Автор: Леонид Спивак
История продажи Аляски хорошо известна: в 1867 году правительство России за бесценок уступило США обширные территории Аляски и Алеутских островов. Впрочем, судьба русских владений в Америке решалась задолго до этого и оказалась в сложном сплетении с декабристским движением.
Взятка морским бобром
После победы над Наполеоном Российская империя достигла вершины своего могущества, ее границы простирались на трех континентах – европейском, азиатском и североамериканском: от Варшавы и Гельсингфорса на западе до Аляски и Калифорнии на востоке.
Для укрепления русского влияния в Северной Америке - 8 (19) июля 1799 года указом Павла I была основана Российско-Американская компания с Главным правлением в Санкт-Петербурге. С деятельностью этой компании, монопольно управлявшей территорией Аляски, связывались честолюбивые планы имперской экспансии в Новом Свете.
В первой четверти XIX столетия Россия начала осваивать колонии в Америке - возникали торговые и промысловые фактории, а в 1804-м был заложен административный центр Новоaрхангельск (ныне город Ситка), который долгое время был самым крупным русским портом на Тихом океане. Именно в это время было положено начало медеплавильному делу, добыче угля, важным научным исследованиям новых земель.
А в 1802 году в число акционеров Российско-Американской компании вошел сам император Александр I. Естественно, что его примеру незамедлительно последовала столичная знать - владеть акциями компании, находящейся под «высочайшим покровительством» стало весьма престижно. А в 1806-м Главному правлению компании, расположившемуся в здании на Мойке у Синего моста, был дарован особый флаг, повторявший цвета национального и украшенный двуглавым орлом.
Российско-Американская компания считалась весьма успешным коммерческим предприятием, имея свои конторы в Москве, Казани, Иркутске и других городах. Полугосударственный характер заморского акционерного общества предоставлял значительную свободу торгово-экономической деятельности, один только пушной промысел приносил в казну миллионы рублей. Бесценный мех калана (морского бобра) по красоте и качеству считался выше песцового - доходило до того, что петербургские и московские чиновники отказывались брать взятки деньгами, требуя в качестве мзды шкурки калана.
К тому же русская Америка успешно участвовала в шанхайской торговле чаем: этот экзотический напиток, полученный в обмен на пушнину, компания реализовывала в России. Некоторые из американских историков считали, что мех морского бобра, который так ценился китайской знатью, во многом способствовал широкому развитию русской традиции чаепития.
Декабристы-коммерсанты
По загадочному стечению обстоятельств в деятельность Российско-Американской компании оказались вовлечены многие из участников декабристского движения. Правителем канцелярии Главного правления компании в Петербурге, вплоть до дня восстания на Сенатской площади, был Рылеев, столоначальником – Сомов. На судах компании служили Батеньков, Романов и Завалишин. К декабристским кругам был близок и Прокофьев, один из директоров Главного правления. Попал в знаменитый «Алфавит декабристов» и Хлебников, управделами Новоархангельской конторы. А в здании на Мойке у Синего моста, где располагалось Главное правление, проходили собрания членов Северного общества.
Вечером 25 ноября 1825 года из Таганрога в Петербург пришла секретная депеша о том, что император Александр I смертельно болен, а уже через два дня в столицу была доставлена весть о его кончине. В этот же день, 27 ноября, согласно протоколу, началась официальная присяга армии и правительственных учреждений его старшему брату Константину.
Междуцарствие
…Внезапная смерть Александра I, не оставившего прямых наследников, породила множество слухов. В народе долгое время жила легенда, будто император принял схиму и жил под именем старца Федора Кузьмича. Еще более загадочным представлялось решение о преемственности власти - наследник по первородству, великий князь Константин Павлович, неоднократно подтверждал свое нежелание царствовать. На его памяти были воцарение его отца Павла I, больше похожее на захват власти и отстранение «наследника по завещанию» Александра. Помнил он и жуткую ночь 11 марта 1801 года, когда был убит его отец. Уверенный, что его «задушат, как отца удушили», если он примет трон, Константин еще в 1823-м официально отрекся в пользу младшего брата Николая. Однако содержание этого отречения, как и завещание Александра I о наследовании престола Николаем, царская семья хранила в тайне.
