Автор: Вячеслав Шмыров
История Льва Рудника, красавца-мужчины, любителя женщин, эдакого советского Казановы, интересна прежде всего тем, как в ней отражается и искусство эпохи тоталитаризма, и личная жизнь творческих людей, находящихся под надзором партии. (Из цикла «История в цитатах» историка кино Вячеслава Шмырова).
Плейбой с задатками альфонса
Лев Рудник
…Про театрального режиссера Льва Сергеевича Рудника сегодня мало кто помнит, а если вдруг кто-то и пишет о нем, то непременно в контексте чьей-то альковной биографии.
Ну, например, кинозвезды Лидии Смирновой, на пути которой однажды появился «некто Рудник», которого другая дама тут же с презрением назвала «прирожденным плейбоем с задатками альфонса».
Между тем, этот «некто» был художественным руководителем ленинградского Большого драматического театра (БДТ) имени М. Горького (приняв этот пост у Бориса Бабочкина в 1940-м, и руководил театром всю войну – по 1946-й), главным режиссером Ростовского театра драмы имени М. Горького и дважды (до и после ростовского периода) столичного Театра киноактера.
Как режиссер звезд с неба он и правда не хватал - и будучи членом партии (из которой его не единожды исключали и однажды таки исключили), как правило, совмещал в театре режиссерскую должность с директорской.
Поэтому он и ставил спектакли всё больше по Горькому (недаром, что два из руководимых им театров носили имя «пролетарского писателя») или по современным авторам (Погодин, Вишневский, Симонов, Софронов), пьесы которых, впрочем, «в свете последних партийных решений» шли, как под копирку, еще в ста театрах страны.
Министр-администратор
…Однако актерская братия, судя по всему, Льва Рудника любила: почитайте, с какой нежностью написана о нем статья на сайте Ростовского театра. Характерно даже начало:
«Почему-то принято считать, что после предвоенного взлета театра при Ю.А. Завадском подобного периода в ростовской драме не было. Но это не так».
Да и репертуар руководимых им театров тоже был, как правило, крепким. Во всяком случае, нравился он не только начальству, но и зрителям. И не в последнюю очередь потому, что Рудник никогда творчески не «единоправствовал», видимо, не слишком обольщаясь по поводу собственной одаренности и давая возможность реализовываться другим. Редкое качество, согласитесь…
Например, именно при нем, еще до войны Григорий Козинцев поставил на сцене БДТ спектакль «Король Лир» с музыкой Дмитрия Шостаковича: потом она вошла в одноименный фильм со Смоктуновским.
А когда театр оказался в эвакуации в Кирове, заключил договор с находившимся там же Евгением Шварцем на написание пьесы «Дракон»: именно в Кирове Шварц написал первый акт этой пьесы.
Съесть Райкина
В той же довоенной постановке «Гамлета» предложил роль Шута …Аркадию Райкину, очевидно талантливому, но тогда еще себя не нашедшему.
Чтобы понять, с какой, отнюдь не миролюбивой актерской стихией, он при этом сталкивался (сталкивался, но справлялся!), процитируем Аркадия Исааковича:
«Я пришел на первую репетицию и понял: здесь меня «съедят». Как они все смотрели на пришлого! А больше всех сверлил меня глазами мой же товарищ Виталий Полицеймако. Оказывается, мы с ним были назначены на одну роль. Прекрасный был артист Полицеймако! (...) И человек был широкий. А вот не смог он тогда справиться со страстями актерскими».
В Кирове, кстати, тоже до сих пор хорошо вспоминают Рудника. Как и в БДТ, который эвакуировался в этот город: приезд театра обставлялся на высоком партийном уровне, актеров обеспечивали не худшим жильем, под спектакли отвели здание местной драмы, переведя игравшую там труппу в какой-то ДК. Но и ленинградские артисты вкалывали в три смены, участвуя в спектаклях, шефских концертах и даже выезжая на фронт. Хроника кировского радио запечатлела довольно напряженную жизнь труппы в военные годы и участие в этих программах художественного руководителя и директора БДТ.
