Автор: Диляра Тасбулатова
Эдите Пьехе, мегазвезде, тотально знаменитой в СССР, исполнилось 86.
Пигмалион и Галатея
…Путь, проделанный ею – от ребенка из нищей польской семьи, чей отец умер от страшной болезни, полученной им в забое, а за ним последовал и семнадцатилетний брат, тоже вынужденный спуститься в шахту чтобы прокормить семью, напоминает голливудскую сказку, от терний к звездам.
Целеустремленная, талантливая, быстро обучающаяся, она, конечно, была Галатеей при своем персональном Пигмалионе, Александре Броневицком, композиторе и дирижере-хоровике, блестящем организаторе, новаторе, авторе хитов и пр., который еще 1955-м создал вокально-инструментальный ансамбль (предтечу столь популярных в СССР ВИА), позже названный «Дружба». Идея названия (довольно бесцветного, в общем, хотя и в своем роде знакового) принадлежала Пьехе. В свою очередь, Броневицкий сделал правильный, прицельно точный выбор: Эдита, с ее манерой интимного исполнения, чем-то напоминающей французских шансонье, музыкально одаренная, пластичная, с ее польско-французским шармом, умением одеваться и держаться на публике (она первая вынула микрофон из стойки, прохаживаясь по сцене вместо того чтобы стоять на ней, как пришпиленная) стала для него находкой. Одна женщина среди восьми мужчин (Пьеха, не стесняясь, рассказывает, что «устранила» соперницу, кубинскую солистку, которая сотрудничала с «бандой» Броневицкого до нее), да еще и такая непривычно для наших широт элегантная, с необычным голосом – всё это производило неизгладимое впечатление. Иностранный акцент, хотя и раздражал кое-кого из власть предержащих, добавлял ей шарма.
Товстоногов эстрады
Пьеха вспоминает:
"Броневицкого на эстраде сравнивают с Товстоноговым в театре: оба создавали театр личностей, индивидуальностей. Александр Броневицкий создал новый жанр - театр песни, где каждый участник был солистом со своим амплуа. Сан Саныч открыл не только меня, благодаря ему на сцене появились многие таланты, их можно долго перечислять. Артист - непростая профессия, основанная на культуре, воспитании, уважении публики и бесконечной работе над собой, своими ошибками. Он был строгим, но точно знал, чего хочет. Замечания делал всегда коротко: плохо или хорошо. Ничего не проходило мимо него, - все видел и слышал. Я - детище Александра Александровича Броневицкого, он открыл меня, я всем обязана ему. Он, словно Пигмалион, вылепил меня, свою Галатею...».
Действительно, Броневицкий, который стал мужем, продюсером, учителем и пр. для Пьехи, быстро превратившейся в «душу» этого коллектива, имел на нее неоспоримое влияние – в то же время и она понимала, что является здесь центром притяжения, что ходят на нее, хотя новоиспеченный муж критиковал ее нещадно, постоянно совершенствуя стиль своей примадонны. В общем, непонятно, кто на кого влиял, был ли этот брак содружеством профессионалов или подпитывался любовью (может, то и другое вместе), но отношения, продлившиеся довольно долго, в конце концов дали трещину. Пьеха, судя по всему, рано почувствовала себя звездой, хотя что такое советская звезда с ее ставкой за концерт в 47 рублей 50 копеек? (Балетные были вообще крепостными - Плисецкая получала 90 рублей в месяц, мало кто в это верит.) Даже если верить официальному курсу валюты по отношению к рублю на тот момент, это, может, долларов 60 – за такие деньги в Америке, да и в Европе тоже, работала разве что уборщица, да и то вряд ли. Валюта, если Пьеха давала концерты за рубежом – а у нее были выступления и в Олимпии – уходила, как рассказывала Плисецкая, «государству», на самом деле на обеспечение относительно высокого уровня жизни партократов и их отпрысков.
«Дружба», самодеятельный музыкальный коллектив, до Пьехи не имевший названия, был создан Броневицким вместе со студентами из стран Восточной Европы – в основном, дирижерами по профессии. Первоначально это был инструментальный квартет: рояль, электрогитара, контрабас, ударные и восемь бравых парней (солистка кубинка появилась позже, чтобы, как уже говорилось, почти сразу исчезнуть). Ансамбль исполнял советские и иностранные шлягеры.
Песни народов мира
В 57-м, прославившемся тем, что СССР наконец повернулся лицом к миру, «оттаял», затеяв масштабный (как его называли - «всемирный») фестиваль молодежи и студентов, знамя «оттепели», где «Дружба» выступила с программой «Песни народов мира». Полный триумф – они тут же получают золотую медаль, их усилия оценены по достоинству, слава и популярность коллектива растет: записи на радио, трансляции по ТВ, грампластинки. Ленконцерт берет их под свою опеку, и отныне «Дружба» становится профессиональным, а не самодеятельным коллективом.
Тем не менее советская цензура не дремлет – несмотря на успех, в 1959-м их …закрывают.
