Автор: Диляра Тасбулатова
Стенли Кубрику, одному из самых пессимистичных режиссеров ХХ века, 26 июля могло бы исполниться 95.
…В личности Кубрика, пессимиста и мистика, было что-то такое, как говорится, «мистическое». В конце концов, он предвидел не только маленькие трагедии, но и катастрофы мирового масштаба: достаточно пересмотреть его лучшие картины, от «Цельнометаллической оболочки» (о вьетнамской войне) до «Барри Линдона» (по Теккерею), от «Заводного апельсина» до «Космической Одиссеи». Кубрик никогда не щадил ни своих героев, окончательно запутавшихся в тенетах Истории, ни пресловутый социум, уничтожающий человека, лишающий его человеческих черт, ни так называемый технический прогресс – что он с блеском продемонстрировал в «Космической Одиссее».
Даже самое смерть была лишена для него ореола тайны и мученичества. Недаром прежде чем покинуть сей мир, он отвернулся к стене и произнес неприличное слово, единственное матерное в сдержанном английском. Это слово было - fuck: типа имел я вас всех и плевать на вас хотел.
Интересно, что после его смерти не прошло и двух-трех лет, как Кубрика – при жизни он не удостоился ни одной пристойной награды, был обойден тем же «Оскаром» - стали возносить до небес, клясться им, подражать ему, поминать его имя к месту и не к месту. Впрочем, в случае с Кубриком посмертная слава более чем справедлива: каждый год, пересматривая его картины, убеждаешься, что его манера не только не устарела, но что именно Кубрик принадлежит Будущему, как никто другой.
Секрет его неувядаемости, влияния на наши неокрепшие умы, его магии состоит ни в чем ином, как в …совершенстве. Он был одним из немногих режиссеров, кто маниакально добивался этого самого совершенства, без конца проверяя самого себя. Он буквально издевался над художниками, строившими декорации для «Доктора Стрейнджлава» (в конце концов конструкция чуть не загорелась от жара, исходящего от софитов); для «Одиссеи» заставил актеров надеть немыслимо узкие маски шимпанзе, в которых они натурально задыхались; заставил работать ослепшего от манипуляций с его глазами Малколма Макдауэлла, не вызвав врача… И так далее и тому подобное; на площадке это был монстр, каких поискать: и все ради пресловутого Совершенства, подлинной мании, сопровождавшей его всю жизнь.
Даже после его смерти нерадивые зрители – из тех, кто терпеть не может читать титры, – страдают от «самоуправства» Кубрика: наследники режиссера строго следят за тем, чтобы его фильмы не дублировались, а шли на языке оригинала.
Молодому поколению зрителей трудно объяснить, что тот же «Барри Линдон» снят безо всякого участия компьютера: вместо того чтобы «подложить» изображение розоватого рассвета при помощи современных технологий (которые были уже развиты в его время) Кубрик днями, неделями, чуть ли не месяцами ждал особого свечения неба, на фоне которого должен был снять один-единственный план, длящийся всего мгновение.
Можно вообразить, что это капризы мэтра, которому все позволено, однако известно, что Кубрик «капризничал» и тогда, когда был всего лишь никому не известным начинающим, всецело зависящим от воли всесильных голливудских воротил. Кёрк Дуглас, блеснувший у Кубрика в антивоенном фильме «Тропы славы», сто раз пожалел, что отдал на откуп «этому мальчишке» постановку «Спартака»: мало того, что Кубрик затягивал сроки, он в зародыше подавлял любой бунт на площадке, никого не слушал, снимал не по голливудским лекалам, а по собственному наитию.
Шедевры, по-видимому, так и возникают: как известно, из смиренья не пишутся стихотворенья. В результате у Кубрика нет ни одной проходной картины: и если «Лолита», скажем, слабее «Цельнометаллической оболочки» или «Космической Одиссеи» (в силу разных причин, из-за цензурных ограничений возраста главной героини в том числе), то уж «проходной» ее никак не назовешь. Если уж сам Набоков был доволен.
В отличие от голливудских фильммейкеров, послушных исполнителей продюсерской воли, пекущих свои поделки каждый год, как пирожки, Кубрик снял за всю жизнь довольно мало: хотя, как свидетельствуют знатоки его творчества, снимал он быстро. Зато готовился долго – пока фильм не возникал в его мозгу как мыслеобраз, как идея, он не предпринимал никаких шагов: как говорится, вызревал. Ну и, конечно, мощный интеллект, уникальная память, мышление стратега: Макдауэлл как-то заметил, что Кубрику бы командовать армией, ибо он помнит все, от сапог для массовки до расчески для главной героини.
фото: kinopoisk.ru
