Радио "Стори FM"
Владимир Урин: Легко ли быть директором символа России

Владимир Урин: Легко ли быть директором символа России

Беседовала Юлия Васильева

Большой театр – безусловный символ России, который несмотря ни на что держит высочайший стандарт качества. О том, как ему это удается, мы беседуем с генеральным директором Государственного академического Большого театра России Владимиром Георгиевичем Уриным.

Мы говорим о том, как театр пережил свой крайне непростой год вне международного социокультурного контекста, о подготовке к 250-летию Большого, которое мы будем отмечать через три года, о "непарадной" роли директора, который вообще-то хотел стать актером, о том, какие зрители наиболее милы директорскому сердцу, а еще о том, есть ли солидарность в театральном мире... Но самое умилительное в этом интервью - воспоминания о детстве и юности моего героя, которые, конечно же, были театральными...

portret.jpg
Владимир Георгиевич Урин

- Я был абсолютно, на всю голову, повернут на театре. В нашем доме жил директор театра кукол, и моя театральная история начиналась с бесплатного посещения спектаклей этого коллектива, который тогда занимал несколько комнат драматического театра, и еще не был этим настоящим дворцом в самом центре города Кирова, каким он является сегодня.

А повзрослев, я невероятно увлекся кино, смотрел все фильмы, появлявшиеся в прокате, - с возрастным цензом и "до шестнадцати", и старше, был в курсе всех новинок кинематографа, и мне можно было задавать любые вопросы на тему кино. У нас в Кирове был кинотеатр "Смена" с несколькими залами, что являлось большой редкостью по тем временам. Каждый фильм я посмотрел по несколько раз. Далее плавно переместился в Театр юного зрителя. И, как любой человек, который увлекается театром и кино, и, наверное, это совершенно естественно, я представлял себя, конечно же, артистом. Знаменитым артистом, который будет блистать во всех этих фильмах.

И судьба давала мне такой шанс (улыбается - Авт.). Занимаясь в драматическом кружке при Доме культуры "Авангард", я был замечен работниками Кировского телевидения. Надо понимать, телевидение в те годы - это совсем не то, что сейчас. Кировское ТВ вещало без московских включений по три-четыре часа ежедневно, телевизоры тогда были мало у кого, и перед экранами люди собирались семьями и буквально - домами. И меня как участника самодеятельности взяли в телевизионные передачи в качестве ведущего и актера театральных телевизионных постановок. В одной из них я играл двоечника, бездельника, мальчиша-плохиша, а в другом, наоборот, был героем на войне, и когда меня немцы брали в плен, я пламенно произносил: "Можете убить меня, но я вам ничего не скажу!" (улыбается - Авт.).

Гениальная роль!

- Да! Я был достаточно знаменитым человеком в Кирове. На меня показывали пальцем со словами "Этот из телевизора" (улыбается - Авт.).

Мой кукольно-киношно-театрально-телевизионный опыт убедил меня в том, что я буду артистом (смеется - Авт.).

Драматическим артистом?

1.jpg
В начале творческого пути

- Конечно! Тогда я вообще не очень понимал, что существуют опера и балет! И театра-то такого в моем городе не было.

В Кирове три государственных театра: Театр кукол, Театр юного зрителя, сейчас он называется Театр на Спасской, и Драматический театр, куда каждое лето приезжали на гастроли три театра из разных регионов России - драмы, оперетты, оперы и балета. Тогда я и узнал, что такое театр оперы и балета. Говорить вам, что я влюбился в эти виды искусства, и это стало мечтой моей жизни, я не стану, потому что это никаким образом не соответствует действительности. Еще оперетта как-то грела мне душу, потому что там хотя бы было весело: на сцене комедийные герои, все влюбленные, - мне это было понятно, уровень постижения этого материала был нормальным для меня (улыбается - Авт.).

А вот что такое балет, и уж опера тем более, я не очень понимал. Тем не менее к моменту окончания школы я абсолютно утвердился во мнении, что буду артистом, и поехал поступать в Горьковское театральное училище. Поступил, - и вернувшись домой, замученный, измотанный экзаменами, увидел объявление о том, что училище искусств в городе Кирове открывает театральное актерское отделение, которое будет выпускать профессиональных артистов драматического театра. Я пришел и сказал, что вообще-то я поступил в Горьковское театральное училище, на что мне ответили, что меня с удовольствием возьмут, - явно "штанов не хватало" - в основном ведь тогда в театральные поступали девушки. Меня попросили почитать стихи и тут же объявили о переводе моих документов. Так я стал учиться на артиста в Кирове.