Петербург погрузился в тревожно-неопределенную атмосферу междуцарствия и тягостного ожидания. Тем временем на Монетном дворе началась чеканка новых «константиновских» рублей, а в лавках появились портреты курносого человека, очень похожего на своего отца, императора Павла - с надписью «император Константин I». Указы уже подписывались его именем.
Вместе с тем поговаривали, что трон может достаться Николаю, хотя он был непопулярен в армии и обществе. Константин, правитель конституционной Польши, казался более либеральным - в сравнении с жестоким солдафоном Николаем, сторонником абсолютной монархии.
Существовал и третий вариант наследования, для многих более предпочтительный – в лице императрицы-матери, Марии Федоровны, вдовы Павла I, попечительницы многочисленных коммерческих и благотворительных заведений. В Петербурге еще не забыли о временах гвардейских переворотов, не раз разрубавших «династические узлы».
К моменту трагической развязки на Сенатской площади тайные общества, вынашивавшие идею смены власти, существовали в России без малого десять лет. При всем разнообразии концепций их, несомненно, объединяла мечта ограничить или даже окончательно уничтожить самодержавие. Взяться за оружие молодых дворян-офицеров побуждало нежелание монархов начать политические реформы и раскрепостить экономику. Однако династическая свистопляска застала врасплох лидеров Северного и Южного обществ, у будущих декабристов не было единой программы действий, и в среде «молодых якобинцев», как называл их Пушкин, не существовало общего мнения по принципиальным политическим вопросам.
Душою и идеологом петербургских заговорщиков был молодой поэт Кондратий Рылеев, издатель журнала «Полярная звезда» и отставной артиллерийский подпоручик, служивший в Петербургской уголовной палате - до тех пор, пока он не познакомился с сенатором Мордвиновым.
Рылеев делает карьеру
Николай Семенович Мордвинов, в прошлом морской министр, один из влиятельнейши членов Государственного совета, председатель Вольного экономического общества, был одной из самых ярких фигур в истории Русской Америки. Адмирал Мордвинов слыл либералом, сторонником Конституционной монархии и экономических реформ. В столице его звали «русским Аристидом». Не участвуя напрямую в заговоре, он явно симпатизировал его участникам и при возможности составлял им протекцию по службе.
В январе 1824 года Рылеев имел с ним беседу - в его особняке на Театральной площади, после чего Мордвинов рекомендовал молодого человека на должность правителя дел Российско-Американской компании.
Кондратий Рылеев
Рылеев, испытывавший в прошлом серьезные материальные затруднения и даже заложивший свое небольшое имение, теперь стал не только чиновником крупнейшей в России коммерческой структуры, но и обладателем акций компании. Член Северного общества князь Оболенский писал о Рылееве: «Его общественная деятельность по занимаемому им месту правителя дел Американской компании заслуживала бы особенного рассмотрения по той пользе, которую он принес компании...».
Перед восстанием
В начало декабря 1825 года в воздухе Петербурга была разлита тревога. Великий князь Константин, находившийся в Варшаве под охраной верных ему полков, никак не желал приезжать в столицу. При этом отказывался прислать официальный манифест об отречении, предоставив Николаю самостоятельно выбираться из династического тупика. Курьеры так и сновали между Петербургом и Варшавой - Николай, не имевший безусловных прав на трон, занимал выжидательную позицию. Законы Империи не позволяли перехода престола по завещанию Александра - только через оглашенный при жизни государя манифест. Весьма двусмысленную роль в затянувшемся междуцарствии играла вдовствующая императрица Мария Федоровна: в случае отречения сыновей у «порфироносной вдовы» появлялись права регентства.
