончилась. И поступил, можно сказать, случайно: деревенский паренек, он даже не знал имен основоположников, Довженко, Эйзенштейна и Пудовкина. Не видел он и «Броненосца «Потемкина», лучшего фильма всех времен и народов, о чем приемной комиссии и поспешил простодушно сообщить. Самое смешное, что в приемной комиссии как раз вышеперечисленные классики и заседали.

… Позже в одном интервью он скажет, что, дескать, на вопрос, когда вы почувствовали свое призвание, всегда ждут ответа, что, мол, увидев этого самого «Броненосца», был потрясен и дал себе слово стать режиссером. Но это ведь чистое вранье, добавляет Мельников, в котором (интервью давнее, 1984 года) меня могут уличить мои однокурсники, которые еще живы. Увы, сейчас, видимо, никто уже уличить не сможет: однако не думаю, что Мельников позже поменял «легенду».

Собственно, никакой «легенды» и не было: он честно рассказал, что поступил во ВГИК по чистому недоразумению – повезло, что именно тогда вошла в моду теория «чистого листа». Считалось, что нужен простак, у которого нет культурной оснастки, а значит и предубеждений, приоритетов, навязанного извне «хорошего вкуса» и пр. Эдакий пустой бурдюк, в который можно влить любое вино. (Родись Тарковский на 4 года раньше, ни за что, наверно, не поступил бы, он уже и в свои восемнадцать был оснащен как надо).

Потому классики и не обиделись, лишь усмехнулись, переглянувшись: мол, то что надо, берем. Чистый лист.

Забавно, что Мельников даже не знал, что главная фигура в кино – режиссер: он-то думал, что директор. И кто-то ему сказал: ну, директор - это слишком, поступай на режиссера, директора ты не потянешь. (Для неосведомленных поясняю: директор в кино – администратор, хоть и главный, тот, кто всех гоняет и следит за сметой).

 

Три беседы с Мельниковым

… В 1984-м, накануне перестройки, вышла книга выдающегося критика Виктора Дёмина (ныне к сожалению, уже почившего и подзабытого), где, помимо блестящего анализа творческого пути Мельникова, опубликовано три беседы с ним. Книга так и называлась: «Виталий Мельников. Три беседы с режиссером». Сделано виртуозно, и по сей день нисколько не устарело: собеседники стоят друг друга - первый, причем по праву, критик Дёмин и один из – тоже по праву – первых режиссеров не самой маленькой страны. Как человек, сделавший в своей жизни множество интервью, могу сказать, что эти три беседы – настоящая литература: монтаж, отбор, ведение беседы, всё сделано на пять с плюсом, а это непростая работа. В свое время такую книгу, длинное интервью, сделал Трюффо, месяцами беседуя с Хичкоком.

…Всё так, но, повторюсь, это 1984-й, когда еще работали старые советские идеологемы. Так вот, Мельников рассказывает, что первое, послереволюционное, поколение режиссеров, ходило с…маузером. Скажем, с маузером не расставался Иосиф Хейфец, да и Михаил Ромм, будучи комиссаром продотряда (!), из этого самого маузера чуть не застрелил «саботажника» (мы-то теперь знаем, как тогда толковали слово «саботаж»). Фридрих Эрмлер, как выяснилось, пришел в кино прямиков из ЧК (!!!). Как говорит Мельников, все они, это первое рев. поколение, были «с маузером». Да и многие писатели, сами знаете, ходили с этим условным маузером (иногда, боюсь, и безусловным). Сейчас это читать, согласитесь, не слишком «приятно» - и боюсь, эти подробности давно вымараны из новейшей истории кино (впрочем, могут быть восстановлены – причем, сами понимаете, в апологетическом ключе).

Как говорит Мельников, они «сказали свое огненное слово», а на смену им пришли режиссеры-фронтовики – Чухрай и Басов, Ордынский и Сегель, Кулиджанов и Бондарчук. Рассказывает Мельников и о том, что впервые держал в руках маузер на съемках «Начальника Чукотки» - возможно, этот маузер принадлежал Эрмлеру…

Поколения, однако, менялись – за чекистами пришли фронтовики, за фронтовиками – шестидесятники: Шепитько, Асанова, Океев, Шукшин…Для которых Мельников был безнадежно «старым», как и слишком молодым – для режиссеров-фронтовиков.

«От одних я отстал, к другим не пристал. Вот так обстоят дела, если серьезно».

 

Начальник Чукотки

Видимо, это межеумочное пространство – к одним не пристал, от других отстал – и отняло у Мельникова целых 10 лет жизни, во время которых он снимал «науч-поп». Он, правда, утверждал, что его это нисколько не тяготило – я, дескать, просто работал. Смирение или мудрость, сложно понять: однако эти десять лет не прошли для него даром. Научился скрупулезности, требовательности, даже, скажем так, въедливости: сама работа над документальным кино такова, что поневоле станешь въедливым и скрупулезным. К тому же этот период приучил Мельникова к перемене мест – командировок он не боялся, «Начальник Чукотки» вообще снимался за Полярным кругом. В условиях, как говорится, максимально приближенных к боевым.