Сегодня он играет джаз…
Эдита Пьеха рассказывала:
«Ансамбль «Дружба» сначала приняли с восторгом – все, что мы делали, было новым, неожиданным, это было как атака. Пока выступали как самодеятельные артисты - все шло гладко. Но стоило нам начать выступать от "Ленэстрады", как посыпалась критика. Слово "джаз" считалось тогда чуть ли не ругательным, и статьи о нас пестрели фразами такого рода: "Эту кабацкую певицу надо хорошенько выстирать по самое декольте", "Это - подражание буржуазному джазу", "Нам не нужны микрофонные шептуны". Тут и чиновники от культуры опомнились, начали нас ругать и в 59-м вовсе дисквалифицировали…».
…Мы не знаем, какие потребовались усилия со стороны Броневицкого, к кому из власть предержащих он обращался, чтобы восстановить статус-кво (другой бы вряд ли оправился от такого сокрушительного удара), но «Дружбу» таки восстановили в правах. Думаю, причина отнюдь не в либерализме: вся команда, и Пьеха лично, давала немалую прибыль.
Броневицкий же продолжает неустанно, как сейчас говорят, «креативить»: хотя старый состав, состоящий из студентов-иностранцев, после окончания института отбыл к себе на родину, он, не растерявшись, набирает других исполнителей, пополняя репертуар новыми номерами. В 1964-м состав ансамбля снова меняется, за счет представителей, как тогда выражались, республик, исполнявших песни на своих языках (уж в чем, в чем, но в «имперстве» Броневицкого точно не обвинишь). Порывистый, темпераментный, всегда полный идей, постоянно находящийся в поиске, он обогащает муз.сопровождение своей команды дополнительными инструментами, электрогитарой и электроорганом.
Зримая песня
Броневицкий - не только дирижер и организатор, но и одаренный режиссер, использующий уже тогда спецэффекты: мизансцены, игру света, сценическую бутафорию, создав редкий (да что там редкий, единственный в стране победившего социализма) жанр «зримой песни». Европа, видавшая виды и уже знакомая с великими группами (достаточно назвать битлов, не говоря уже о других) приглашает этот, в общем, сугубо советский, несмотря на новшества, коллектив, на гастроли, которые проходят весьма успешно. Видимо, в «Дружбе» и персонально в Пьехе, чье исполнение помножено на талант ее учителя, все же есть определенная изюминка, коль скоро ансамбль собирал полные залы и за рубежом (хотя, согласитесь, это удивительно – при всем разнообразии поп-музыки в свободном мире).
Фельцман, Пахмутова, Флярковский и Петров – имена, которые вроде бы на слуху только у нас, благодаря «Дружбе» и персонально Пьехе, имели успех и там. Позже в этом ансамбле работали и Вилли Токарев, и Розенбаум, и Мария Кодряну, и будущий создатель «Поющих гитар» Васильев. «Дружба» просуществовала аж до 1988-го, до самой смерти Броневицкого, хотя таким успехом, как при Пьехе, покинувшей ансамбль после развода с ее основателем, не пользовалась.
Кремлевские концерты
…Постепенно – в отличие Пугачевой, родившейся на 12 лет позже солистки «Дружбы» и взошедшей на эстраду как более голосистая и раскованная певица, - Пьеха становится частью советского официоза. Без нее не обходятся кремлевские сборные концерты – впрочем, еще в молодости, в тридцать, когда Пугачева только пробует свои силы, исполнение Пьехой «Огромного неба», отечественного хита, повествующего о подвиге двух летчиков, дотянувших свой самолет до окраин, чтобы не упасть на Берлин, считается эталонным. На старых записях видно, что люди плачут, слушая ее, не шелохнувшись. На конкурсе политической песни (почему, собственно, политической, непонятно, свой подвиг летчики совершили в мирное время) в Софии ей вручают главную награду: некогда пленявшая очарованием интимной лирики, она очень быстро становится принадлежностью эстрадного истеблишмента.
Звезда без колготок
Впрочем, загадка такой популярности чаще всего необъяснима: искусственная раскрутка здесь не поможет (или поможет лишь отчасти) – иначе какой-нибудь там Стас Михайлов, который еще недавно звучал из каждого утюга и несколько лет назад действительно был популярен, уже сходит на нет. Да и кто бы стал раскручивать (а миллионы тогда не вкладывали, самое большее – не мешали) безвестную студентку-иностранку, у которой не было даже …колготок. Приходилось рисовать шов на прямо на ногах в нашей лучшей из лучших стране равных возможностей. Позже, когда она уже была знаменитой, концертных платьев у нее было ровно три, причем тогда это считалось «богатством» (позже их …украли, Пьеху вообще часто обкрадывали). Более того – за гонорарами звезд следили и могли даже впаять статью, как рассказывал Муслим Магомаев, которому шили дело за какие-то несчастные 600 рублей (причем за три сольных концерта, спетых, естественно, без «фанеры», вживую, и собравших тысячи людей). Марк Рудинштейн, недавно почивший, устраивавший на свой страх и риск «подпольные» выступления звезд, Высоцкого в том числе, и позже, уже в Перестройку, возглавивший «Кинотавр», отмахал срок за эти невинные сборища. Следили и за тем, чтобы количество концертов заграницей не превышало число тех, которые звезда дает у себя на родине. Говорят, всесильный Романов, в те времена хозяин Ленинграда, Пьеху недолюбливал и как мог вредил ей, а когда она ринулась, случайно встретив его где-то, поговорить с ним, путь ей преградила охрана.