В пользу императрицы-матери интриговала придворная группа, которой руководили глава ведомства путей сообщения герцог Александр Вюртембергский, родной брат императрицы, и влиятельный министр финансов граф Е.Ф. Канкрин, автор ряда экономических проектов. Сама Мария Федоровна состояла в числе акционеров Российско-Американской компании с 1802 года, и ее именем был назван один из кораблей компании. Многим из числа влиятельных держателей акций и должников в Главном правлении представлялся благоприятным именно такой вариант: вдовствующая императрица с ограниченными правами.
В эти тревожные дни в тугой клубок сплелись придворные интриги, романтические и либеральные идеи, карьерные и коммерческие интересы.
Российско-Американская компания находилась в непосредственном подчинении двух ведомств – финансового и путей сообщения. И вот здесь влияние герцога Вюртембергского, графа Канкрина и других людей, связанных с «партией Марии Федоровны», прослеживается весьма отчетливо - в списках акционеров можно найти немало сторонников потенциальной Марии I. Приверженец регентства и Конституционной монархии Гавриил Батеньков, работавший под началом Александра Вюртембергского, протежировался на место правителя русских колоний в Америке. Один из главных участников заговора 14 декабря, адъютант герцога Александр Бестужев, жил в доме, принадлежавшем Российско-Американской компании.
Дом на Мойке у Синего моста оказался отмечен особой исторической ролью. Два его этажа как бы символизировали два различных течения русского реформаторства. Наверху, на обедах у хлебосольного директора компании Ивана Прокофьева, где перебывало полстолицы, от купечества до облеченных властью бюрократов, велись умеренно либеральные беседы сторонников партии «деловых людей». Внизу, где жил Кондратий Рылеев, вынашивались радикальные планы переворота. Как-то раз подполковник Батеньков за обедом у Прокофьева спросил Бестужева, где сейчас Рылеев. «Внизу, до времени», – ответил тот. Батеньков понял, что его товарищ по тайному обществу имеет в виду не только первый этаж дома.
Декабристы-имперцы
…Историки декабристского движения зачастую не акцентируют внимание на таком важном пункте программы тайных обществ, как их внешнеполитические устремления. Влиятельная часть декабристов была идеологами дальнейшего расширения российских границ – например, Пестель, лидер Южного общества, считал необходимым захват Закавказья, Молдавии и других земель: как он полагал, по экономическим и стратегическим соображениям. К тому же декабристы выдвигали идеи создании панславянской федерации, которая включала бы Польшу, Богемию, Моравию, Венгрию (декабристы считали венгров славянами), Трансильванию, Сербию, Валахию, Далмацию и Хорватию (!). Но не только - интересы многих членов Северного общества были устремлены и в сторону Нового Света.
Поэтому под прикрытием Российско-Американской компании велась успешная тихоокеанская торговля с Мексикой, Чили, Перу, Филиппинами – как часть колониальной экспансии.
В 1812 году на территории испанской Калифорнии была основана крепость Росс. Этот форпост к северу от залива Сан-Франциско должен был положить начало русскому освоению Калифорнии. В течение двух лет, с 1815-го по 1817-й, флаг Российской империи развевался и над одним из Гавайских островов – благодаря «дипломатическим» усилиям сотрудников компании на Гавайях король острова Кауаи склонился к переходу в русское подданство. Здесь же был заложен «Русский форт». Успех колонизации Дальнего Востока, Аляски и Алеутских островов, Калифорнии и влияния на Гавайях делал реальным превращение северной акватории Тихого океана во «внутренние воды» Российской империи.
К концу первой четверти XIX века торговые интересы и практическая деятельность Российско-Американской компании все чаще вступали в противоречие с консервативным курсом царского правительства в Санкт-Петербурге. «Дней александровых прекрасное начало» сменилось мрачным застоем времен Священного союза. Был резко усилен правительственный контроль за деятельностью компании, а ряд указов напрямую грозил интересам предпринимателей и акционеров компании, среди которых было много влиятельных лиц.
