Радио "Стори FM"
Алексей Балабанов: По ту сторону добра и зла

Алексей Балабанов: По ту сторону добра и зла

Автор: Диляра Тасбулатова

Будучи противоречивым человеком, он, может, - единственный среди своих современников, кто сумел задеть нерв коллективного бессознательного. Уже прошло 10 лет, как его нет на свете, с чем до сих пор трудно смириться.

…Многие, кстати, так и не смирились. Его постоянный продюсер Сергей Сельянов, с которым мы близко знакомы, уж точно.

Я Сережу с опрокинутым лицом два раза в жизни видела, в первый - когда случилась трагедия в Кармадонском ущелье (как вы помните, там погиб не только младший Бодров, но и почти вся съемочная группа), второй – когда умер уже сам Балабанов. Они ведь были как близнецы-братья, долгие годы провели вместе - работали как соавторы, дружили, понимая друг друга с полуслова… У Сережи, наверно, было такое ощущение, как будто у него палец отрубили. Если не руку, причем, правую.

То же самое было и с самим Балабановым, в 2000-м, когда случился Кармадон: есть версия, что после трагедии, унесшей жизни 42 человек, с которыми он тесно работал (группа - это почти семья, в кино так), и главное – гибели Сережи Бодрова, Балабанов уже жил по инерции. Сельянов, однако, с этим утверждением не согласен: Балабанов, конечно, надломился, но потом все же восстал из пепла, много работал. Стал он, конечно, другим человеком, чего уж там, страшно переживал, но умереть и тем более прогнозировать свою смерть, по мнению Сельянова, не собирался. Горе в нашей жизни почти неизбежно, да что там почти, точно неизбежно, все мы обречены терять и терять. Балабанов же пережил (или так и не пережил?) это ужасающее событие особенно драматично.

Возможно, «Груз 200», этот кошмарный сон, лучшая картина двухтысячных, и не только (может, лучшая за последние полвека советского и постсоветского кино) была косвенно спровоцирована Кармадоном. Толчок, триггер, импульс, не знаю, как еще сказать, - и в его персональной вселенной возник всеобъемлющий образ хтони – овеществленной и воплощенной в чудовищных карикатурных образах, к ужасу зрителей и неудовольствию иных критиков. Мнения, как любят говорить в соцсетях, разделились: в год выхода фильма на «Кинотавре» разразились такие баталии, какие даже там редко увидишь, при всей нашей несдержанности и скандальности (ваш покорный слуга не исключение). И если присутствующие на фестивале иностранцы со свойственной им толерантностью на пресс-конференции говорили мягко, с несколько комическим стремлением понять эту страну, то уже в кулуарах - с расширившимися от ужаса зрачками. И всё, бедные, вопрошали – неужели, мол, это правда?

1.jpg
Кадр из фильма "Груз 200"

Не знаю, в каком смысле «правда» - в буквальном, что ли? Как одна критикесса, обвинив Балабанова в плагиате (якобы он взял одну сюжетную коллизию фильма, самую леденящую, из какого-то романа) написала, что, мол, «так не бывает». Чтобы, значит, некий мент, садист и импотент, приковал девушку наручниками к кровати, где к тому же лежит труп афганского ветерана, ее парня, только что присланного в гробу грузом под номером 200. Плюс, как вы помните, рядом с трупом девушку еще и изнасилует нанятый подонок.

Такие вот страшные истории в детском санатории: по городу шла черная тетенька, а за ней катился гроб на семи колесиках. Некоторые из нашего интеллигентского санатория, очевидно, совсем девственные по части восприятия искусства, ни дать ни взять пионэры, которых еще Раневская посылала кое-куда, в непечатное место, как раз вопили, что типа не нужно преувеличивать. Никто, дескать, никого рядом с трупом насиловать не будет, и так забот полон рот – трудоемко и вообще. Еще ведь нужно учтите, этот самый труп получить в свое полное распоряжение.

