Радио "Стори FM"
Светлана Крючкова: Ересь простоты

Светлана Крючкова: Ересь простоты

Автор: Диляра Тасбулатова

Светлана Крючкова, без сомнения, выдающаяся актриса, если не великая – тот редкий случай, когда любой, даже самый возвышенный эпитет не будет преувеличением. Обидно, что если речь и впрямь о необыкновенном явлении, кто-нибудь, сочтя это пустым славословием, вполне может сардонически ухмыльнуться.

…Как в одной соцсети, где некая дама, с виду весьма культурная, взялась возражать по поводу величия Чуриковой. Ей, в свою очередь, тоже возразили: дескать, а критерии у вас откуда, вы же не видели Элеонору Дузе или Сару Бернар? Или, скажем, Ермолову? А если бы и видели, что с того? Откуда мы знаем, была ли Бернар лучше (ей, кстати, пеняли за слишком виртуозную технику, что в ущерб эмоциям)? Всё это субъективно, хотя, разумеется, критерии существуют. И хотя «нравится-не нравится» всё же не из их числа, всё сложнее (кого-то и Чаплин раздражает), Сара Бернар, коль скоро ею восхищался весь мир, видимо, того стоила.

…По поводу Крючковой я, впрочем, ни разу не встречала раздражения или злобы: она, как правило, нравится, ее любят, роли помнят, причем не только профи, но и так называемые «простые» зрители. Помнят, правда, больше по «Большой перемене», замечательной, что и говорить, но разве после нее ничего не было?


Играем Гоголя

Одна Агафья Тихоновна, в лучшей, как мне кажется, в целом мире постановке гоголевской «Женитьбы», чего стоит. Кстати, Крючкова и сама ее поминает в качестве главной, самой любимой роли за всю свою блистательную карьеру и тут трудно не согласиться: уже в десятый раз, наверно, пересматриваю, никак не могу остановиться, так и влечет.

Виталий Мельников, режиссер этой картины, рассказывал, что облик ее героини искали довольно тщательно, пока не остановились на полном отсутствии …грима: перед съемкой надо было просто умыться, и всё. Но дело не только в облике – наивном, чуть ли не по-деревенски простодушном, с выражением то степенным (шутка ли, замуж выдают), то растерянным, почти детским. Но дело, как вы понимаете, не только в облике, а еще и в виртуозном владении интонацией, истинно, возьму на себя смелость, гоголевской. Женщин здесь трое: Майя Булгакова в роли тетки невесты, Валентина Талызина, пронырливая сваха Фёкла Ивановна (обе выше всяких похвал, в этой экранизации кастинг совершенный), и наша героиня, Светлана Крючкова, тогда совсем еще молодая, в роли «засидевшейся в девках» Агафьи Тихоновны. Около этой девицы на выданье (по тем меркам уже и «престарелой», двадцати восьми годков от роду, Крючковой в это время как раз 27, юность по-нашему) вертятся женихи, один другого страннее. Кроме, может, Подколёсина, с виду респектабельного господина при должности, не такого верткого и не столь корыстного, как другие (вон Иван Палыч Яичница, еще не увидев невесту, деловито обойдет надворные постройки, прицеливаясь). Но именно Подколёсин, с виду самый надежный, сбежит прямо перед венчанием, к ужасу и невесты, и тетки, и свахи, да и всего честного народа, уже было собравшегося на свадьбу. К ужасу и оторопи Кочкарёва, хлопотуна, что других женихов хитроумно отвадил, ибо взял себе в голову непременно женить дружка своего Подколёсина, озаботившись сверх меры его «постыдным» холостым житьем-бытьем.

1.jpg
Кадр из фильма "Женитьба"
Крючкова (не знаю уж, интуитивно или вооружившись знаниями о своем персонаже и пьесе в целом) будто играет пустую особу, которая не замечает, как ее торгуют (ибо и сама выторговывает себе что «посолиднее», о любви здесь и речи нет), к тому же дуру дурой, ревущую белугой со страху перед замужеством. Но чем дальше, тем ее всё больше жаль – Подколёсин, судя по всему, ей таки приглянулся, и за натужным, пустейшим разговором с ним вдруг проглядывает истинная сущность бедной Агафьи Тихоновны, трогательно женская, подчиненная, страшащаяся будущего и одновременно готовая отдаться этому будущему, что бы там ни было. Тут и закон, и расчет, и в то же время симпатия, и ужас, всё вместе…