Таким образом, две российские исторические интриги – освоение Аляски и декабристское движение - развивались параллельно, чтобы затем неожиданно пересечься в одной из самых трагических точек русской истории…
Заговорщики разделились
В канун восстания началась стремительная поляризация планов участников заговора. На верхнем этаже Российско-Американской компании занимались в большей степени теоретическими разработками, Гавриил Батеньков и живший на квартире Прокофьева барон Штейнгель выдвигали свой вариант политических реформ, составив текст «Манифеста к русскому народу», который Сенат должен обнародовать от себя – после успеха восстания. Батеньков разделял политические взгляды опального реформатора Сперанского, с которым он долгое время был связан по службе. Барон Штейнгель, как и Батеньков, был сторонником Конституционной монархии и умеренных политических реформ. В «Манифесте» предусматривалось создание Временного правительства с правами регентства, а в правительство прочили Сперанского, Мордвинова, Батенькова.
Нижний этаж, занимаемый Рылеевым, превратился в штаб-квартиру Северного общества, куда сходились все нити декабристского заговора. Тут проходили ежедневные сходки членов общества. По воспоминаниям очевидцев, атмосфера в доме Российско-Американской компании была накаленной: обсуждались самые различные варианты захвата власти и последующих реформ. Негласным составляющим тактического плана радикалов было физическое устранение Николая и всей царской семьи. До поры до времени «солдаты Рылеева» скрывали свои намерения за умеренной программой Батенькова–Штейнгеля. 8 декабря в «диктаторы» Северного общества был избран князь С. П. Трубецкой, ветеран движения и старший среди заговорщиков по званию.
Идеологическая основа декабристского движения во многом формировалась под влиянием графа Н. С. Мордвинова. Его имя по многим причинам не было столь же известно, как имена других русских реформаторов, и старый сенатор-либерал прожил длинную политическую жизнь. Еще Екатерина Вторая говорила, что его бумаги «писаны золотым пером». В работе над программными документами декабристы использовали предложения Мордвинова о либеральных преобразованиях. Пушкин как-то отметил, что Мордвинов «заключает в себе всю русскую оппозицию». В своем альманахе «Полярная звезда» Рылеев посвятил ему оду «Гражданское мужество». Адмирал Мордвинов (и это важно отметить), подбиравший кадры для Российско-Американской компании, во многом определял ее деятельность и обширные стратегические задачи.
Кондратий Рылеев был активным сторонником идей Мордвинова о расширении русского влияния в Америке, создания тихоокеанской Новороссии. В феврале 1825 года Прокофьев и Рылеев даже вступили в открытый конфликт с министерством иностранных дел, возглавляемым К. В. Нессельроде, дискутируя о правах Российско-Американской компании и ее экспансии в Новом Свете. Рылеев докладывал о строительстве новых опорных пунктов Русской Америке:
«...компания желает распространить заселения свои до самого хребта Каменных гор (Скалистых гор. – Л. С.), что необходимо для прочного существования ее, чему уже сделано начало и чего она, без сомнения, достигнет...».
Эта докладная едва не стоила Прокофьеву его директорского места. Александр I сделал руководителям компании «строжайший выговор, требуя, чтобы они «беспрекословно повиновались распоряжениям и видам правительства...».
Рылеев, ко всему прочему, еще и обзавелся енотовой шубой, стоившей семьсот рублей (сумма по тем временам непомерная) – так Главное правление выразило ему благодарность за службу.
На фоне неразвитости кредитно-финансовых операций на российском рынке активность крупнейшего в стране акционерного образования стала весьма заметной. С деятельностью российско-американских коммерсантов были связаны не только идеи колонизации, но и многочисленные научные исследования Нового Света – например, под эгидой компании состоялись первые русские кругосветные плавания. С 1803 по 1824 гг. за счет компании были снаряжены девять кругосветных экспедиций. В морскую историю России вошли имена Крузенштерна, Лисянского, Лазарева, Головнина. Множество бесценных научных экспонатов с берегов Северной Америки обогатили коллекции петербургской Кунсткамеры и Академии наук.
