Автор: Вениамин Сапожников
О чём пишет настоящий композитор? О Боге. О вере. О любви. Такая вот традиция, ещё со времён лейпцигского кантора Себастьяна Баха. К чему это высокопарное вступление? А к тому, что Алексею Львовичу Рыбникову исполнилось 77 лет.
Таинственный Рыбников
…Если бы он написал только «Юнону и Авось» или музыку к захаровскому «Мюнхгаузену», этого было бы достаточно, чтобы навсегда вписать себя в пантеон небожителей.
Вообще-то Рыбников кажется неуловимым, таинственным, хотя он отнюдь не затворник, дает много интервью, да и книгу о себе написал: казалось бы, бери факты, нюансы, истории из его жизни - и пересказывай. Однако это не так просто - чем больше погружаешься во Вселенную под названием «Рыбников», тем больше вопросов. Настолько это разноплановый, оригинальный и яркий человек.
Вундеркинд
Родился Рыбников 17 июля 1945 года. Отец, Лев Самойлович, был музыкантом, играл на скрипке в оркестре Александра Цфасмана. Мать – художницей-дизайнером. Рыбниковы жили небогато, втроем в десятиметровой комнатушке коммуналки.
Судьба родителей будущего композитора была непростой: отец, Лев Самойлович, в юности чуть не умер от туберкулёза. Посчитав, что он уже «не жилец», молодого человека сдали в туберкулёзный барак, откуда он благополучно сбежал. Беглеца приютил священник сельской церкви, который не только выходил больного, но и научил его исполнять церковные псалмы и играть на скрипке.
Так Лев Самойлович стал музыкантом.
Мать Рыбникова, Александра Алексеевна, происходила из семьи белых офицеров и во время Гражданской войны чудом осталась жива. Её отца расстреляли, а она уцелела только потому, что была тогда совсем маленькой.
Когда у Льва Самойловича и Александры Алексеевны родился сын Алёша, именно мать настояла купить ребёнку пианино. Для чего пришлось продать буфет – на десяти метрах и буфет, и пианино не поместились бы.
Мальчик подрос, разучил несколько пьес и отправился поступать в музыкальную школу. Не поступил. Просто не смог напеть сыгранные мелодии. Тогда мать наняла ему преподавателя сольфеджио, и дело пошло. Через год Алёша Рыбников был зачислен в музыкальную школу.
Трудно учиться, когда твой папа – музыкант. Потому что волей-неволей ты всегда под жёстким контролем, где любые отступления от заданной темы если не пресекаются на корню, то как минимум не приветствуются.
Алёшины отступления от правил, были, однако, не просто детскими «шалостями» – сочинял он уже с детства. Уже в восемь лет он пишет маленькие фортепьянные пьесы, а в свои одиннадцать - балет «Кот в сапогах». Тут надо отдать должное папе, Льву Самойловичу: прислушиваясь к опытам сына, он начал подозревать в нём композиторский талант и решил показать его сочинения Араму Ильичу Хачатуряну.
И вот тут как раз и случилось чудо: Арам Ильич мгновенно понял, с кем имеет дело, и принял Рыбникова в свой класс, в школу при консерватории, став его учителем на долгие годы.
В шестнадцать, поступая в консерваторию, Рыбников сочинил фортепьянную сонату «Хороводы», на которую сразу обратили внимание: писать музыку на разнообразные фольклорные мотивы, сохраняя оригинальный стиль, не так просто как кажется. Сам Рыбников много позже скажет об этой музыке: «Здесь сплелось всё, что мне было интересно, я вложил туда весь свой юношеский напор… Я хотел рояль раздолбать в клочья».
Хачатурян, который ставил во главу угла создание музыкального образа, который бы запомнился слушателям, того же требовал и от своих студентов. Услышав «Хороводы» в первый раз, Хачатурян сказал то, что определило творчество молодого композитора на всю жизнь:
«Я пошёл домой, а у меня в голове это вертится, на следующий день всё вертится, это просто такой гвоздь ты вбил, и это очень хороший для тебя признак. Значит, ты умеешь это делать».