Два года продолжалась эта эпопея, мечты продолжали жить во мне, они крепли, я представлял себя на ведущих театральных площадках мира, ну хорошо, страны (улыбается - Авт.), в главных киноролях... А жизнь оказалась гораздо более суровой. Но, вероятнее всего, аналитический склад ума, способность оценивать себя со стороны тогда во мне еще присутствовали, сейчас-то уже нет, конечно (улыбается - Авт.)... А ведь это все гордыня! Я же хотел быть великим, выдающимся артистом, и понял, что артистом-то я стану - меня очень любили педагоги, мне ставили пятерки, у меня все было очень хорошо, - но стану... средним артистом какого-то провинциального театра, за счет старательности и усердия, может быть, даже когда-нибудь получу звание заслуженного, но не более того... И еще, очень мне не нравилось это ощущение подчиненности артиста, его рабское существование, когда ты зависишь не только от себя, но еще от миллиона факторов и обстоятельств.

Тогда я уже помогал ребятам на курсе ставить отрывки, мне казалось, что у меня есть к этому даже какие-то способности. И после второго курса, оставив театральное училище, я отправился поступать в Ленинградский Институт театра, музыки и кинематографии, и было это, страшно сказать, в 1966-м году. И поступил на режиссерский факультет...

Должен сказать, что режиссёрское ощущение спектакля сохранилось у меня до сих пор. По сей день я смотрю спектакль и вижу, что в нем можно было бы еще сделать, чего ему не хватает. Только с годами все больше исхожу из правил, которые устанавливают те режиссеры, которые этот спектакль создают. Я не диктую им свое видение, но, как мне кажется, понимаю все внутренние процессы, и это, кстати, очень помогает на посту руководителя.

Вы учились на актера, на режиссера, и как так получилось, что стали директором?

2.jpg
Во время службы в армии
- По окончании службы в армии, в группе советских войск в Германии, я вернулся в Киров, где мама со словами "Встанешь на ноги - поедешь куда захочешь", уговорила меня остаться, несмотря на предложения о работе от различных театров. И я пришел проситься на работу в Кировский ТЮЗ, к Алексею Владимировичу Бородину. Через полгода будет пятьдесят лет как мы знакомы и дружим. "Ну нет у меня должности режиссера, я могу взять тебя завтруппой, - сказал Бородин. Я согласился, а по прошествии небольшого времени у нас забрали на повышение директора, и Бородин начал уговаривать меня возглавить театр. А было мне на тот момент двадцать шесть лет и несколько месяцев.

Я недолго сопротивлялся. Кстати, недавно мы вспоминали эту историю за рюмкой чая, и я задумался, а все же, что повлияло на мое решение стать директором... Наверное, тоже какие-то амбиции, хотя меня безумно пугало то, что я ничего в этой профессии не понимаю и не знаю. Но наряду с этим я ощущал в себе способность к организации общего дела - она и стала определяющей. Я понял, что у нас собралась замечательная команда профессионалов: это и сам Алексей Бородин, и режиссер Елена Долгина, и замечательный художник, Народный художник России, совсем недавно ушедший из жизни, один из ведущих российских сценографов Станислав Бенедиктов. На наши премьеры в какой-то Кировский ТЮЗ приезжали ведущие театральные критики - Анатолий Смелянский, Михаил Швыдкой - будущий министр культуры России, Нина Агишева, Андрей Максимов, - а все потому, что наши премьеры становились событиями в театральной жизни.

Семь счастливых лет работы в Кирове, затем переезд в Москву и новая страница жизни - Всероссийское театральное общество, чьим правопреемником впоследствии стал Союз театральных деятелей - на тот момент мощнейшая творчески и финансово организация. Это была самая богатая организация среди всех творческих союзов, очень самостоятельная, имеющая потрясающий, еще дореволюционный, опыт, в ней были сконцентрированы специалисты, которые знали театр так, как в принципе мало кто знал. С точки зрения понимания театральных процессов это была поистине самая высокоэкспертная организация.

