Автор: Диляра Тасбулатова
Анна Михалкова - одна из самых талантливых актрис в своем поколении, сумевшая привнести свою индивидуальность в любую роль, - даже и в проходном фильме. Не говоря уже о содружестве с большими режиссерами, где ее дарование видно сразу - и невооруженным глазом, привыкшим к дешевым сериалам, - тоже.
Интеллигенция vs Народ
…Не знаю, насколько «большой» режиссер Дуня Смирнова (неровный, скорее), но порой и она выдает на-гора: как, например, в «Кококо», где чуть ли не «бродячий» сюжет о наглом слуге и беззащитном хозяине приобретает новые обертона. Сама Дуня признавалась как на духу, что давно мечтает столкнуть Анну Михалкову и Яну Троянову* (согласно реестру Минюст РФ признана иноагентом) лицом к лицу, на одной съемочной площадке: ну а сюжет, мол, возникнет сам собой. Конечно, не методом импровизации, это слишком сложно даже для таких мощных девушек, как Яна* и Аня, - как раз тот самый случай, где крепкий сценарий не помешает. При всем моем уважении, Смирнова все же не Антониони, да и неуправляемую стихию Трояновой* нужно держать в рамках. Сценарий в конце концов появился – когда сильно чего-то хочешь, все сбудется, известное дело. Дуня и Анна Пармас, ныне знаменитая драматургиня, придумали сюжет «Кококо» - об интеллигентке, случайно оказавшейся с глазу на глаз на одной, так сказать, жилплощади с нахальной девицей трудной судьбы. Троянова*, нутряная, что называется, актриса, очень сильная и доказавшая свою самостийность-самобытность в двух шедеврах Василия Сигарева, «Волчок» и «Жить», привычно блистает и здесь. Ее роль даже по тексту ярче, как это бывает и в обыденной жизни: отвязный персонаж, не понимающий границ, эдакий анфан террибль, всегда интереснее робкого интеллигента. Ибо непредсказуем, как непредсказуемы, скажем, герои Достоевского: широк человек, я бы сузил. Тем паче, извините, русский человек…
Несмотря на огромный опыт Михалковой, снимавшейся и в сложных, классических ролях под патронатом больших режиссеров, прошедшей солидную школу, к тому же, как и ее визави, стихийно талантливой, встреча с Трояновой* – большое испытание даже и для нее. Кто-то же должен быть главным в рассказываемой истории: а ведь бывает, что и великий враз потеряется (ну как отчасти Брандо на фоне Вивьен Ли в «Трамвае «Желание»).
Кадр из фильма "Кококо"
Несколько забегая вперед, спешу сообщить заинтересованному читателю, что Михалкова и здесь не стушевалась, не сдалась под напором личностной, да и актерской мощи Трояновой*: обе роли получились, да так, что уже и не знаешь, кто из них лучше, наивная мечтательница или нахальная хабалка из «низов». Одна по-интеллигентски простовата, верит, так сказать, в лучшее, в духовный рост человека, пусть и маргинала по сути, порой уговаривая саму себя; другая, может, и хочет, да не может измениться, собственная стихия захватывает, бесы гложут, не дают развиться ответственности и эмпатии. Ну зачем этой Вике, соблазнительной, хотя и вульгарной красотке, вступать в случайную связь (а это и правда одноразовая «акция», и она сама это понимает) с мужем, пусть и бывшим, своей подруги? Что от этого изменится, кроме разрыва с дорогой ей Лизой, уже почти сестрой, в квартире которой она, кроме всего прочего, поселилась?
«Шлюха и дрянь», - припечатывает ее Лиза, наконец сообразившая, что «эксперимент» не удался: хотя и экспериментировать она не собиралась, никогда свысока не смотрела на Вику, защищая ее от нападок своих образованных друзей: нет, она не такая! Она лучше нас, она живая, сильная, отчаянная! И вообще - мы виноваты перед народом!