В 1967 году он заканчивает Московскую консерваторию с красным дипломом, отец заслуженно мог им гордиться. Затем поступает в аспирантуру, опять-таки к Хачатуряну, и через два года заканчивает её. Этот юноша настолько талантлив, что ему предлагают остаться преподавать на кафедре композиции - он преподает до 1975 года.
Из его ранних сочинений можно отметить Первую сонату, которую встретят благожелательно даже критики. А вот со Второй сонатой не вышло: консерваторские профессора разнесли её в пух и прах, сочтя чересчур авангардной. Рыбников был настолько потрясён, что слёг с ….язвой желудка. Спас опять-таки Хачатурян - поддержал, утешил, объяснил, как правильно относиться к критике.
Уже потом, когда с каждым новым произведением Рыбников набирал всё больше популярности, всегда находились критикующие его музыку - от умеренно несогласных, до «непримиримых борцов». Но Алексей Львович уже научился спокойно реагировать на их выпады. Нужно было не нервничать по таким ничтожным поводам, а писать, писать и еще раз писать, постоянно, неустанно работать: каприччо и сонаты, романсы и музыка к кинофильмам, которую Рыбников пишет с середины 60-х годов.
Рано став семейным человеком, он берётся за любую работу, которая приносит доход. Выступает в детских садах, даёт уроки студентам, руководит оркестром при театральном ВУЗе.
И постоянно сочиняет музыку.
Сочинительство, видимо, вещь заразная - однажды попробовав, вкусив, остановиться уже невозможно. И чем больше работаешь, тем больше приходит новых идей. И тем больше вдохновения: вот эту аксиому Рыбников усвоил ещё в детстве.
А тогда он был просто молод, полон надежд и уверенности в том, что впереди будет ещё много прекрасной музыки.
Его музыки.
Интересно, что он не ошибся.
Музыка + кино
Киномузыка – это, конечно, отдельный жанр.
Когда-то, в эпоху великого немого, тапёры-пианисты играли, сидя под полотном экрана, упрощённые вариации классических произведений, сопровождая фильм. Поэтому вначале киномузыку никто не воспринимал всерьез. Несмотря на пренебрежительное отношение к такого рода музыке, композиторы страны, где кино являлось «важнейшим из искусств», со временем сумели доказать обратное: взять хотя бы Дунаевского с его музыкой к «Детям капитана Гранта». В общем, требования к музыке кино становились всё серьезнее. И это задолго до электронных систем обработки звука.
Сам Рыбников поначалу писал киномузыку для заработка.
А потом - увлёкся.
У Рыбникова, впрочем, и это увлечение проходило неординарно, особенно: будучи перфекционистом, он постоянно повышает планку, ставя перед самим собой всё более сложные задачи. Это и личная его особенность, и, видимо, общее правило для настоящего мастера, совершенствующегося всю жизнь.
Блестящий мелодист, Рыбников - автор музыки к самым разным фильмам разнообразных жанров: «Приключения Буратино», «Усатый нянь», «Вам и не снилось» - та самая песня на стихи Рабиндраната Тагора, это ведь тоже Алексей Львович. «Русь изначальная» и «Василий Буслаев», к тому же он писал музыку и к телефильмам, и даже к мультикам: например, к «Муми-троллям», например, это тоже его. При этом он принципиально не брался за любую халтуру, сколько бы ни посулили. Был предельно внимателен к тому, что пишет - неважно, для кино, телевидения, для мультиков… Если у Рыбникова не было внутренней потребности, он отказывался и от очень выгодных заказов: скажем, от оперы «Павка Корчагин», пояснив, что не может соотнести себя с персонажем.
…Ну вот, мало-помалу мы и дошли до опер.
До рок-опер, если быть точным.
Иисус Христос - суперзвезда
Рок – это свобода.
Прежде всего…
И искренность.
Подлинность.
Каким ветром занесло «мальчика из хорошей семьи», то есть консерваторского композитора, получившего классическое образование, в рок?
«Симфоническая музыка в то время, академическая музыка в то время шла всё больше в сторону от тональности, от мелодии, от гармонии, а мне это всегда было очень дорого. Всегда знал, что это – основы музыки, без которых она, мне кажется, просто существовать не может».