Всегда интересно, как, каким образом, в результате чего и почему большие актеры умеют изъять из себя такое упоительное богатство интонаций, как, например, Крючкова в этой роли. Да и не только в этой, в общем, ее багаж бесконечен, но почему-то именно здесь, в образе молодой купчихи, наивной и расчетливой одновременно, по-женски беззащитной, она блистает так, что и представить себе невозможно. Оскорбление ее женского и человеческого достоинства, когда жених (ведь уже и столы накрыты) позорно, малодушно, гадко, не посчитавшись с ее честью, сбежал, разом обратит вас в ее сторону – недалекой мещанки, мечтающей о муже-дворянине, пусть и захудалого роду. Между тем, существовать в кадре наравне с великим Олегом Борисовым, с блестящим Петренко, гением Леоновым и пр. (здесь все как на подбор, как уже было сказано), да еще и в классической пьесе, каковой Мельников будто дал новую жизнь, - большое испытание, не позавидуешь.   


Три фильма Мельникова

4.jpg
Кадр из фильма "Старший сын"

… С Мельниковым ей вообще везет (как везло и с выдающимся кинооператором Юрием Векслером, который стоял за камерой в «Женитьбе» и не только, и был к тому же ее любимым человеком) – Крючкова снялась аж в трех его фильмах. Помимо «Женитьбы», в «Царской охоте» и в «Старшем сыне». Неувядаемом, как раньше выражались, шедевре по пьесе Вампилова, где, как почти всегда у Мельникова, кастинг выше всяких похвал. Там даже Боярский хорош, не говоря уже о Караченцове, Егоровой и, разумеется, Евгении Леонове, который вообще всегда «над». Наталья, жестокосердая соседка семейства Сарафановых – еще и секретарь районного суда (потому и не верящая в семейное счастье, что насмотрелась разводов на службе), которая намеренно сухо обращается с младшим Сарафановым, Васенькой. Иронично-насмешливая, она то дает надежду своему воздыхателю много ее младше, то отнимает безо всяких объяснений, жестко усмехаясь. Как описать мастерство Крючковой и здесь тоже, я даже не знаю, затрудняюсь. Когда следишь за каждой интонацией, не понимая, почему именно так, а не эдак, почему это не только и не просто техника и школа, а что-то другое, подлинное, а что именно, поди пойми…

Притом что искусство в ХХ веке, кино в частности, чуть ли не документальному подражает. Ну понимаете, эта Наталья или даже Агафья Тихоновна – не Антигона же, не Медея, времена-то не героические… Агафья Тихоновна – вообще мещанка, и по сословию, и по складу души (сам Гоголь недаром недолюбливал эту пьесу, считал «мелочью» по сравнению, скажем, с «Ревизором») – о чем тут, казалось бы, говорить? Пьеса, в отличие от вампиловской, «оптимистичной» по сравнению с его же другими, страшноватая: застывшая в своем лицемерии, провинциальности, диких нравах Россия, где что не жених – то сатирический персонаж, от которого, если вдуматься, как от персонажей «Мертвых душ», жуть берет.

Третья картина, где Крючковой предстояло сыграть Екатерину Вторую, воплощение, так сказать, «просвещенного абсолютизма», для Мельникова, мне кажется, не слишком характерна. Кроме того, ни Ерёменко-граф Орлов, ни Самохина в роли авантюристки княжны Таракановой, прямо скажем, не тянут. В сравнении с Крючковой уж точно не тот масштаб. Ерёменко, впрочем, дал жару в финале, в сцене, где императрица приказывает ему навестить в темнице подло обманутую им женщину, и он, несчастный, падает перед ней на колени: пощади, мол, избавь от такого испытания. Сильная сцена.

Понятно, что история княжны-самозванки, Екатерины, графа Орлова – лишь мелодраматический опус, пусть и пера Леонида Зорина, замечательного драматурга. Недаром Мельников в каком-то стародавнем интервью прямо говорит, что хочет сделать отчасти коммерческий, зрительский фильм, к тому же дорогостоящий – костюмы, дворцы, флот в натуральную величину и пр. Проект ему тяжко дался, Совинфильм, как это у нас часто бывает, то ли профукал переговоры с итальянской стороной, то ли еще что-то, о чем не принято говорить, не совсем понятно. «Ленфильм» тоже был не в восторге, обвинив Мельникова в огромных затратах на фильм, ну и пр.