Главное – он мог создать ощущение, что в город приехал не просто театр, приехал Праздник. И это ощущение передавалось всем: от простых зрителей до первого секретаря обкома…
Прикрыл политзаключенного
На сайте ростовского театра можно прочитать и такую историю: в 1948 году в труппе оказался бывший мхатовец Юрий Кольцов, осужденный в 1937 году по доносу одного из своих коллег и только что вернувшийся из Магадана.
По существовавшим тогда правилам он не имел права жить и работать не только в Москве, но и в Ростове.
Более того, это были годы повторных посадок, которые не обошли стороной, например, актеров Георгия Жжёнова или Евдокию Урусову. Но Кольцов до самой смерти Сталина работал в Ростове, был ведущим актером театра. И прикрывал его всё тот же Лев Рудник, которому в свою очередь покровительствовал первый секретарь обкома партии Николай Патоличев, впоследствии один из самых популярных советских министров.
Плыл по Невскому чудо-автомобиль…
Административный талант и административное чутье, возможно, и были главными дарованиями Льва Сергеевича. Недаром БДТ первым из эвакуированных театров вернулся в Ленинград – когда еще не полностью была снята Блокада.
Владимир Рецептер рассказывает в своей книге одну из легенд прославленного театра - о том, как «маршал Леонид Александрович Говоров, командующий Ленинградским фронтом, подарил Руднику роскошный автомобиль «опель-супер», высший класс, не чета «кадетам» и «капитанам».
«Главреж БДТ, – пишет далее Рецептер, – водил его сам. Плыл по Невскому красавец-автомобиль, вороное крыло, маршальский блеск, а за рулем – красавец-мужчина, метр восемьдесят пять, римский профиль, глаза с поволокой, шик!.. Броская картинка, большой соблазн для женского населения. А то, что Рудник был большой женолюб, так это для главных режиссеров типично, и наш Товстоногов старался от Рудника не отстать. Правда, однажды он пожаловался на женщин одной любимой актрисе: «Они любят не меня, а мои регалии…» Руднику жаловаться не приходилось, таких регалий у него не было…»
Роман с «Девушкой моей мечты»?
…Была такая порода людей в искусстве сталинской поры, которые искусством делали прежде всего саму жизнь. И чем суровее было время, тем больше они культивировали собственные шалости. Жили сами, но давали жить и другим. И при этом бесконечно, как в сладкий сон, погружались в созидаемое ими же сибаритство.
В случае же со Львом Рудником, прежде всего профессиональным актером (и натурой, без сомнения, артистической), эта неформальная часть его жизни была настолько невероятной и фееричной, что даже на официальном сайте БДТ сегодня ему приписывается роман с кинозвездой Третьего рейха Марикой Рёкк, которая при этом никогда не была в России.
Кутёж с Франческой Гааль
За Марику Рёкк не поручусь, но вот легенду про краткосрочный, но бурный роман Льва Рудника с Франческой Гааль мне слышать приходилось – от актера и режиссера Юрия Николаевича Левицкого (он знал Рудника по Ростову и уже после работал с ним в Московском драматическом театре имени Н.В. Гоголя). И это более вероятная история. Хотя и – невероятная…
Дело в том, что в эти годы Гааль благодаря довоенным фильмам «Петер» и «Маленькая мама» была очень популярна в СССР (слава Марики Рёкк в СССР только начиналась), а в 1946 году она даже посетила Ленинград.
Вот как о встрече с Гааль вспоминает кинорежиссер Леонид Менакер, которому было тогда семнадцать:
Франческа Гааль
«Изящная маленькая фигурка актрисы в широченных мужских штанах, обаятельная, лукавая мордочка, зажигательные песенки – очаровывали. Советские мальчишки и девчонки радостно пели слова лихой песенки Франчески: «Хорошо, когда работа есть!»
Актриса была своей, понятной, близкой, хотя говорила на чужом языке.
Никаких подробностей биографии Франчески мы не знали. Не знали, что Гааль – еврейка, что при немецкой оккупации пряталась в подвале Будапешта. Вышла в мужских брюках к советским солдатам. Когда спела песенку из «Петера», наши ребята поняли, кто перед ними.