Никакое министерство культуры не обладало такой информацией, какой обладало Всероссийское театральное общество, сотни критиков которого еженедельно разъезжались по стране, отсматривали все спектакли. Проводились лаборатории, семинары, конференции, фестивали, осуществлялись творческие командировки. Велась огромная международная работа. Это была потрясающая, грандиозная театральная система. Почти семь лет я проработал руководителем отдела театров кукол и театров юного зрителя ВТО. Затем общество трансформировалось в Союз театральных деятелей, в 1987 году состоялся знаменитый съезд, на котором переизбрали все руководство, и СТД возглавил Михаил Александрович Ульянов, великий русский артист, потрясающая личность, который буквально через три недели пригласил меня к себе и предложил стать его заместителем. Я согласился. Сначала был просто заместителем председателя, затем на съезде был избран секретарем Союза, потом стал первым заместителем председателя и по сути курировал все творческие, организационные вопросы деятельности СТД.

38.jpg
С Народным артистом СССР Михаилом Ульяновым в годы совместной работы в СТД

Что самое ценное для вас в этапе жизни, связанном с ВТО-СТД?

- Об этом можно долго рассказывать, но самое главное в этой истории - это неимоверное количество людей, с которыми мне пришлось познакомиться и подружиться на этом отрезке своей жизни. Как в той песне, от Москвы до самых до окраин, практически нет ни одного областного центра в России и в странах бывшего Советского Союза, который бы я не посетил. Я был по много раз во всех столицах союзных республик, во Владивостоке, Петропавловске-Камчатском, Хабаровске, Южно-Сахалинске, Новосибирске, Красноярске, Омске, Томске... Отвечая за все региональные отделения ВТО, мотался по командировкам бесконечно! И с какими людьми я встречался! И какие театры видел! Это было невероятное счастье. Без преувеличения, нагло, могу сказать, что я знал всю театральную Россию, но и театральная Россия, без ложной скромности, хорошо знала заместителя Михал Саныча Ульянова (улыбается - Авт.). Это были прекрасные десять лет моей жизни. Рядом с Ульяновым. Счастливая страница моей биографии.

7.jpg
С супругой, Заслуженным деятелем искусств РФ Ириной Черномуровой
Но все когда-нибудь заканчивается. И по уставу СТД, принятом на том легендарном демократическом съезде, было возможно переизбираться только дважды. За два года до окончания срока я подошел к Михал Санычу и задал вопрос: "Мы на третий срок, надеюсь, не пойдем?" Он ответил: "Нет, конечно, мы для чего устав принимали!"

Не буду раскрывать секреты, какие театры приглашали меня на работу в качестве директора, скажу лишь, что это были три крупных московских театра. Но среди них, да и вообще никогда, не было музыкального театра! Только драматические. И в один прекрасный день, примерно за год до окончания моей работы в СТД, ко мне пришли в гости три человека: хореограф, балетмейстер Дмитрий Брянцев, оперный режиссер Александр Титель и театральный художник Владимир Арефьев. Они тогда стояли у руля Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко и предложили мне стать его директором. Я сказал: "Ребята, я не музыкальный человек", на что они ответили: "Ничего, научим".

Я вспомнил, что много-много лет я не был директором театра, но дал согласие, и вроде как получилось (улыбается - Авт.). Но решающее слово в этом вопросе было за женой, Ирина сказала: "Даже не задумывайся. Если что, я помогу". Она музыковед, знает музыкальный театр, любит его, всю жизнь занималась этим - и в Бахрушинском музее, и как театральный критик.

Этот театр, у которого были великие основатели, мы перестроили и в физическом, и в творческом смысле слова. Когда я пришел в театр, он находился не в лучшей своей творческой форме, несмотря на то, что в нем работали потрясающие актеры. Но главное, у театра были очень напряженные отношения со зрителем. Зал на 1400 мест заполнялся на многих спектаклях в лучшем случае на пятьдесят процентов. И лет семь нам потребовалось на то, чтобы стать одним из конкурентоспособных театров Москвы, чтобы о театре заговорили, чтобы в театр пошли. Нам удалось с помощью мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова, поддержавшего нас в сложные 90-е годы, начать реконструкцию, по завершении которой мы создали в центре Москвы одно из самых современных театральных зданий России.

