Автор: Диляра Тасбулатова
31 января – столетие Тенгиза Абуладзе, одного из лучших грузинских режиссеров, который наиболее известен благодаря «Покаянию», антисталинской картине, снятой на «Грузия-фильме» в обстановке строжайшей секретности. Причем еще при Андропове: в широкий прокат она вышла уже в Перестройку.
…Собственно, именно этот фильм - разумеется, отчасти (от небольшой, не будем преувеличивать, части) - в своем роде и спровоцировал …Перестройку. Как ни странно.
Прозвучав как взрыв в кромешной тишине благорастворения воздухов развитОго, как выражались партийные бонзы того времени, социализма, то бишь застоя. Вообще-то дело невиданное: как, простите, какой-то фильм, каким бы великим он ни был, может способствовать тектоническим общественным сдвигам?
Потому-то его и боялись выпускать в широкий прокат, поначалу демонстрируя только своим, на закрытых просмотрах в московском Доме кино. Потом, как известно, пошло-поехало, картина шла во многих кинотеатрах страны, тогдашнего СССР. Сказать, что он затронул, потряс и шокировал народные массы, было бы явным преувеличением, более того – идеализмом. Другой вопрос, что широкие слои интеллигенции, причем от Москвы до самых до окраин, что тоже немаловажно, смотрели картину, затаив дыхание, были шокированы, потрясены, взбаламучены…
![1.jpg](/upload/medialibrary/6bb/yeg0zn6b0u7mwule3udb0v0r4hvvubtl.jpg)
"Покаяние"
Действительно, шок. Впервые об ужасах сталинизма было сказано так прямо и недвусмысленно, хотя и в форме притчи (чем многие были не совсем довольны, мечтая о большей достоверности в стиле док.). И впервые, что еще существеннее, автор взял на себя ответственность потребовать, ни много ни мало, покаяния. От всех, а не только приближенных и семьи тирана, внук которого, если вы помните, как раз не выдержал тяжести родового проклятия, покончив с собой. В фильме, не в жизни (в жизни, если мне не изменяет память, внук гордился дедом, ну а внучке тов. Сталина, живущей в Америке, было и есть плевать на свое происхождение).
Известно, что съемки патронировал Шеварнадзе, что фильм снимался под эгидой грузинского телевидения (чтобы не везти потом в Москву на утверждение), что проекту тайно сочувствовали какие-то важные чины на Лубянке и пр. То есть еще до своего появления он был неким событием, призванным всколыхнуть наше вечное болото.
Что вполне себе удалось – в конце января 1987 года состоялся его первый открытый показ: в Москве, в кинотеатре «Тбилиси», открыв неделю грузинского кино. Что – внимание! – положило начало широкомасштабной антисталинской кампании по всей стране.
Вот это да. С произведением искусства такое случается очень редко – мне на память приходит только мировой скандал с «Сатанинскими стихами» Салмана Рушди, едва не стоившими ему жизни.
«Покаяние», о котором говорили все эти годы (почти сорок лет прошло), то громче, то тише, имеет двойственный эффект: иным фильм кажется «перемороченным» метафорами и слегка, возможно, нелепым, громоздким, отчасти моралистическим, хотя все отдают должное его смелости. Он был первым, что вы хотите. Впрочем, нет, иные антисталинские картины вышли почти одновременно с ним, но так мощно не прозвучали, да и помнят их разве что специалисты.
То есть определенная магия, размах замысла, страсть, чистота помыслов автора, да и необычная форма, притчи, сделали это произведение незабываемым. Таким образом «Покаяние» вышло за рамки произведения искусства, став событием общественно-политической жизни страны.
Хотя, конечно, сделан он не так чисто, как «Древо желания», фильм, близкий к совершенству. Да что там близкий – прямо скажем, совершенный. Великий, где Абуладзе достиг гармонии формы и содержания в невиданной концентрации, хотя почему-то считается, что «Древо», центральная часть трилогии («Мольба» - «Древо желания» - «Покаяние»), - всего лишь один из. Абуладзе и сам так считал, и, возможно, внутренняя связь между ними прослеживается, хотя не столь явно. А уж стилистически они просто полярны.