Маршал Ворошилов (по другой версии: нарком Молотов – В.Ш.) переправил знаменитую артистку в СССР. Услышав от папы, что любимая Франческа приезжает в Ленинград и будет гостьей «Ленфильма», я упросил взять меня на студию. Чудо сбылось!»
И далее:
«Распахнулась дверь и, сопровождаемая человеком в кожаном пальто, появилась тщедушная старуха в шляпке с вуалью (вообще-то актрисе было тогда 42 года – В.Ш.). На ее руках были длинные, до локтя, черные перчатки. Она зябко куталась в широкую темную накидку. Я был ошарашен. Где моя веселая озорная Франческа?! Где забавная «маленькая мама»?! Где бойкий Петер?! Какое отношение эта чопорная скучная тетка имеет к моей экранной любимице? (...)
Директор студии, испытывая ответственность за атмосферу дипломатического приема, пробормотал тост. Он процитировал слова вождя мирового пролетариата: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». (...) Дама без энтузиазма, вежливо кивнув, сделала маленький глоток. Снова повисла тяжелая пауза.
Тогда Фридрих Эрмлер, взяв бутылку водки, подошел к скучной тетке, налил полный стакан, легко шлепнув даму по плечу, наклонился, по-свойски подмигнув: «Слушай, Фрося, сними шляпу, прими стаканчик и будь человеком!» (...)
Переводчица попыталась что-то шептать, но дама, не слушая, громко захохотала, хлопая маленькими ладошками: «Фрося! Фрося!» – и залпом опрокинула стакан водки. Откинулась на спинку стула, продолжая звонко смеяться, хлопать и скандировать: «Фро-ся! Фро-ся!» Стянула с рук длинные перчатки, скинула шляпку, подскочив к Эрмлеру, влепила ему звонкий поцелуй: «Браво! Браво!»
Франческа заметила в углу пыльный рояль. Со стуком откинув крышку, крутанулась на рояльном стульчике, лихо прошлась по клавиатуре. «Хорошо, когда работа есть!» – звонко запел маленький Петер свою знаменитую песенку. И хотя актриса пела по-немецки, все дружно подхватили по-русски слова любимой мелодии. Запела даже переводчица. Молчали только директор и человек в кожаном пальто. Я впервые ощутил чудо актерского перевоплощения. Исчезла скучная тетка в дурацкой шляпке, длинных перчатках; снова появилась задорная Франческа Гааль!»
Моральное разложение члена партии
…Был ли на этой встрече Лев Рудник – не знаю. Действительно ли продолжался два или три дня в «Астории» его кутеж с европейской кинозвездой, непонятно как «выкраденной» у доблестных чекистов, утверждать не берусь, опираясь только на один устный источник. Но в любом случае в том же 1946-м питерская карьера Рудника, щедро обласканного до того властями, неожиданно и со скандалом оборвалась.
Как член партии он схлопотал выговор «с занесением», ему приписали моральное разложение и припомнили связь со многими актрисами вверенной ему труппы.
Шум был такой, что Лев Сергеевич навсегда покинул любимый им Ленинград, с которым была связана его театральная юность и, в сущности, вся творческая и административная карьера.
Вскоре режиссер появился в Москве, в Театре киноактера – с подачи другого недавнего ленинградца, влиятельного кинорежиссера Сергея Герасимова (он везде расставлял своих людей, а Театр киноактера в киносреде был не последним бастионом).
Лидия Смирнова: жестокий романс
И тут Льва Рудника «накрыла» новая любовь – к упомянутой в начале Лидии Николаевне Смирновой.
У Смирновой об этом в книге есть целая глава, и называется она «Жестокий романс».
Из книги Лидии Смирновой:
Лидия Смирнова
«Бывают алкоголики, игроки, наркоманы, а Рудник был неисправимым бабником. В БДТ он жил чуть ли не с двадцатью актрисами и всеми был любим. Я думаю, он относился к той категории мужчин, которые умеют из женщин делать королев. Помните, как у Вертинского? Женщина при нем не могла появиться без прически, маникюра, педикюра, не могла быть не в форме, расхлябанной.