8.jpg
С Народным артистом СССР Михаилом Ульяновым в годы совместной работы в СТД

Восемнадцать лет - счастливых, непростых, разных, с пожарами, с потерями, удачами и неудачами...

А потом поступило предложение возглавить Большой, и вот уже десятый год я руковожу этим театром.

Очередной счастливый период?

- Очень сложный, гораздо сложнее, чем предыдущие. Он менее органичный, я так вам скажу. Период Большого театра пришелся на трудные годы, хотя тоже счастливые, безусловно!

Два театра моей жизни - Кировский Театр юного зрителя и Театр Станиславского и Немировича-Данченко - я возглавлял в счастливое театральное время. И для музыкального театра 90-е годы прошлого века и начало двадцать первого века тоже были счастливым временем, музыкальный театр рванул вперед в 90-е, став именно театром в самом высоком смысле слова, а не домом, где ставят балет и оперу. Открылись границы, театр начал очень мощно заявлять о себе, пошла волна сотрудничества с нашими западными коллегами.

В чем оно, счастье директора?

chaika.jpg
Балет "Чайка". Аркадина - Светлана Захарова

- Совсем недавно я пошел на балет "Чайка" в постановке Юрия Посохова на нашей Новой сцене. Можно по-разному относиться к этому спектаклю, но главное, на мой взгляд, то, что он живой! Замечательно работают артисты, звучит музыка талантливого композитора Ильи Демуцкого, колдует оркестр вместе с дирижёром Антоном Гришаниным, и рождается соединение музыки с человеческой историей. Я смотрел за зрительным залом, и не увидел ни одного свободного места после антракта, ведь, не секрет, бывают спектакли, оперы и балеты, с которых часть людей уходит, и тут не надо хмурить брови и говорить, мол, у нас такого не бывает. Бывает! В конце спектакля я похлопал вместе со зрительным залом, ушел за кулисы, поздравил артистов, затем артисты выходили на поклоны уже перед занавесом, когда он закрылся, я оделся, ушел в администраторскую, где разговаривал с администраторами, а по трансляции я слышал, как часть зала все еще продолжала аплодировать и благодарить артистов! Наверное, это и есть счастье - осознавать, что ты работаешь в таком театре.

Мольеру приписывают высказывание "Хотите узнать, успешен ли театр, спуститесь в кассу", и ваш коллега, директор Вахтанговского Кирилл Игоревич Крок в нашем с ним интервью с Мольером согласился. А вы?

- Я бы поспорил и с Мольером, и с Кириллом Игоревичем, к которому отношусь с большим уважением как к огромному трудяге, настоящему театральному человеку, обожающему театр, готовому ради него на все. Понимаете, не совсем так... Часто на очень низкопробных зрелищах мы видим полные залы - и в этом случае действуют совсем другие механизмы. И Мольер, и Крок правы: да, конечно, важно, чтобы билеты были проданы, но это не главное. А главное, когда возникает химия между происходящим на сцене и полутора тысячами зрителей, и в зале стоит гробовая благоговейная тишина! Люди замирают, и зал даже не сразу взрывается аплодисментами, а сначала рождается пауза... Вот это на самом деле самое дорогое.

Важно ни в коем случае не идти на поводу у зрителя, и тем более в классическом балетном искусстве, где царят каноны, в оперном жанре, где существуют критерии голоса и музыки. Можно сказать - "хорошо поют" или "хорошо танцуют", но этого же мало, мы живем в двадцать первом веке, надо двигаться вперед, надо разговаривать со зрителем на современном языке! Часто зритель не желает такого разговора и приходит в театр отдыхать и просто наслаждаться! Да, конечно, есть спектакли, где красота - и есть торжество искусства, но все же театр - это совершенно другое! Поэтому я бы добавил к мысли Мольера и Кирилла Игоревича то, что я сейчас сказал.

Вы говорите о благоговейной тишине в замершем зрительном зале, и мне вспоминаются слова недавно ушедшей от нас Инны Михайловны Чуриковой: "Зритель должен дышать или не дышать, смеяться или тайком слезу вытирать. Он должен что-то выносить в душе после просмотра, но не жевать. Когда мы едим, душа молчит…"

- Театральная психология восприятия очень сложная, на нее влияет множество факторов, но Инна Михайловна, безусловно, права. Если эта химия возникла, и родился момент глубинного переживания, - это и есть настоящий театр!