Михалкова, повторюсь, не уступает здесь Трояновой*, чуть пародируя не только свой образ, но и интеллигенцию в целом, с этим ее прекраснодушием, доходящим порой до идиотизма. На эту тему, между тем, снимали и великие: Шаброль, Вуди Аллен – один трагично, другой с издевкой, Лоузи опять же. Говорю же, сюжет распространенный, «жизненный», как говорит моя соседка баба Шура, мудрая старуха, предостерегая от подобных перевертышей.
«Кококо», хоть это и не Шаброль, в своем роде даже объемнее иных экзерсисов на эту тему – в данной интерпретации ведь и Лиза теряет лицо, чуть не задушив подушкой недавнюю подружку. Да и финал что надо: Лиза вызволит из отделения милиции Вику, и история повторится. Они, может, отныне навеки повязаны, любовью-ненавистью. А ведь это не так плоско, как, скажем, приговор «народничеству», всё сложнее: Лиза и Вика – одно целое, отражения друг друга, как примерно Россия и Запад (как выражается философ Гройс, «Россия как подсознание Запада»). Только учтите, что и Лиза – русская, правда, «родовитая», в анамнезе у нее несколько поколений художественной интеллигенции. Впрочем, дело здесь даже не в национальности, а в «верхе» и «низе», надстройке и базисе. Условная интеллигенция своих бесов держит в узде – но, как выяснилось, до поры до времени, условный же «народ», ничтоже сумняшеся, демонстрирует их безо всякого стеснения.
Бесы
А вот где бесы еще страшнее, страшнее некуда – так это в фильме Серебренникова по пьесе братьев Пресняковых «Изображая жертву», где Михалкова играет скромного младшего сержанта Люду, записывающую на камеру следственные эксперименты по следам чудовищных преступлений, разнообразных и изобретательных убийств. Ее вселенское равнодушие (таких теток-милиционерш я много перевидала на своем правозащитном веку, никого им не жаль), ровный голосок миловидной молодой женщины с простым славянским лицом (ни дать ни взять кустодиевская Мадонна), которую окружающее мало интересует, что бы там ни произошло. Как у Венички Ерофеева – пустые глаза моих соотечественников, им все божья роса, что бы ни случилось с моей страной, эти глаза не сморгнут.
Кадр из фильма "Изображая жертву"
Вот эту среднестатистическую Люду, имя которой легион, Михалкова играет, что называется, в полпинка, легко, по касательной, при этом с непреходящим мастерством, которое, может, простым глазом не так заметно. Что называется, акварельно, мастерски. К тому же все время присутствуя на втором плане, за спиной действующих лиц и исполнителей - на первом, как известно, ежедневно изображающий жертву дрянной парень Валя, тролль и циник, в финале превратившийся из статиста в подследственного. Разом покончившего со всей своей семьей, включая вечно ноющую невесту. «Я даже не знал, - говорит он капитану, с которым еще вчера работал, что они отравятся, может да, а может, и нет». Он им рыбу фугу заказал из японского ресторана, сам, однако, к ней не притронулся, а его бедная мамаша (гениальная роль Марины Голуб) накрыла стол по поводу Валиного сватовства. Валя, видите ли, согласился наконец жениться на этой своей ноющей - нечего, как мамаша проповедует, девке голову морочить, пора.
Люда, снимая теперь уже Валин «эксперимент» на видео (почти весь фильм стилизован под видеосъемку), вновь стоит за камерой, бесстрастная, как античный хор. Ну да, божья роса… Лишь иногда, отлучаясь в перерывах в сортир, где ругается по телефону с мужем, она вдруг включается в реальную жизнь. Только реальна ли она в принципе, такая жизнь?
Диапазон
Михалкова, надо отдать ей должное, хороша и в историческом, реалистичном жанре, скажем, в «Своих» Месхиева - о немецкой оккупации Псковской области; в «Живи и помни» Александра Прошкина, где виртуозно воспроизводит и народный говор, и всем своим обликом корпулентной русской красавицы будто говорит от имени народа (хотя далека от него как мало кто).