2.jpg
Кадр из фильма "Царская охота"

…Интересно, что он предвидел роль императрицы для Крючковой, сказав ей об этом за 12 лет до «Царской охоты»: предсказание его, как это ни странно звучит, сбылось. Крючкова, верная себе, неделями тренировала немецкий акцент, настолько его освоив, что многие думали, будто роль озвучена другой актрисой. Брала уроки верховой езды, да и вообще чего только ни делала, чтобы выглядеть «достоверно», хотя ее царица, видимо, все же далека от подлинной: это, скорее, обобщенный образ самовластья, а не конкретно Екатерины. Того самого «просвещенного абсолютизма», хотя, скажем, Пушкин отзывался о ней весьма нелестно, как о жестокой и лицемерной. Если приглядеться, то Крючкова играет и это тоже: мягко стелет, жестко спать. Играет и одиночество власти, и (правда, не акцентируя) знаменитое распутство Екатерины, к которому, европейские монархи относились с брезгливостью. Ну и унижение, зависть к красоте соперницы-самозванки: жалкий, просящий взгляд всесильной государыни, намекающей Орлову, что, мол, пора бы уже по-мужски действовать, стать полноправным фаворитом, соответствуя ее сексуальным аппетитам.

То есть Крючкова, так получается, освоила новую для себя ипостась: роль, так сказать, «историческую», что всегда грозит картоном, натяжками и условностью так называемого «исторического» фильм», сложного вообще-то жанра. Дела давно минувших дней вообще всегда трудно воспроизвести без «клюквы». В театре, видимо, где условность предполагается изначально, - легче, доказательством чему служат замечательные спектакли на историческую тему. Можно сыграть трагедию Марии Стюарт и Елизаветы почти без декораций, как в спектакле Туминаса. Для кино, требующего соответствующего фона, у нас всегда не хватает средств: страшно представить, сколько стоил «Леопард» Висконти, снятый в настоящих дворцах и в запредельно дорогих костюмах, стоивших состояния, или, скажем, «Барри Линдон» Кубрика. Это он мог сутками ждать естественного, природного освещения раннего утра для сцены дуэли, для нас это вряд ли возможно. Какие уж тут нежности при нашей бедности…

И хотя в «Царской охоте» декорации и мир материальной культуры как раз на высоте (ну, может, беднее, чем в «Леопарде», чем богаты, как говорится), какая-то недостаточность все же чувствуется. Скорее, из-за кастинга и порой слишком условных, мелодраматичных диалогов: в конце концов княжна Тараканова, хоть и жертва в данном случае, бывала и безжалостной к своим поклонникам, разоряя их порой дотла (один из них даже срок тянул из-за растраты, обеспечив ей роскошную жизнь). Да и Мельников - автор все же другого плана, не для масштабных постановок, хотя в «Женитьбе» сумел добиться даже не «аутентичной» картинки, а как бы преображенной глазами большого художника. Сама Крючкова говорит, что изображение там шедевральное, чуть ли не каждый кадр хоть на стенку вешай. Здесь свою роль сыграл еще и талант Юрия Векслера, большого оператора, самородка, не получившего никакого образования, выросшего в нищете, среди дворовой гопоты, и ставшего мастером, каких и в нашей громадной стране по пальцам пересчитать. Идеально, чего уж там: в этом фильме вообще всё идеально, от освещения до актеров, от атмосферы до общей концепции. Так, как здесь, гоголевский текст никто еще не произносил – разве что Смоктуновский в роли Плюшкина, поразивший зрителей каким-то метафизическим ужасом при столкновении с «прорехой на человечестве», продемонстрировавший не просто полоумного старика, помешавшегося на скаредности, но некий кошмар инобытия. Не меньше. Даже великий Свифт не смог заглянуть так далеко, приподняв завесу, за которой таится не иначе как бездна.