Не хватает нашей эпохе личностей масштаба великих русских актеров - Инны Чуриковой, Василия Ланового, Владимира Этуша, Юрия Яковлева?..

- Все, кого вы назвали, поистине народные артисты, и к этому списку можно причислить еще десятки, сотни артистов и театра, и кино, и музыкального театра - тех, кто составили золотой век оперы Большого театра, балета Большого театра шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых годов. Это было время, когда место театра в жизни общества было в несколько раз значительнее, чем сегодня. Мы живем в другой стране, в другое время и, главное, мы живем не в лучшее время для искусства.

СССР сочетал в себе идеологизированную систему советского строя и при этом насыщеннейшую потрясающую интеллектуальную и духовную жизнь страны, где людям культуры было что сказать. Вы назвали великие имена российского театра, а я дополню, и назову вам артиста балета, балетмейстера Владимира Викторовича Васильева! Человека, перевернувшего в музыкальном театре само понятие мужского танца, и это происходило в хореографии великого Григоровича, в его спектаклях! Мы сейчас говорим о том, что культура была советской, идеологизированной и так далее, но она давала возможность выдающимся артистам разговаривать с людьми о истинно значимом. В чем феномен Василия Семеновича Ланового или Михаила Александровича Ульянова, Юрия Васильевича Яковлева или Юлии Константиновны Борисовой... Это же не только их роли, фильмы или спектакли, в которых они играли. Это феномен личности! А Кирилл Юрьевич Лавров и потрясающая история его человеческой судьбы, сопряженной с тем, что он говорил в театре, в кино, где у него блистательнейшие работы, чего стоят только Молчалин в "Горе от ума", Соленый в товстоноговских "Трех сестрах"! А Сергей Юрьевич Юрский, уникальный артист-интеллигент, артист-интеллектуал, у которого всегда была своя гражданская позиция! Неслучайно Сергей Юрьевич как актер был невероятно любим российской интеллигенцией.

В каждом из них есть то, что соединяло их со временем и отражало это время. Сегодня на самом деле по театральной оснащенности артисты выше, чем были те артисты, но им выпало жить в другое время, когда общество стало в гораздо большей степени обществом потребления, и не находится произведений, авторы которых говорили бы об этом времени так, чтобы возникало сопряжение. Хотя я повторю, что сегодня многие артисты - и как профессионалы, и как личности - не менее интересны, но почему-то не "выскакивают"!.. Вспомним историю Иннокентия Михайловича Смоктуновского, который мотался по периферийным театрам, не мог никуда толком устроиться, был безработным в Москве, но попал во время, когда потребовался тот герой, тип которого он собой являет, - и все! И состоялось! И сегодня мы говорим о Иннокентии Смоктуновском как о великом русском актере! Состоялось, начиная с лейтенанта Фарбера в фильме "Солдаты", маленькой эпизодической роли, затем - знаменитый Князь Мышкин в "Идиоте" в постановке Товстоногова, и далее - череда великих ролей в кино и театре. Это называется "время вытолкнуло"! Хотя он и до этого "прорыва", разумеется, был выдающимся актером.

 ...Вот почему я не стал артистом, даже, может быть, не понимая этого на тот момент до конца.

9.jpg
С Народными артистами СССР Еленой Образцовой и Иосифом Кобзоном
И ВТО, и СТД - организации, призванные консолидировать всех тех, кто занят в театральной отрасли. Есть ли подобная потребность в объединении у коллег сегодня?

- Мы должны понимать, что время диктует потребности. Тогда у театрального сообщества, как, впрочем, у других творческих сообществ, вспомним знаменитый Домжур, Дом писателей и так далее, была огромная потребность в общении, был социальный запрос на объединение. Вы представить себе не можете, что в Доме актера каждый день (!) проходили творческие вечера, капустники, премьеры, разного рода события! И никогда не было свободных мест. Этот знаменитый дом на Горького, 16, где находилось ВТО, где собиралась вся интеллектуальная элита Москвы, не только театральная! Сейчас там какой-то магазин... Входишь в зал, и куда ни брось взгляд, знаменитость. Все, то время закончилось! Не было возможности куда-то поехать, точнее, она была крайне редкой. Не было Интернета как средства получения информации и инструмента коммуникации.