Но в семидесятые произошло, можно сказать, эпохальное событие, определившее развитие мировой музыки на долгие годы: а именно премьера рок-оперы «Иисус Христос – Суперзвезда» Эндрю Ллойда Уэббера. «Иисус» сразу же бьёт все возможные и невозможные рекорды популярности, неделями держась в топе верхних строчек чартов.
Ибо «Иисус» есть современное прочтение евангельских сюжетов и ещё один ответ на извечный вопрос, который на сей раз задает не седовласый профессор богословия, вещая с кафедры, а длинноволосый хиппи в драных джинсах. Поэтому один из главных героев этой рок-оперы – Иуда. А известная евангельская история – не о грядущем бессмертии и Воскресении, а о трагедии хорошего человека, мечтателя по имени Иисус.
Ну, и ещё такой нюанс: рок-опера написана для электронных инструментов, рОковых голосов и симфонического оркестра. Несмотря на то, что она сделана по канонам мюзикла, Уэббер смог совместить несовместимое: рок и академическую музыку.
То есть открыл «третье направление».
Понятно, что официальным путём она не могла бы попасть в атеистическую страну СССР. Но, как это всегда бывает, именно поэтому рок-оперу «Иисус Христос – Суперзвезда» в нашей стране не послушал только ленивый.
Ну и, конечно, Рыбников тоже…
«В свое время, когда я занялся рок-музыкой, понадобилась какая-то смелость, чтобы так открыто заниматься тем, чем хочется. К чему душа лежит».
Звезда и смерть
…Так на свет появилась его первая рок-опера - «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Опера о свободе, об отмщении, о благородстве. В основу «Звезды и смерти» легли стихи чилийского поэта Пабло Неруды в блестящем переводе Павла Грушко. Сюжет известен: как в поисках лучшей доли в Калифорнию прибыл некто Хоакин Мурьета, как он встретил на корабле свою любовь, как потом потерял её и как стал разбойником.
О чём-то похожем Рыбников напишет чуть позже, но уже не на стихи Неруды, а на стихи Андрея Вознесенского: корабль, любовь, потеря.
Не думаю, что «Звезда и смерть» была репетицией перед чем-то бОльшим. Это отдельное произведение – кстати, уже с использованием электронной музыки, и музыки прекраснейшей. Можно сказать, что Рыбников впервые экспериментировал с роком.
«Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» вышла в «Ленкоме» в 1976-м, а через семь лет появился одноимённый полнометражный фильм. Нельзя сказать, что всё было так гладко – сам Рыбников вспоминал, что до того, как оперу разрешили к показу, её запрещали 11 раз (!).
Вознесение Мюнхгаузена
…Что делать верующему человеку, который живёт в атеистической стране? Что делать композитору, обращающемуся к своему слушателю, пытаясь донести до него самое важное, экзистенциальное, патетически выражаясь, бытийное?
Работать, писать музыку, творить.
Обращаться к слушателю иносказательно. Через метафоры. Через художественные образы. Посредством эзопова языка, который в нашей стране используется даже в музыке.
Не знаю, есть ли хоть кто-то у нас, кто не видел «Того самого Мюнхгаузена»?
И уж точно никто не сомневается в том, что Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен не погиб, а вознёсся на небо. Совершенно недвусмысленно сообщив о своём втором пришествии:
«Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь, в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит неодинаково: там — мгновения, тут — века».
Сообщив об этом с неподражаемой улыбкой Олега Янковского, который взбирается в небо прямо по верёвочной лестнице. Возносится. Улавливаете аналогию?
На авось
Вообще-то «Юнона и Авось» была чистой воды авантюрой.
Потому что поставить в СССР спектакль, где главный герой – русский офицер, со сцены звучат православные молитвы, а одна из ключевых партий – ария Богородицы, кажется немыслимым. Невозможным.
Но 9 июля 1981 на сцене «Ленкома» премьера «Юноны и Авось» все же состоялась. Удивительно, что это даже не «ответный удар», «наш ответ Уэбберу», не подражание гению, - но, пожалуй, «Юнона» даже лучше, чем его «Иисус». Рискну сказать.
Ибо в «Иисусе» Бог как бы адаптирован к веяниям времени, к земной жизни, а в «Юноне и Авось», наоборот, смертный человек совершает шаг навстречу Богу. Такой, если хотите, «прыжок веры». Это когда в омут с головой, полагаясь только на Бога и на… русский «авось».
