Автор: Диляра Тасбулатова
Александр Збруев, что вообще-то сложно себе представить, 31 марта отмечает 85-летие.
…Как-то, оказавшись с ним за одним столом на «Кинотавре», лет, наверно десять назад (то есть тогда ему было, соответственно, 75) я поразилась его повадке: совершенно, скажем так, не актерской. Ничего внешнего, никаких приемчиков, особенной мимики, демонстративности и игры в шармёра, как это часто бывает у людей этой профессии. Интеллигентный человек, но при этом не без лоска, безупречно элегантный, как голливудская кинозвезда, даже, скажем так, европейская. Чисто мужское обаяние, очарование, каким он блистал в ролях простых парней, в обыденной жизни он не включает, хотя за столом сидели молодые актрисы, иные неземной красоты. Слегка недоступен, цену себе знает – и правильно делает.
Не будучи аристократоманом, позже я поняла, откуда ветер дует: оказывается, мать Збруева была родовита, отсюда, видимо, и повадка, хотя в детстве он был обычным арбатским пацаном, «шпанёнком» (правда, без крайностей). Добродушным «хулиганом», скорее шалопаем, что-то вроде Ганжи, которого сыграл в «Большой перемене», навечно очаровав лучшую половину населения СССР, недаром этого обаятельно нерадивого ученика вечерней школы рабочей молодежи помнят до сих пор. Надо сказать, обаяния такого рода, шарма, я что-то у наших звезд мужского пола не припомню. Притом, что у нас есть и великие актеры, и, может, более мощные, и размашистые, и даже эпохальные, а вот того, что на английском зовется handsome нет, как нет.
Его неканоническая, оригинальная внешность вкупе с открытой и одновременно лукавой улыбкой и легкомыслием простого парня, за которым чувствуется второй план, как, скажем, у Брюса Уиллиса (а это актер выдающийся, и по-мужски необычайно притягательный) выделяла его среди других, возможно, более красивых, смазливых или просто поверхностно миловидных.
Судьба у него непростая: отец расстрелян в ходе сталинских чисток, мать сослана, и в ссылку поехала с новорожденным Сашей (запросто могла, не приведи Господи, его потерять) – вернувшись, они поселились в своей прежней квартире, превращенной в коммуналку, где теперь ютились в одной комнате. Збруев до сих пор - сам рассказывал в каком-то интервью - иногда посиживает в кафе напротив своего дома, где вырос: ах, Арбат, мой Арбат, как пел Окуджава, ты моя религия, никогда до конца не пройти тебя.
То есть трагический двадцатый век и по нему катком проехался, как по большинству из нас: родившийся накануне большой войны, потерявший отца и побывавший в ссылке, юношей он застал оттепель, и в его игре это чувствуется. В новые, как говорится, «вегетарианские», по сравнению с ужасами сталинизма, времена потребовался и новый тип героя: так вот, Збруев здесь пришелся как нельзя более кстати. Хотя в кино он сыграл не так много (а мог бы, популярность его Ганжи зашкаливала), зато в театре работал и с Эфросом, и в Ленкоме блистал. Клавдий в «Гамлете», Гаев в «Вишневом саде», Анучкин в гоголевской «Женитьбе» и пр. Если верить так называемой желтой прессе, мечтал он не о Клавдии, а о Гамлете, но роль досталась Янковскому. В новейшие времена, относительно недавно, Константин Богомолов пригласил его на роль Рогожина в «Идиоте» и на Бориса Годунова.
Впрочем, в кино, пусть и редко, ему доставались значительные роли: у Сегала в фильме о барде Алексееве («Кино про Алексеева») или в «Ближнем круге» Кончаловского, где Збруев сыграл такого зловещего, а не декоративного, как другие, Сталина, что порой становится физически дурно.
Збруев до сих пор, как говорится, «в седле» - то есть выходит на сцену: выражение «почтенный возраст» никак с ним не сочетается. Всему «виной», по-видимому, интеллект – хотя почему-то считается, что актеры, произносящие чужой текст, обладают им в меньшей степени, чем, скажем, физики. Чушь: и среди физиков сколько угодно дураков, как и умных – среди актеров. Примеров несть числа, и Збруев – один из них. О нем не скажешь – актер «второго ряда», притом, что он не так знаменит, как скажем, Абдулов или Янковский. Хотя Збруев - человек успешный и до сих пор в работе, в кино он мог бы достичь более впечатляющих результатов , если бы паззл сложился чуть иначе. Однако, как это ни парадоксально, зритель его знает и помнит, а ведь многие его ровесники прочно забыты. Ну а для заядлых театралов его имя, разумеется, не пустой звук.
День своего рождения Збруев никогда не празднует за праздничным столом. Зато празднует на сцене: 31 марта он выйдет на сцену «Ленкома» - в спектакле Марка Захарова по гоголевской «Женитьбе», в роли Анучкина, отставного пехотного офицера.
фото: FOTODOM