Изменилась эпоха - к этому надо относиться нормально, спокойно. На месте руководства Союза я бы переосмыслил его роль. Мне кажется, мы держимся за какие-то привычные вещи, которые давным-давно благополучно почили. Надо понять, что сегодня нужно людям, что нужно сохранить, на чем сосредоточиться, а от чего можно спокойно отказаться. В том, что сегодня деятельность Союза должна быть скорректирована, я не сомневаюсь.

Уместно ли, по-вашему, сегодня говорить о солидарности внутри российского театрального сообщества, о взаимной поддержке театрального директората?

- Что подразумевать под словом "солидарность"?.. Очевидно, что мир стал гораздо более индивидуализированным и гораздо менее общественным. Солидарность подразумевает все же единство целей и задач. Да и понятие "общественного" стало совсем иным. Я убежден, среди большей части театрального сообщества эта солидарность есть, хотя при этом, может быть, никогда в жизни у нас не было такой поляризации театрального сообщества, как сейчас. Но все-таки в основе своей в театре, в связи с тем, что это коллективное искусство, когда возникают какие-то сложные явления, одинаковая оценка этих явлений с точки зрения "что такое хорошо" и "что такое плохо", конечно, сохраняется. По крайней мере, я хочу в это верить. Вот так я отвечу вам на этот "легкий" вопрос.

Почти год Большой театр России, как и другие российские театры, живет и работает вне международного социокультурного контекста. Каким стал этот год?

domingo.jpg
Гала-концерт Пласидо Доминго
- Я не буду отвечать на этот вопрос, потому что сегодня на него ответить пока еще сложно: планы театра - это еще не их осуществление. Планы мы скорректировали, уточнили в связи с произошедшими изменениями, сделали более реальными для выполнения, потому что изменился прежде всего состав тех, кто сотрудничал и работал с Большим театром. Что из этого получится, - давайте проживем сезон-два, и по результатам поймем. То, что это обеднит в том числе афишу Большого театра и с точки зрения названий, и с точки зрения участия наших коллег, западных дирижеров, режиссеров, певцов, танцовщиков, музыкантов, тех, кто сотрудничал ранее с Большим, несомненно. Но Россия всегда была богата талантами. Это будет другой театр, мы жили в такие времена, выживали, мы мощная держава, мы мощный театр, у нас потрясающая история, у нас есть кому творить, созидать. Просто театр будет другим, а вот каким, давайте посмотрим. Мы делаем все для того, чтобы максимально задействовать всех тех профессионалов, кто сегодня желал бы продолжать сотрудничество с Большим театром, я имею в виду людей максимально талантливых, одаренных. Главное сейчас - чтобы та творческая и профессиональная планка, которая существует, ни в коем случае не опускалась.

Мне понравилось, как вы настойчиво поправляли во время интервью одного из журналистов: "Не я, а мы!" Большой театр России - это "мы"?

grig.jpg
90-летие Юрия Григоровича. Чествование после балета "Щелкунчик"
- Как бы я ни надувал щеки, ни делал важный вид, ни давал интервью лучшим изданиям, ни снимался на телевидении, - все, что происходит на сцене, делаю не я, - я лишь помогаю, я только создаю условия, приглашаю профессионалов и так далее, а делают театр все те, кто в нем работает. И результат, который происходит на сцене, зависит в первую очередь от них. Да, и от меня в том числе, потому что если я не создам условия, не позову лучшую команду, которая сможет обеспечить максимальный результат, не дам возможность пригласить именно тех артистов, режиссеров, художников, дирижеров, которые нужны для реализации творческого замысла, то результат будет хуже. Поэтому, безусловно, от меня тоже зависит результат. Но это они придумывают спектакли, они осуществляют главную работу. Да, ее эффективность зависит от атмосферы, которая создана. Иногда в театре царит такая тишина, что я спрашиваю: "А что так тихо, нет ни скандалов, ни споров?!" И слышу ответ: "Работают!" Я встречаю режиссера: "Ну как?", он отвечает: "Замечательно! Слушай, какая хорошая доброжелательная атмосфера!" И слава богу, думаю я.

Когда вы в последний раз ходили в другой театр в качестве зрителя, какую постановку смотрели? В одном из интервью вы вспоминали, как в "великое театральное время" приезжали из Ленинграда в Москву и за субботу и воскресенье успевали посмотреть четыре спектакля.