Интересно, что знаменитый золотой мак, ставший впоследствии официальным символом штата Калифорния, впервые был описан в 1822 году во время плавания фрегата «Рюрик».
Калифорния – тоже Россия?
…10 декабря 1825 года в доме на Мойке узнали об отречении Константина и скорой «переприсяге» Николаю. Экзотическое для русской истории событие, переприсяга новому царю, - удобный, как думали заговорщики, повод для военного переворота. Начали спешно готовиться к выступлению, собирать силы. Гвардейский морской экипаж занимал в планах вождей тайного общества одно из ключевых мест: он должен был стать ударной силой будущего восстания. Политическую агитацию среди морских офицеров уже давно вел Дмитрий Завалишин, который был одной из самых ярких фигур на службе Российско-Американской компании.
Мичман Завалишин в 1822-1824 годах участвовал в кругосветном плавании на фрегате «Крейсер», где делил каюту с будущим флотоводцем, а тогда скромным молодым офицером П. С. Нахимовым. Завалишин обследовал форт Росс и увлекся идеей расширения русских владений в Калифорнии. Путь к осуществлению своих планов он видел в провозглашении независимости Калифорнии от Мексики. По возвращении в столицу в ноябре 1824 года Завалишин представил правлению Российско-Американской компании и императору Александру I обширный и детальный план захвата больших территорий Калифорнии.
Стоит остановиться подробнее на этом плане.
По замыслу Завалишина следовало расширить русскую колонию до «естественных» рубежей, которыми он считал залив Сан-Франциско на юге и долину реки Сакраменто на востоке. Чтобы не делать этого слишком открыто, Завалишин пытался создать некое тайное общество - «Орден Восстановления», который, воспользовавшись междоусобицей в Мексике, должен был захватить власть в Калифорнии и присоединить ее к России. Для чего он вступил в контакт с влиятельными лицами в Калифорнии, подготавливая заговор с целью смещения мексиканского наместника. Завалишин даже называл себя Великим магистром Ордена. В его мечтах плодородная Калифорния должна была стать основной продовольственной базой Русской Америки. Он предлагал осуществить «свободную колонизацию» Америки с помощью «русских коренных хлебопашцев», предварительно выкупленных из крепостного состояния.
Как вспоминал впоследствии декабрист А. П. Беляев, приятель Завалишина по Гвардейскому морскому экипажу, «местечко» Росс, «населившись, должно было сделаться «ядром русской свободы».
Завалишин смог заинтересовать своими идеями адмирала Мордвинова, который свел его с Рылеевым и подал докладную в Кабинет министров (для рассмотрения завалишинского плана был даже создан негласный комитет под председательством Аракчеева). Но смелые планы Российско-Американской компании и в особенности идеи заселения русской Калифорнии свободными крестьянами, оказались неприемлемы для царского кабинета министров.
Имя Д. И. Завалишина связано с еще одним амбициозным замыслом Российско-Американской компании – распространением влияния на остров Гаити в Карибском море и даже, в случае особой удачи, присоединения его к Российской империи. Этот план Завалишина поддерживал бывший наполеоновский генерал Буае. Этот французский генерал, мулат из Сан-Доминго, попал в плен в битве при Березине, после чего навсегда остался в России, женившись на крепостной. Правление компании намеревалось в сентябре 1826 года отправить на Гаити «торговую» экспедицию под руководством Завалишина и Буае.
Историк русской эмиграции В. П. Петров в книге «Русские в истории Америки» писал:
«По плану Рылеева – в случае успеха восстания – все командные посты в компании распределялись между заговорщиками следующим образом: Г. С. Батенькову предстояло стать правителем Русской Америки в Новоархангельске (вместо морского офицера М. И. Муравьева); Д. И. Завалишину – правителем форта Росс. Себя Рылеев прочил на пост главы правления компании в Петербурге. Чтобы иметь в американских водах верное судно, было решено отправить туда корабль под командованием В. П. Романова для “обследования” северных берегов Америки».