Вот такое я люблю – соседка вон в первый раз «Нос» Гоголя прочла (взяла книгу внизу в подъезде, там их складывают как ненужные, может, кому сгодится) – а прочитав, перестала со мной здороваться, потому как я ей горячо эту повесть рекомендовала. Носы не ходют отдельно от людей, резюмировала она, после чего принципиально перестала со мной общаться. Какая трогательная интеллектуальная девственность, до слез, сижу и плачу. Критики, что были против, тоже, помню, не рвались со мной водку пить, заподозрив меня и моих единомышленников, а заодно и автора фильма в намеренном очернении нашей перманентно светлой действительности.

Кстати. Время действия фильма, хоть и не обозначено впрямую, вычислить несложно (ну, Афган же) – однако создается устойчивое впечатление, что оно здесь вечное, остановившееся, окуклившееся (ух уж эти причастия) и, как ни странно, неподвижное. Ни ту, ни ну, ни вперед, ни назад. Видимо, ад на то и ад, что там нет понятия времени как такового, оно просто остановилось вопреки непреложным физическим законам. Как в тяжелом наркотическом сне или у Бергмана в «Земляничной поляне» – часы без стрелок. Символ конца мироздания.

2.jpg
Кадр из фильма "Кочегар"

Интересно же вот что: «Груз 200», да и «Кочегар», как и «Река», незаконченная из-за гибели актрисы, Туяры Свинобоевой, якутки по национальности, которую Балабанов высоко ценил, сделаны после второго по счету «Брата», этого, прямо скажем, шабаша шовинизма и превосходства условного белого человека. Притом что в перечисленных фильмах, сделанных после похождений киллера и по совместительству ультра-националиста, в роли которого неожиданно снялся (как, собственно, и в первом «Брате») интеллигент, искусствовед и мальчик из хорошей семьи, автор отдает предпочтение «нерусским», «гастарбайтерам» и людям пришлым. Как ни удивительно.

Многие так и говорили – здесь болит, там не болит, так, что ли? Сам Сережа Бодров, которого я тоже немного знала, прелестный был человек, тонкий, красивый и добрый, считал, что это просто такой конструкт (а Сельянов так вообще – что «комедия»). На волне успеха первого «Брата», который нужно было закрепить, создав отечественный эпос жития подонков и отморозков в эдаком разудалом тарантиновском духе. По крайней мере, именно так они объясняли свой внезапный приступ шокирующего национализма - и, в общем, не знаю уж, намеренного или вдруг прорвавшегося, «величия» на ровном месте. Возможно, это ирония, только ее сложно заметить – и уж если мне сложно, то этим, которые на корточках сплевывает об асфальт сёмки в растянутых трениках, видимо, еще более затруднительно. Вообще ирония – не самая сильная сторона дарования Балабанова, он скорее убедителен в гротеске и сатире, как в Грузе 200»… Да и то.

Поэтому, скажем, «Жмурки» многим тоже не показались – прием остранивания, которым, скажем, тот же Тарантино владеет блестяще - так, как никто в мире, Балабанову не давался. Человек он был мрачный, в своем роде честный (хотя с этими его «Братьями» лучше бы не был, ей-богу) – хотя и честный может заблудиться в сумрачном лесу. Коммерческий проект, этот самый второй по счету «Брат», стал сверх меры успешным: тот самый случай, когда успех ужасающе симптоматичен, а зеркало, в котором, по идее, неплохо бы увидеть свое кривое отражение, свой испод и темное подсознание, своих персональных кривляющихся бесов, обернулось гладким, без обертонов и внутренних смыслов, стеклом.

12.jpg
Кадр из фильма "Жмурки"

…Уж не знаю, что мною движет, когда я внутренне - возможно, сама себя не контролируя, - убеждаю себя, что Балабанов, поначалу впав в кошмар, позже «покаялся». При помощи «Груза 200» - вердикта настолько беспощадного, последнего, не оставляющего надежды ни ему, ни нам, никому. Приговор оглашен и пересмотру не подлежит – пожизненно, во веки веков, аминь.

«Жмурки», более легковесная версия повсеместного распада, нежели «Груз 200», местами остроумная, местами кромешная, тоже порой нарушает законы и границы жанра, зато здесь автор уже окончательно укрепился в своем мнении, что всё бесполезно, хоть ты тресни. Никаких иллюзий. Дело швах.