Он был эффектный, красивый, умел галантно ухаживать. Помню, я прилетела на самолете в Ростов, спускаюсь по трапу, он меня берет на руки и несет к машине. В общем, я влюбилась без памяти...»
Но Ростов уже был потом, когда разразился новый «сексуальный» скандал, а дело коммуниста Рудника разбирали уже на уровне Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) и вел его лично товарищ Шкирятов, один из самых одиозных героев сталинской эпохи.
В результате чего Льва Сергеевича все-таки исключили из партии, лишили должности худрука столичного театра и отправили по существу в ссылку, то есть в Ростов. И это через два года после ленинградской эпопеи!
Лидия Смирнова, которая была в гражданском браке с постоянным оператором Герасимова Владимиром Рапопортом (только что они сняли «Молодую гвардию»!), коммунистом и дважды на тот момент сталинским лауреатом, пишет:
«Рапопорт говорит: «Господи, полюби кого-нибудь другого, но только не его, потому что он бабник и альфонс».
Что альфонс, это потом выяснилось, потому что одна женщина его кормила, другая одевала, а третья – обувала. (...) Но я совершенно одержима, и Рапопорт уезжает в Ленинград. Пока я в ЦК хлопочу за Рудника, тот умудряется съездить к какой-то очередной любовнице. Я страдаю от этого жуткого предательства, но не отступаюсь. (...) А меня продолжают все ругать – его бывшая жена (хотя она к тому времени вышла замуж за какого-то известного писателя), мои подруги, друзья, начиная с Гриши Шпигеля.
Все борются за то, чтобы я не совершила глупость и не бросила Москву. Я была глубоко несчастна, потому что подверглась перекрестному обстрелу. А уж наш театр... У Рудника были очень хорошие организаторские способности. Театр тоже не хотел его терять».
Моральный облик молодогвардейцев
Ситуация к тому же усугублялась тем, что параллельно скандал разгорался и с Сергеем Герасимовым, жалобу на которого в ту же инстанцию как раз написал один начинающий актер, чья молодая жена успешно дебютировала в «Молодой гвардии». Смирнова, между прочим, об этом романе мельком тоже пишет, вспоминая одну из своих поездок в Ростов: «Вечером идем с Рудником в городской парк. Навстречу Герасимов под ручку с Мордюковой, влюбленный. Мы с ним встречаемся глазами: «Ты меня не видел, и я тебя не видела».
В общем, фильм «Молодая гвардия», прославив советскую кинематографию, дал немало поводов для разбирательства морального облика ее известных деятелей. Другое дело, что Тамара Макарова, жена Герасимова, в ЦК мудро выгораживала супруга, а Рапопорт, беззаветно любя Смирнову и ограждая ее от «альфонса», наоборот.
В результате, дабы никому неповадно было, отыгрались на «рецидивисте» Руднике, тем более, что по сравнению с Сергеем Герасимовым он, как известно, особо званиями обеспечен не был.
Москва на Гудзоне
В Ростовском театре драмы имени М. Горького Лев Сергеевич Рудник прослужил до 1953-го.
Тут как раз умер Сталин, но еще годом раньше большой партийный функционер и такой же большой театрал Николай Семёнович Патоличев помог Руднику восстановиться в партии.
Ростовская ссылка закончилась, и Рудник вернулся в Москву, где был зачислен очередным режиссером в Московский драматический театр имени Н.В. Гоголя (тогда – Театр транспорта, а впоследствии – «Гоголь-центр»).
А еще через четыре года он стал главным режиссером Театра киноактера – второй раз, через каких-то десять лет. И по настоятельной просьбе коллектива.
Лидия Смирнова вспоминает: «Много лет подряд я снимала дачу у моей подруги Гали Баландиной в Жаворонках. Вдруг к нам приходит собака песочного цвета, довольно крупная, скорее всего дворняга. Она так странно ходила, голова была опущена вниз, и я сказала: «Галя, смотри, Рудник пришел».