14 декабря
Между тем в рядах заговорщиков начались принципиальные идейные разногласия. Вечером 12 декабря в Зимний дворец явился адъютант командующего гвардейской пехотой подпоручик Ростовцев и вручил пакет на имя Николая. В пакете оказался донос подпоручика о существовании заговора с целью отстранения Николая от престола. Яков Ростовцев был членом Северного общества и сотрудничал с Рылеевым в журнале «Полярная звезда». По своим убеждениям он был близок к умеренному крылу общества под предводительством Батенькова и Штейнгеля.
Мотивы предательства Ростовцева остались неясными. Уже в Сибири декабрист М. Фонвизин вспоминал:
«...Ростовцев, не из корыстных видов, а испуганный мыслию о междоусобном кровопролитии, идет во дворец и открывает великому князю Николаю намерения и надежды общества воспрепятствовать его восшествию на трон».
Интересно, что в одном своем пространном письме Ростовцев предрекал конечный распад империи:
«Пользуясь междоусобиями, Грузия, Бессарабия, Финляндия, Польша, может быть, и Литва от нас отделятся. Европа вычеркнет раздираемую Россию из списка держав своих и соделает ее державою азиатскою...».
Получается, что двадцатитрехлетний подпоручик во многом предсказал историческую судьбу империи...
Важно отметить, что «предатель» Ростовцев не выдал Николаю имен участников заговора, а ограничился общими предупреждениями: в действиях его просматривался определенный замысел. Историк Я. А. Гордин в книге «Заговор реформаторов» писал: «Смысл ростовцевского письма в полном его виде – запугать великого князя, заставить его сделать еще одну попытку навязать престол Константину (который его ни за что не принял бы) и тем самым завести ситуацию в тупик, либо продолжать попытки вызвать цесаревича в столицу (куда бы он ни за что не поехал) и таким образом до бесконечности затянуть междуцарствие».
Ростовцев был связан как и с правителями Российско-Американской компании, так и со многими сторонниками «партии Марии Федоровны» (в прошлом он даже был камер-пажом вдовствующей императрицы). Дядя Ростовцева, петербургский городской голова Н. И. Кусов, был одним из директоров Российско-Американской компании. Ростовцев говорил впоследствии, что совершил свой поступок под влиянием тестя, А. С. Сапожникова, одного из богатейших русских купцов, совладельца многих промыслов и золотых приисков. Сапожников был в числе акционеров Российско-Американской компании и имел обширные коммерческие связи в столичных кругах. Интересно, что Батеньков и Штейнгель настолько считали его своим сторонником, что даже подумывали о принятии Сапожникова в тайное общество.
В те же часы, когда Ростовцев беседовал с великим князем, совсем неподалеку, в доме Американской компании на Мойке, заговорщики обсуждали последние детали восстания.
Единства среди заговорщиков по-прежнему не было - в штабе восстания не поспевали за стремительными поворотами событий.
Николай же наконец решился – уже на следующее утро после разговора с подпоручиком: нужно было брать власть. Он тут же подписал манифест о своем вступлении на престол, который был зачитан членам Государственного Совета, и тут же, не откладывая, созвал командиров всех полков, приказав привести войска к 14 декабря к присяге, причем в необычно раннее время, еще до рассвета. На раннее утро назначена была и присяга Сената.
Таким образом, свой поединок с Рылеевым и компанией Николай выиграл еще вечером 13 декабря.