Кадр из фильма "Живи и помни"
С сериалами, впрочем, тоже не все так просто: когда за них берутся режиссеры уровня Наташи Мещаниновой или Бориса Хлебникова, результат может быть блестящим.
Анна от 6 до 18
… В старом михалковском фильме «Анна от 6 до 18», снимавшемся ее отцом на протяжении 13 лет, если кто и есть (ну кроме сентенций Никиты Сергеевича, его любимых общих мест), так это Аня, сначала совсем маленькая и смущающаяся камеры, потом – постепенно взрослеющая и, наконец, почти взрослая, восемнадцатилетняя – пухленькая и всё еще наивная, как в детстве. «Что такое родина?» - спрашивает ее отец. Она не знает (да и кто знает, скажите на милость). А потом всё же говорит – вот это поле (где они снимали, красивые места). Хороший ответ - поле. Уж не знаю, под монтаж это было сделано, срежиссировано или вырвалось непосредственно. Какой бы концепт не имел в виду Михалков, ответ прозвучал свежо: ну да, родина – это вид из окна, а не вой победных реляций и парады на Красной площади.
Разве не так? Таким образом, в «Анне от 6 до 18» если что и есть (а там много чего, вплоть до хроники Перестройки и прочего), так это взрослеющий ребенок: если бы не натужный контекст, хорошая бы получилась затея, хроника созревания человека. (Позже, насколько я помню, были такие проекты – наблюдения над жизнью простых людей длиной чуть ли не в полвека, но там вроде были только фото).
Без пережима
…Вот чего я серьезно боюсь, так это постепенного обмельчания российского кино (хотя, понятно, это еще не самое страшное, что может случиться, но ведь речь здесь именно об этом). Нет, конечно, все будут сниматься, но вопрос, в чем, как, и что именно будут играть.
Кадр из фильма "Сумашедшая помощь"
От «Сумасшедшей помощи» Бориса Хлебникова, фильма 2009 года, до «Давай разведемся» Анны Пармас, пробующей свои силы в режиссуре, лежит буквально пропасть. Отчасти эту пропасть одним прыжком преодолевает опять-таки Михалкова, да и слабость надуманной, фальшивой драматургии все же не ее вина. Хотя актриса ее уровня и положения вполне могла бы отказаться: существуют, правда, неизвестные нам обстоятельства – та же дружба, хорошие отношения, желание помочь, обязательства, в конце концов…
2009-й, помню, стал в своем роде триумфом молодого российского кино, показанного на «Кинотавре», и фильм Хлебникова не то что не пропал на этом фоне - наоборот, стал лидером. Михалкова в роли дочки полубезумного старика (выдающегося актера Сергея Дрейдена) и Евгений Сытый, играющий белорусского гастарбайтера, представляют собой такое блестящее трио, что просто дух захватывает. Сытый, к сожалению, уже умер, причем совсем молодым, успев сняться во многих фильмах «новых тихих», поколения, к которому принадлежит Хлебников. Анна Михалкова тоже часто у него снимается – и под его нежным взглядом будто расцветает, хотя, как сказано выше, у нее и раньше были выдающиеся роли. Негромкая мелодия хлебниковских картин, на которых нет-нет, да и всплакнешь, хотя он на слезные железы специально не давит, тонкий человек, - это, как мне кажется, тот мир, где привольно большим актерам. Той же Анне, свободно чувствующей себя в любой компании профессионалов хоть какого высокого уровня.
Неуловимое, словами невысказанное – то, что есть у талантливых актеров, играющих интонационно, без пережима и кривляния, - главное, думаю, в этом искусстве. Богатство же интонаций Михалковой поражает – возможно, это и есть отточенная техника, переходящая в искусство, что незаметно простому глазу, а может, и что-то другое, неподвластное ни простому, ни сложному анализу. Никакому, в общем.*(согласно реестру Минюст РФ признана иноагентом)
фото: FOTODOM; kinopoisk.ru