Он был такой же поникший, поношенный, но с прежними замашками. Он вернулся к нам в театр и встретил меня как ни в чём ни бывало. Когда я входила к нему в кабинет, а там у него кто-то сидел, например, Бернес, Рудник мог сказать с пафосом: «Марк, если бы ты знал, как я любил эту женщину!» Он каждому рассказывал, что он любил и что я его бросила, и всегда гордился этим. У него со всеми женщинами оставались какие-то отношения, и каждая старалась его как-то защитить. А я – нет, наоборот гадала: «Как я могла? Я сама его себе придумала».
После возвращения в театр Рудник руководил им еще четверть века. Труппа была огромной и вся сплошь из знаменитостей. Но Лев Сергеевич справлялся. Во всяком случае, в период Перестройки, когда всё стало рассыпаться, замены ему не нашлось. И Театр киноактера в его прежнем понимании просто прекратил свое существование.
"Москва на Гудзоне"
Громких скандалов, связанных с главным режиссером, как будто бы больше не было. Кроме одного: в США на излете брежневского времени эмигрировал его сын – актер Олег Рудник и даже засветился в таком одиозном голливудском блокбастере, как «Москва на Гудзоне», а позже стал работать на «Голосе Америки». Но особенный ажиотаж выпал на долю Олега Рудника, когда в британском телефильме «Юрий Носенко, КГБ», посвященном беглому советскому разведчику, он сыграл заглавную роль.
Коммунист Лев Рудник по этому поводу очень переживал и в соответствии с ритуалами времени публично осудил сына.
Народный артист Как Бы СССР
…А почетные звания, кстати сказать, у Льва Сергеевича все-таки были. Заслуженным деятелем искусств РСФСР он, например, стал в годы войны.
Но больше всего он любил другое свое звание – народный артист Кабардино-Балкарской АССР, полученное за организацию Дней культуры этой республики в Москве. Оно позволяло себя отнести к сонму небожителей – народных артистов, но было слишком длинным для написания. Поэтому художник Театра киноактера в конце афиши обычно указывал: «Главный режиссер театра – народный артист КБ АССР Лев Рудник», а однажды ошибся и вместо АССР (автономная республика) написал СССР (весь Советский Союз).
И, чтобы ничего не исправлять, даже заспорил с Рудником: мол, и это тоже правильно. На что проходивший мимо Борис Андреев, истинно народный артист СССР, ехидно заметил: «Чего тут спорить! Всё так и есть: ты, Лев Сергеевич, народный артист Как Бы СССР». Что моментально вошло в театральные анналы.
Постскриптум (голоса из партера)
Телеведущий Дмитрий Крылов («Непутевые заметки»):
«При Руднике я молодым человеком работал в Театре киноактера осветителем. Он был барственен и энергичен. Не знаю, как актеры, но помню, что постановочная часть относилась к нему снисходительно, без трепета».
Актриса Елена Коренева:
«Его последняя жена Тамара Костэни работала на «Мосфильме» вторым режиссером, дружила с моей мамой, которая вместе с Тамарой трудилась у Пырьева на «Братьях Карамазовых».
Киножурналист Татьяна Муштакова:
«Тамара Костэни хорошая тетка была. Ее Рудник привез из Ростова. Но по паспорту он был мужем только одной женщины, матери Олега Рудника Зои Троицкой, которая была актрисой БДТ, а потом Малого драматического. За Львом Сергеевичем в Москву, а затем в Ростов она не поехала».
Актриса Ирина Никулина (первая жена Олега Рудника):
«Неправда, что Лев Сергеевич был альфонсом. Он до конца своих дней оставался Львом. Умел ухаживать, сохранял импозантность, любил красивых женщин. И случалось, что его подруги были значительно моложе его, что не мешало взаимному обожанию!»
Эта история вошла в новую книгу известного киноведа, организатора кинофестивалей Вячеслава Шмырова «Кино-дза-дза, или Фильмы и люди переломных времен» (издательство «Глагол».
фото: kinopoisk.ru; pastvu.com