14 декабря, это исторический день для России, стал днем героизма одних и растерянности и предательства других, сопровождающихся общим организационным хаосом среди мятежников. «Диктатор» Трубецкой так и не появился. Рылеев, метавшийся в тот день между полками на Сенатской площади и Главным правлением Российско-Американской компании, был арестован у себя в тот же вечер. В доме на Мойке, этажом выше, Штейнгель разорвал свой манифест, над которым он работал все утро 14 декабря. Противники кровавых катаклизмов Штейнгель и Батеньков на Сенатскую площадь тоже не вышли. Перепуганный И. Ф. Прокофьев сжег секретные бумаги компании, где упоминались имена декабристов и их геополитические проекты.
Сенатская площадь 14 декабря 1825 года. Рисунок Кольмана
Позже А. И. Герцен остроумно заметит, что Николай I стрелял не только в революционеров, но и в бронзового Петра, вокруг которого они стояли: царь-реформатор, умерший в 1725 году, дал толчок русскому просвещению и вольномыслию (к этому можно лишь добавить, что Петр I положил начало и русскому освоению Америки).
Николай I лично допрашивал многих арестованных декабристов, которых доставляли в Зимний дворец из казематов Петропавловской крепости. Среди них были Рылеев и столоначальник правления Американской компании Орест Сомов.
- Где вы служите? – спросил император Сомова.
- В Российско-Американской компании.
- Хороша же собралась у вас там компания! – хмуро заметил Николай.
Конец русской Америки
Дмитрий Завалишин
Даже после ареста Дмитрий Завалишин не оставлял своих планов относительно расширения русской колонии в Калифорнии. В начале 1826 года он писал царю из тюрьмы: «Калифорния, поддавшаяся России и заселенная русскими, осталась бы навсегда в ее власти...».
Похожих взглядов придерживался барон Штейнгель, который писал Николаю из своей тюремной камеры о возможности аннексии Гаити.
Судьба участников заговора, связанных с деятельностью Американской компании, была, как вы знаете, трагичной. Кондратий Рылеев был повешен 13 (25) июля 1826 года вместе с четырьмя другими руководителями восстания (по преданию, веревка оборвалась и его казнили дважды, что вообще-то противозаконно, дважды не казнят). Гавриил Батеньков, заключенный в Петропавловскую крепость, был «забыт» в одиночной камере на двадцать лет. Владимир Штейнгель провел десять лет на каторге в Чите и пятнадцать лет на поселении в Сибири. Дмитрий Завалишин был приговорен к вечной каторге, замененной двадцатью годами рудников. В сибирской ссылке он выучил 13 языков.
Завалишина до самой смерти называли мечтателем. И еще один интересный факт - ему было суждено стать единственным из 122 сосланных в Сибирь декабристов, кто остался в живых ко времени продажи Аляски…
Историю Русской Америки после подавления восстания декабристов можно охарактеризовать одним словом – угасание. Царским указом было официально запрещено переселение подданных Российской империи на земли компании. Купцов и хозяйственников в ее правлении заменили чиновники. При отсутствии интереса у власть предержащих к отдаленным землям Аляска становилась убыточным предприятием. Конкуренты, англичане и американцы, теснили российских промысловиков на Тихом океане со всех сторон. В 1841 году был продан русский форпост в Калифорнии – крепость Росс с прилегающими угодьями. Кое-кто из колонистов вернулся на родину, часть переселилась в Сан-Франциско, где до сих пор сохранился район под названием «Русская горка». Все предыдущие колонизационные и коммерческие планы в Северной Америке оказались под сукном…
Решение Александра II о продаже Аляски правительству США за весьма умеренную сумму подвела окончательный итог идеям российской колониальной экспансии.
И хотя договор о продаже Аляски был подписан 18 марта 1867 года, исторически судьба Русской Америки решилась залпами картечи вечером 14 декабря 1825 года.
В 1859 году в Санкт-Петербурге воздвигли конный монумент Николаю I. Бронзовый император гарцует лицом к Сенатской площади и спиной к Синему мосту. В доме на Мойке после ликвидации крупнейшей русской акционерной компании располагалось Общество для заклада движимого имущества, а в советское время – ломбард.
фото: Topfoto/FOTODOM