3.jpg
Кадр из фильма "Женитьба"

...Может, не совсем прилично писать от первого лица, когда речь идет не о моих персональных вкусах, а о звезде мирового (подчеркиваю) масштаба, Светлане Крючковой, но все же осмелюсь. После первого культурного «шока» от «Женитьбы», я долгое время мечтала, чтобы именно Мельников снял «Мертвые души», даже не Швейцер, тоже большой режиссер, в иных эпизодах (ну как со Смоктуновским) сумевший проникнуть в суть Гоголя. И все же мне так и чудился Мельников, а Крючкова в роли Коробочки: вот где было бы, думаю, «инобытие», как у Неёловой в роли Акакия Акакиевича (намедни наконец сподобилась, посмотрела в театре). Однако не все наши мечты, как известно, сбываются: спасибо, что «Женитьба» удалась, и удалась на славу. Шедевры, как известно, не спрогнозируешь.


Высокая театральность

В театре я, к сожалению, Крючкову не видела, хотя знала, что она была звездой БДТ (кто бы сомневался). Театр она и сама предпочитает, обмолвившись как-то, что, мол, там - место ее силы, где она владеет ситуацией, пространством и своим в нем присутствием вполне. Разумеется, кино, которое снимают урывками, когда актер до поры до времени не видит результата, лишает этой возможности и требует, возможно, еще большей выдержки и опыта. А главное – воображения: понять, как твой эпизод встроится в общую канву, как при монтаже возникнет третий смысл, - это, конечно, особая выучка.

Кстати говоря, высокая «театральность» Крючковой чувствуется именно в пьесах, по которым сняты фильмы. Кроме «Женитьбы» и «Старшего сына», еще и в «Безымянной звезде» Михаила Козакова, снятой по румынской пьесе авторства Михаила Себастьяна (псевдоним Иосифа Гехтера, погибшего в 1945-м, в 37 лет, в результате аварии). Г-н Гехтер, будучи евреем, поначалу разделял праворадикальные взгляды, дружил с ныне культовым Мирча Элиаде, румынским интеллектуалом (и, в общем, нацистом, которого до сих пор не вполне разоблачили) и другими сомнительными, как выяснилось, личностями с фашизоидными наклонностями. Пока не понял, что угрожает ему лично, как еврею, да и не только ему…

5.jpg
Кадр из фильма "Безымянная звезда"

«Безымянная звезда» написана в 1944-м, когда Гехтер наконец понял суть нацизма и, видимо, в образе мадемуазель Куку косвенно его припечатал. Хотя речь идет вроде как о провинциальной бдительности и пуританстве этой слегка безумной девицы, безответно влюбленной в учителя Мирою, но и способной сожрать его без остатка. Эдакая праведная комсомолка, а может, и наци: пьеса, хоть и выглядит совершенно безобидной, не так проста, как может показаться. Крючкова в роли мадемуазель Куку, понятное дело, как всегда, на высоте: знакомый типаж стукачки, снедаемой фрейдистскими комплексами, когда сексуальная агрессия, не находя себе выхода, делает из человека монстра «нравственности». О мадемуазель Куку, между тем, почти не говорят, ведь главное здесь – мотив мечты, высоты духа, попираемой нищетой, любви бедного ученого к недостойной его профурсетке, которая кажется ему такой же мечтой, как и открытая им звезда в бесконечности Галактики. Недостижимой и сияюще прекрасной. Но и мадемуазель Куку вроде как прозреет к финалу, сообразив, в какой душной, «бездуховной», как говорится, провинциально-тоскливой атмосфере она сама живет – без надежды на счастье, на осмысленную жизнь, на что-то, хоть отдаленно напоминающее радость, любовь, мечту, блеск, мысль, столичность, изящество…

Крючкова так и играет: монструозная училка вдруг вочеловечивается, внезапно становится меланхолично грустной – жизнь проходит, а просвета всё не видать, красавец Мирою в ее сторону никогда не взглянет, в городке, где все они обретаются, одна радость – прибытие дизель-экспресса, мчащегося в далекий Бухарест мимо их паршивого городишки.


Конь в пальто

6.jpg
Кадр из фильма "Родня"