Вот эта центральная часть, то есть «Древо желания», которому уже почти полвека (фильм закончен в 1977-м), и является, наверно, главным произведением этого режиссера, притом что никто не умаляет громадного значения «Покаяния».
![4.jpg](/upload/medialibrary/db4/5z389j45v4pdlqpw4080bae2i3zgqsj4.jpg)
"Древо желания"
…Когда я намедни обмолвилась в соцсетях, что хочу написать о «Древе», подружка мне выслала интервью Мераба Мамардашвили, другого великого грузина, где он говорит об уме интуиции (без запятой – то есть ум, присущий интуиции), когда бессознательное вырастает в образы, минуя сухой интеллект. Интуиция (ну, я так толкую, извините, если что) сама, как это случилось в «Древе» (и не совсем удалось в других его картинах), вывела Абуладзе на верную дорогу такой концентрированной образности, что просто дух захватывает. Каждый кадр этой картины (я подчеркиваю - каждый) - живое овеществление особого мира, в который она погружена: и живого мира старой, еще архаичной, Грузии, и мифа о ней же. Одновременно. Вы хоть сто раз смотрите, не поймете, как это сделано, швов не обнаружите, как ни старайтесь: как не найти их, скажем, у Брейгеля в его пейзажах. Метод это или дыхание жизни, неясно. То есть ум интуиции. Никакой намеренности – красота божьего мира будто идет из глубин бессознательного. У художника, в данном конкретном случае - у Тенгиза Абуладзе.
Но самое удивительное, что этот миф во всей его полноте и чуде уже подвержен коррозии – на самом деле это ведь трагедия гибели двух влюбленных, грузинских Ромео и Джульетты, уничтоженных той самой архаичной Грузией. А не, скажем, любование утерянного грузинского рая. Так работал и Резо Габриадзе, на тонкой грани мифа и трагичности существования.
![2.jpg](/upload/medialibrary/92e/sbqbo1zzcgd6ndx3cbb5ur0tnw7erqa1.jpg)
"Древо желания"
«Древо» с его полнокровным юмором, естественностью и в то же время возвышенной красотой, равной великой живописи, появится через 9 лет, в 1976-м (над «Покаянием» Абуладзе начнет работать еще через пять, в начале восьмидесятых). И именно «Древо», как совершенное произведение искусства, останется в истории кино. Если, скажем, уйдет потребность в переосмыслении опыта тирании, что пока, простите, незаметно. В этом случае «Покаяние» станет принадлежностью истории, причем не только истории кино, потеряв свою актуальность.
![5.jpg](/upload/medialibrary/b73/3em419tieq4we7vbkkr5ky6iqvklfskq.jpg)
"Древо желания"
До трилогии Абуладзе пробовал свои силы в комедиях, как бы укорененных в родной почве: и вот там чувствовалось сильное влияние, что правда, то правда, итальянского неореализма (что московские критики ставили ему в упрек). Но уже в фильме «Я, Илико, бабушка и Илларион» чувствовалось и другое – то бишь почва Грузии и ее же судьба: иногда просто в построении кадра (ну, «ум интуиции», помните). То есть Абуладзе постепенно рос до своего шедевра, до «Древа желания», в котором сумел выразиться во всей полноте своего таланта.
Помнят его, однако, именно за подвиг «Покаяния», в прямом и переносном смыслах. Так бывает. Ибо именно он и никто другой, пусть на время и посредством всего-то фильма, переломил историю страны, даже если она пойдет вспять. Такое не забывается.
«Покаяние», между тем, и добило его: истратив все силы на этот, как сейчас говорят, проект, он больше ничего не успел сделать, умерев довольно молодым. Сталин, условно говоря, отнял у него последние силы.
Удивительная судьба, нелинейная, в чем-то экзотическая: Тенгиз Абуладзе выделяется даже на фоне грузинской режиссуры, где талантов пруд пруди.
фото: ИТАР-ТАСС/Архив; kinopoisk.ru