Стоило ли оно того?
Рыбников поставил на карту и престиж, и контракты на киномузыку, и спокойную жизнь лояльного человека, который не спорит с генеральной линией.
Но можете ли вы представить, чего бы мы лишились, если бы Рыбников не совершил свой «прыжок веры»?
Правда, прыгал он не один: режиссёром спектакля был Марк Захаров, стихи написал Андрей Вознесенский, танцы поставил Владимир Васильев, а сценографом был гениальный и рано ушедший из жизни Олег Шейнцис. Ну, а главные роли, графа Резанова и юной Кончиты, исполняли Николай Караченцов и Елена Шанина.
В 1983-м, благодаря Пьеру Кардену, «Юнона и Авось» попала в Париж, и Париж пал к их ногам. Николай Караченцов рассказал, что в Париже, на словах: «Это Адмиралтейство и Биржу я уже никогда не забуду и уже никогда не увижу» в голос заплакал мужчина в зале…
Потом были Афины, Амстердам, Мюнхен.
А 31 декабря 1989 года артисты «Ленкома» приземлились в Нью-Йорке.
Эти гастроли тоже состоялись благодаря Кардену - несмотря на самый канун Нового года, он прилетел из Парижа чтобы встретить своих любимцев в аэропорту.
Гастроли на Бродвее шли ровно 45 дней. По 8 спектаклей в неделю, и каждый раз был аншлаг, зал буквально ломился.
Спектакль о великой Любви, о Боге – в нем было именно то, чего тогда так не хватало тогда и отчего люди до сих пор плачут на этом представлении.
Предвидение
«Я говорил, что буду хозяином музыкального театра», - предвидел Рыбников ещё ребёнком.
В книге мемуаров «Коридор для слонов» Алексей Львович пишет, что по гороскопу он Петух и потому «находит в себе силы взлетать снова и снова, даже будучи почти ощипанным. У Петуха просто открывается второе дыхание, когда он понимает, что вот-вот окажется в супе».
Тернист, однако, пусть настоящего художника.
Даже у Рыбникова, автора музыки к десяткам фильмов, культовым рок-операм, автора симфоний и концертов, композитора, тираж дисков которого превысил 10 миллионов экземпляров еще в 1989-м...
Однако несмотря на столь оглушительный успех и признание, когда кажется, что уже всё сделано, освоено, что ничего нового не придумать, ему удаётся вновь и вновь удивить своих слушателей, всякий раз осваивая что-то совершенно новое. Причем - качественно новое.
…В конце восьмидесятых Алексей Львович создал производственно-творческое объединение «Современная опера» при Союзе Композиторов, а в 1992-м на сцене появилась музыкальная мистерия «Литургия оглашенных» - квинтэссенция всего того, чем он жил многие годы. «Литургия» - одна из вершин современной музыки, уже не ограниченная ни идеологическими, ни композиционными рамками - исключительно творческим потенциалом композитора, который уже начинает казаться безграничным…
Сам Рыбников как-то сказал, что сочинял «Литургию» в течение тридцати лет.
В девяностые Рыбников гастролирует с «Современной оперой» в США, работает в самых разных проектах, порой даже не связанных с музыкой. А в 1999-м создаёт, наконец, Театр Алексея Рыбникова. Там он заново ставит старые пьесы, занимается новыми постановками. В 2010 году успевает создать ещё одну оперу – «Война и мир», причём либретто пишет сам.
Может показаться, что Рыбников всеяден, но он, можно и так сказать, всего лишь отчаянно любит своё дело, горит им, как говаривали раньше.
В этом году Алексею Львовичу исполняется 77.
Верится в это с трудом: обладатель множества премий и наград, признанный во всём мире, Рыбников так и не «забронзовел». По-прежнему генерирует идеи, придумывает, создаёт. Всё та же одержимость и способность к саморазвитию, которая и позволяет ему быть живым, современным, склонным к экспериментам.
Позволю себе в качестве восторженного поклонника его творчества поздравить Алексея Львовича с юбилеем: пусть Ваша Вселенная «Рыбников» всегда будет полна того света и любви, который вы распространяете сами…
фото: Архив фотобанка/FOTODOM