- По-прежнему часто бываю в театре, максимально часто. Но я никогда не оцениваю действия своих коллег, как бы меня ни просили, ни уговаривали, это мой принцип, я никогда не даю оценку ни другому, ни своему театру и тому, что происходит в нем.

Существует этический кодекс. И даже если у меня плохие отношения с тем или иным человеком, я не позволю себе оценочность в его адрес, потому что есть понятие человеческой порядочности: нельзя! То, чем мы занимаемся, вещь предельно субъективная, а точка зрения, высказанная директором Большого театра, сразу обретет особое звучание. Тем более, если она будет содержать элементы критического отношения! У нас в России вообще нет культуры общественной дискуссии, уважительного обсуждения, мы от этой культуры сегодня практически ушли. И поскольку этой культуры нет, особенно если ты занимаешь определенные посты, лучше не делиться своим мнением по тому или иному поводу, чтобы не возникало конфликтных ситуаций.

Неразвита культура общественной дискуссии, зато чересчур развито общественное порицание...

- Я бы даже не так сказал. Это очень опасная тенденция, из серии "Я Пастернака не читал, но осуждаю". Человек высказал свою точку зрения - она не совпадает с точкой зрения большинства - все, враг! Но враг не тот, кто высказал иную точку зрения, а тот, кто делает плохо для своего государства, для своей страны. И патриот не тот, кто произносит высокие лозунги с трибуны или в прессе, а тот, кто делает лучше жизнь своей страны и своего народа. Убежден в этом.

У вас состоялось очень яркое и концептуальное выступление на одном из дней Вахтанговского Фестиваля театральных менеджеров. Какие советы сегодня с высоты опыта руководителя крупнейшего театра страны вы бы дали коллегам - молодым театральным управленцам?

- Давайте только уберем пьедестал (улыбается - Авт.). Не играет роли здесь мое положение. Я знаю огромное количество моих коллег, работающих в России, потрясающих профессионалов, директоров, ребят, которые трудятся в гораздо более сложных условиях, чем мы в Москве, и достойно делают свое дело. И мне нечему их учить, напротив, я очень часто учусь у них. Единственное мое пожелание к ним сегодня, я и студентам очень часто это повторяю: "Театр - это живое существо, в нем нет никаких рецептов", - и когда я слышу вопрос, как бы я поступил в той или иной ситуации, я отвечаю: "Я не знаю, я не в этой ситуации".

На самом деле никому ничего посоветовать нельзя, у каждого своя история, только принципы могут быть относительно общими - принципы любви к театру, принципы порядочности. А ведь часто мы, руководители, принимаем сложные и непопулярные решения - для коллектива, иногда даже для зрительской аудитории, но надо понимать, чем мы движимы. Если эти решения продиктованы целесообразностью и работают на театр, на дело, да, при этом и затрагивают кого-то, - то они оправданы. А дать совет невозможно. Это ситуация этих людей, их жизни, их обстоятельств, вопрос их честности и  достоинства. Главное, чтобы ни в коем случае не возникало ощущение рутины, успокоенности. Пришел на работу - у меня все хорошо, у меня полные зрительные залы, у меня продажи! А в результате идешь на генеральную репетицию очередной премьеры - и понимаешь: "Не получилось..."

5.jpg
Вечер к 90-летию со дня рождения Майи Плисецкой. Диана Вишнева сцена из балета "Болеро" 

Как, наверное, это страшно!

- А чего страшного! Нормально... Горько, плохо, да, потому что затрачен труд людей, финансы, иные ресурсы. То есть спектакль есть, но... А какие тут могут быть даны советы...

А беседа, которую вы упомянули, на ВФТМ, сложилась по одной простой причине: я понимал, кто передо мной, и я рассказывал о себе. Ни в коем случае не претендуя на выводы, обобщения, глубокомыслие, - я делился тем, как в это сложное время я пытаюсь находить ответы на те вопросы, которые передо мной возникают. Не как я их решаю - а про мои подходы к этим вопросам! Только и всего.