…Как прозревает Нина в финале «Родни» (хотя именно финал этой талантливой картины кажется притянутым за уши), чувствуя, видимо, корневую мощь родственных связей и собственной матери, Марии Васильевны Коноваловой, архетипической российской женщины «с большой буквы» в исполнении главной актрисы СССР Нонны Мордюковой. Для нее, кстати, и сценарий специально писался, Мордюкова, как вы знаете, незаменима, уникум. «Родня», точная поначалу (я же говорю, кроме примиряющего все противоречия финала), в своем роде беспощадна – и по отношению к деревенской бесцеремонности мамаши, и к смехотворному «городскому лоску» Нины. Бесконечно одинокой в этом некогда вожделенном областном центре, никому не нужной, разведенной, не ладящей с собственным ребенком, по-простонародному грубой и порой уморительно «светской». Городской, как говорится. Виктор Мережко – талантливейший драматург, весьма умелый: вот и в этой истории проскальзывают шукшинские нотки, где, мол, родился, там и пригодился, как Мария Васильевна Коновалова, поистине мать-земля. По сравнению с которой Нина-Крючкова – отрезанный ломоть, перекати-поле, фантом, которому нигде нет покоя (о тяжелейшей жизни в деревне, где женщина к сорока превращается в старуху, в таких случаях почему-то умалчивают). Хотя поначалу, повторюсь, Михалков держит мысль – обе хуже, как говорится: Нинина истеричность и фальшивая «интеллигентность» против простоты ее мамаши, той самой, правда, что хуже воровства. Крючкова, как водится, буквально купается в этой роли: «Одинокая женщина – это не-при-лич-но!», «Кто, кто, конь в пальто» и другие ее «мемы» до сих пор цитируют. Хамоватая, еле выбравшаяся, как она сама говорит, из безнадежного захолустья, претенциозная, как всякая образованщина, Нина раздражается материнской простотой, хотя сама вряд ли сложнее. Скорее, как личность, проще - Мария Васильевна, при всех ее невыносимом панибратстве, обладает даром колоссальной доброты, чего у Нины нет и в помине. В руках такой актрисы, как Крючкова, эта молодая женщина мгновенно, уже с первой реплики, превращается в архетип, на наших глазах перерастая «тип»: злая пародия на тех, кто получил какое-никакое образование первым в роду и жаждет «культурки». Чтобы всё, как у людей. Как говорил шукшинский персонаж, бухгалтер из райцентра: дома у меня обстановка, по телевизору - постановка, сОфу вот недавно купил (с ударением на первом слоге).


Ересь простоты

…Крючкова, некогда звезда БДТ, впоследствии, после смерти Товстоногова не поладившая с Кириллом Лавровым, сейчас выступает с чтецкой программой. Я прочла ее интервью с Мариной Дмитревской, очень хорошее, «домашнее», то есть неформальное, долгое, искреннее, где она рассказывает о том, как читать стихи, что это за искусство. Как выяснилось, это искусство переживания. Не переживешь ничего, не прочтешь Цветаеву, говорит она (ну, не дословно). Особый род и вид искусства, где Крючкова не просто читает, а ведет диалог с поэтами, порой впадая в «ересь простоты», обнаруживая, например, в «горней», возвышенной Марине, женское, человеческое, страдающее…

Сама Крючкова тоже страдала, и страдала много: ее роман с Векслером, порой мучительный, ее болезни, тяжелая вторая беременность, «нехорошая» квартира прямо под крючковской, где было разлито почти почти пол-литра ртути, ее борьба за детей, здоровье, женское счастье, за роли, - в общем, за всё. В этом смысле она совсем не дива, а рабочая лошадь и, что важно, мать, каких мало. Два ее сына, уже взрослых, - ее, как она говорит, опора, смысл ее жизни, духовной в том числе…

Согласитесь, это редкость: как правило, актрисы направлены на карьеру, примеров тому несть числа, исключения редки. То есть и в этом смысле она уникум, что требует, конечно, громадной отдачи, работы над собой, человечности, усилий, любви – той, что действенна, активна, а не на словах…

фото: Александра Копчевская/Fotodom; kinopoisk.ru

Похожие публикации

  • Гоголь: Птица-тройка
    Гоголь: Птица-тройка
    1 апреля 1809 года в Российской Империи родился величайший «фантаст», опередивший свое время, неувядаемый, великий Николай Васильевич Гоголь
  • Гленн Гульд, инопланетянин
    Гленн Гульд, инопланетянин
    Великий пианист Гленн Гульд, без сомнения, - «инопланетянин»: о нем невозможно говорить как о просто талантливом, пусть даже гениальном исполнителе, ибо его тайна не поддается обычному пониманию. Видимо, он все же видел иные, нежели мы, миры, прозревая их сквозь обыденность
  • Графские развалины
    Графские развалины

    Адвокат Александр Добровинский – о том, как некоторые коллекции сами выбирают своих владельцев