По маленькому городку, заброшенному, провинциальному, безлюдному, тоже застывшему во времени, словно прореха во вселенной, бродят бандиты, беспрепятственно пуляя друг в друга и иногда наведываясь к пахану. Которого с привычным блеском сыграл Никита Михалков – с увесистой голдой на шее, в челке и малиновым «спинжаке», - который всюду таскает толстенького сынка, даже в морг приводит, где после разборок всё завалено свежими трупами. Архитектора, построившего ему камин, он обещает самого сжечь прямо в нем же, а два главных бандита, которых Михалыч отправляет на особо важные задания, впоследствии станут депутатами, и один из них отслюнит деньги на постройку храма, чего же еще. Время действия – девяностые, а вот финал, видимо, начало двухтысячных: сынок-то экс-пахана подрос, зато папашу его бывшие боевики пристроили вахтером в Госдуму.

Один умный критик, скорее даже культуролог, сказал, что Балабанов - не гуманист, и люди ему интересны исключительно как иллюстрации механизмов распада. Сказал, кстати, не для того чтобы припечатать, - да и кто нынче гуманист? Со смертью Автора, властителя дум, обнадеживающего растерянное человечество, что, мол, еще не все потеряно, и человек – во всей полноте личной ответственности еще покажет, на что способен, претензии предъявлять некому. Видимо, на череду героических подвигов по спасению человечества и себя лично - не физического своего тела, но бессмертной души, уже никто не способен, и искусство в кино это безнадежное положение вещей отражает как может.

Нынешний властитель дум, знаменитый шведский режиссер Рубен Отслунд, уже увенчанный всевозможными наградами и ныне претендующий на Оскара, тоже никакой не «гуманист»: в своей манере и о своих соотечественниках он, как и когда-то Балабанов, повествует в терминах распада и конца цивилизации. Сумерках богов, как выражались раньше, - более патетично, нежели сейчас, когда уже никакая «поэзия» после всех наших освенцимов невозможна…

13.jpg
Кадр из фильма "Брат"

Балабанов предвидел это и не пощадил наши нежные чувства, показав распад страны, государства, личности, связей, опять же пресловутой «нравственности» и прочего, прочего, погрузив нас в ад «Груза 200», хронологически не последнего своего фильма, но самого страшного, неутешительного и программного.

В соцсетях, стоило мне упомянуть, что напишу о нем, мнения о нем разделились на полярные: критик общества или его адепт, тот, кто предупреждал, что мы давно сидим по уши в аду или тот, кто и сам в нем сидит?

Не дает ответа. Один знаменитый критик сравнил Балабанова с Пазолини, чья предельная, порой за гранью, честность, наводила ужас. Действительно, хватит одного кадра – когда тот самый мент, что приковал девочку к кровати рядом трупом, появляется в первый раз, заглянув в машину, где она сидела, у вас уже никогда не будет покоя.

фото: FOTODOM; kinopoisk.ru; ctb.ru

Похожие публикации

  • Еретик Пазолини
    Еретик Пазолини
    В марте 1922 года, чуть более ста лет назад, родился один из самых выдающихся режиссеров ХХ века, Пьер-Паоло Пазолини. Обстоятельства его смерти до сих пор не раскрыты: 2 ноября 1975 года на пустыре неподалеку от Рима был найдено тело Пазолини со следами пыток
  • Долгожданное дитя
    Долгожданное дитя
    Чтобы состоялось литературное чудо, нужно, вроде бы, очень много: и силы, и новая идея, и времена подходящие, и издатель, готовый взять на себя ответственность… Для Корнея Чуковского, как оказалось, нужно было лишь одно: маленькая любимая девочка рядом.
  • Евгения Симонова: Без притязаний на успех
    Евгения Симонова: Без притязаний на успех
    Евгения Симонова, редкий в наших широтах (да и не только в наших) тип интеллигентной актрисы, живет, как она сама призналась, сложной, трудной жизнью, хотя до сих пор ассоциируется с образом тургеневской барышни, невинной и беспечной