Малая земля
…Одно ясно – «диссиденткой» Пьеха никогда не была и мимикрировать тоже умела: если сравнить ее раннее исполнение прелестной песенки на французском «Мадмуазель де Пари» с патетичным, официозным пением «Малой земли», где она делает серьезное лицо и тянет голос, можно подумать, что это разные люди. Ничего общего. Тем не менее ее любили, прощая фальшивый деланный пафос, считая, видимо, эти выходы необходимой данью и условием существования (хотя отказаться от этой смехотворной песни, бездарной заказухи, можно было – по сравнению со сталинской эпохой, времена были «вегетарианские»). Впрочем, мы опять-таки не знаем, какой поступок мог бы послужить триггером, чтобы сломать человеку карьеру, пусть и без угрозы жизни.
Одно можно утверждать точно: ее диапазон все же огромен (хотя с этой «Малой землей» эффект возник скорее комический), она может так и эдак, патетично и шутливо, игриво и серьезно. При наличии голоса отнюдь не пугачевского размаха, не говоря уже об американских звездах вроде Миннелли, Стрейзанд или Джоан Баэз, она, что называется, «делает» песню. Как это умели Шульженко или Утесов – недаром именно их она назовет в списке своих самых любимых исполнителей. Вершиной этого проникновения в песню, сделанную как рассказ, баллада, исповедь являются, конечно, Азнавур, Жак Брель, Брассенс и пр., но и Пьеха на свой лад окрашивала ее своим личным обаянием, вкусом, изяществом. То, что она стала мегазвездой, наряду с народными, по сравнению с ней, Шульженко и Утесовым, несмотря на акцент и иностранное происхождение, тоже симптоматично. Причем слушала ее не то чтобы интеллигенция, той хватало Визбора и Никитиных, эстраду не жаловали, фыркали, исключения редки - еще один плюс: стало быть, эта иностранка сумела нажать на какие-то струны бессознательного в советском человеке, что не так просто. Да хоть в несоветском, в любом – порой такой тотальный оглушающий успех совершенно непредсказуем, талантливых людей много, индивидуальностей гораздо меньше.
Зрители плакали
…Через 10 с лишним лет после окончательного расставания с Броневицким, он умирает - еще относительно молодым, в 56. И хотя их отношения были сложнейшими (одна его бешеная ревность чего стоила) Эдита Станиславовна горюет так, будто они расстались вчера:
«После его смерти наши с ним отношения показались мне слишком малозначительным фактом по сравнению с тем, как он был талантлив. Его всегда ругали за талант и творческий авангардизм. Только теперь я понимаю, почему ему приходилось надевать маску резкого, жесткого человека. В первую годовщину его смерти не без моей помощи состоялся вечер памяти композитора Александра Броневицкого. Мне звонили и говорили: «Ты что – с ума сошла? Он же не был членом Союза композиторов!» И я отвечала: «Это он для вас не был, а для меня и народа – был!» Зрители в зале плакали. Это было в Ленинграде, в «Октябрьском», 13 апреля 1989 года".
Действительно, распад этой пары, «Моцарта попсы», как его называли, и его Музы, тоненькой девушки, предвосхитившей время и внесшей в исполнение так называемой советской песни лиризм, исповедальность, юмор, изящество, был драмой. Причем не только для них двоих – советское эстрадное искусство много потеряло после ухода Пьехи из ансамбля: Броневицкий, каким бы гением он ни был, не смог стяжать прежнего успеха. Возможно, судьба не терпит слишком благополучных совпадений – это называется завистью богов. Если всё слишком хорошо – опасайся, что вот-вот рухнет.
И хотя она продолжала свою сольную карьеру, пела вплоть до старости и каждый свой юбилей (60, 70, 75) праздновала с помпой чуть ли не правительственном уровне, причем при полных залах, воспоминания о своей юности, когда они вместе со своим «Пигмалионом» жили вместе, вместе работали и были счастливы, до сих пор ее не оставляют. Два последующих брака ничем не кончились – оба мужа не шли ни в какое сравнение с первым, в которого, как вспоминает Пьеха, нельзя было не влюбиться.
И даже сегодня, когда ей 85, она все еще помнит, как в первый раз вышла на сцену под внимательным взглядом молодого человека, который сразу угадал в юной «замухрышке» будущую мегазвезду.
фото: FOTODOM