В общем, как пишут в романизированных биографиях, в этих бесконечных ЖЗЛ, его час пробил. «Начальник Чукотки», триллер с элементами комедии о некоем авантюристе, добровольно отправившемся на Крайний Север «устанавливать» Советскую власть, а заодно и защитить чукчей от произвола, нищеты и болезней (гм… правда, прототип этой невероятной истории, как ни смешно, существовал) – стал визитной карточкой Виталия Мельникова.

В 38 лет он стал, наконец, режиссером-постановщиком, начав, между прочим, с хита, фильм помнят до сих пор.

…Интересно, что он станет и первооткрывателем актерских талантов: Сергей Шакуров, Людмила Зайцева, Олег Ефремов, Станислав Любшин, актеры милостью божьей, запомнились не в последнюю очередь именно в мельниковских картинах.

Дебютировали у него и драматурги – Виктор Мережко и Владимир Валуцкий. А ведь сказать новое слово, тем более в эпоху перехода, стоя одной ногой в условном «прошлом» (Мельников 1928 года рождения), а другой, как говорили в советских газетах, уверенно вступая в будущее – такое не всякому под силу.

 

Полифония

В «Старшем сыне», в «Здравствуй и прощай», даже в удивительной «экранизации» гоголевской «Женитьбы» (моей любимой, лучшей, хотя и не «авангардной», тем и ценна, часто пересматриваю), в других его картинах, - во всех, в общем, - важна, не смейтесь, человеческая составляющая. (Язык так замылен, что порой всё, что ни скажешь, кажется замшелым штампом). Тем не менее рискну – да, Мельников человечен, да, он ищет контакт между своими героями, гармонию, порой недостижимую, ускользающую. В этих, на первый взгляд, простых драмах простых людей, как это было и у Вампилова (и не только в «Старшем сыне») есть «воздух», антропологическое, я бы так сказала, умение пристального вглядывания в человека, понимание его сути, его цели и средств. Порой несовпадающих, разумеется.

Судя по всему (да по его же словам), фильмы Мельникова возникают непосредственно на съемках, от искры, вспыхивающей между героями, где каждый взаимодействует с другим особенным, «мельниковским» способом. Уж на что был мастеровит Евгений Леонов, гений русской сцены, но и он, заведясь, бывало, от репетируемой сцены в мельниковском фильме, кричал – «Братцы! Ну еще разок! Я веду свое, ты – свое, он – свое, а рождается четвертое!». Любимое слово Леонова было – полифония.

…Мне кажется, это потому, что Мельникову чуждо использование актера в качестве инструмента чисто механического, от кабеля до стенки, обернулся, улыбнулся, стоп. Химия, что возникает между актерами, те тонкие переливы разных энергий, как в хорошем, слаженном оркестре или театре – вот что такое, мне кажется, метод Мельникова. Чего, кстати, именно в кино добиться всего сложнее – ведь снимается оно короткими «перебежками», иногда за целый съемочный день в окончательный монтаж войдет минуты три, не больше.

Напоследок процитирую Виктора Дёмина:

«Лирик под маской бытописателя. Философ, прикидывающийся социологом. Сатирик, как будто озабоченный лишь тем, чтобы рассказать занятную байку… Противоречивый сплав полярностей? На самом деле это – следствие общей цельности, естественной законченности дара, некой шароподобной структурной завершенности».

Лучше не скажешь, соревноваться с Виктором Петровичем бесполезно.   

фото: Архив фотобанка/FOTODOM    

Похожие публикации

  • Неугодный клоун
    Неугодный клоун
    Чарли Чаплин всю жизнь мечтал о доме-крепости. Как у пороcёнка Наф-Нафа – крепком и прочном, из камней, чтобы Серый Волк не смог пробраться. У него получилось, но со второй попытки...
  • Судьба-катастрофа
    Судьба-катастрофа
    Чем дальше я живу, тем больше дыр. Хочется достать из пустоты дорогих людей и встать перед ними на колени. Они были необходимы в своё время и остались нужны теперь, даже когда их нет. Незаменимой была для меня Марья Владимировна Миронова
  • Человек, который напугал Гитлера
    Человек, который напугал Гитлера
    Вольф Мессинг умер в тот самый день, который сам же и предсказывал. Он никогда не ошибался, во всяком случае не в вопросах датировки смертей. Мессинг мог любому сообщить его чёт или нечет. Говорят, что он вообще всё знал наперёд, находиться рядом с ним было тревожно. Гитлер, к примеру, так растревожился, что велел ловить этого умника, пока не поймают. Зачем?