«Нет неразрешимых проблем, есть нерешаемые вопросы», - сказал кто-то из великих. Гениальная фраза для директора! Если ты сегодня не решаешь вопрос, который перед тобой возник, завтра он превращается в неразрешимую проблему. Значит ты должен каждый день решать вопросы, которые возникают перед тобой и твоим коллективом, делать это максимально честно, с любовью к делу, к людям, с пониманием, что такое Большой театр, какие у него цели и задачи, которые он должен выполнять в том числе как бренд Российской Федерации. Я сейчас трачу грандиозное количество времени на подготовку 250-летия Большого театра, целая команда людей работает на это, а сколько еще предстоит сделать! 250-летие состоится только в 2026-м году, а готовимся мы уже сейчас. Для того, чтобы это событие сделать сообразным его ценности для российской и мировой культуры, нужно закладывать фундамент уже сегодня. Это не "вселенский праздник", а очень значимая культурная дата, которая позволит нам осознать путь, который мы прошли за эти 250 лет, к чему мы пришли, и что будет дальше. И прежде всего нам предстоит поблагодарить тех людей, чье имя вписано в историю Большого театра России золотыми буквами.

Как движется создание филиала Большого театра в Калининграде? Не повлияла ли текущая ситуация на планы по возведению и открытию проекта?

- С небольшими задержками, но идет нормально, очень интенсивно и, надеюсь, открытие произойдет в те сроки, которые определены, это март 2024 года.

С одной стороны, в Калининграде предстоит дать новое развитие великому бренду, с другой, в этом суперсовременном гиперболическом параболоиде сохранить культурные традиции с 250-летней историей? Такой смелый проект, а Большой - оплот традиций в искусстве, как скоррелировать это?

- Я думаю, мы должны понимать, что филиал Большого - это как филиал Мариинского во Владивостоке. Такие театры, как наш, мощны организационно, финансово, способны помочь встать на ноги самостоятельно еще одному театру, а когда он встанет на ноги, пусть существует, живет и развивается по своим законам, и ни в коем случае не будет копией Большого, да это и невозможно в городе Калининграде. Там будет свой неповторимый театр. Но наша связь дает возможность показывать спектакли Большого, организовывать гастроли и так далее. Появление этого потрясающего комплекса даст новый импульс социокультурному развитию территории, ведь там возводится целый культурный кластер - и хореографическое училище, и филиал Центральной музыкальной школы, и филиал Московской академии хореографии, и филиал Третьяковки, который уже построен рядом с театром!

6.jpg
Опера "Дон Карлос". Эльчин Азизов, Ильдар Абдразаков, Анна Нетребко

Большой театр для России больше, чем театр. Каково это, каждый день приходить на работу и не только руководить одной из "русских национальных идей", но и решать вполне каждодневные, земные задачи?

- Недавно я был в очень хорошей теплой компании, и среди этих людей был доктор, главный врач одной из крупнейших больниц города Москвы, не будем называть его имя. Я второй раз встречаюсь с ним в этой компании. У него тоже свое царство, в прямом и переносном смысле слова. Там работают тысячи людей, это колоссальный комплекс. Передо мной сидел потрясающий человек, у нас была возможность немного пообщаться наедине, - и я понимал, что это высокий профессионал, у которого нет никакого ощущения собственной значимости, при этом он доктор наук, он владеет настоящей медицинской империей, награжден самыми высокими государственными наградами, но к этой империи относится как к своей абсолютно повседневной работе. Вот я сейчас прежде чем прийти к вам, в начале рабочего дня писал заметки у себя на большом календаре: что мне надо сделать после нашего интервью. Мы закончим - и я пойду заниматься каждодневными вопросами. Ни в коем случае не ощущая собственной значимости, потому что дальше сразу начинается чванство и ничего хорошего.

Владимир Георгиевич, какой он, настоящий зритель Большого сегодня: тот, кто стоит в очереди и счастлив, купив два билета на балкон по тысяче рублей, или бабулечки, меняющие сапоги на туфли в гардеробе, потому что поход в Большой для них священнодействие, или тот, кто вышел из Майбаха и сел в ложу, но не особо понял, что хотели ему донести со сцены, а может быть, девушки, делающие селфи и публикующие их в социальных сетях с отметкой "Большой театр"?

- Разный (улыбается - Авт.)! Кстати, это все легенды, что невозможно приобрести билеты в Большой. Действительно, сложно их купить на целый ряд спектаклей, но космические цены - это тоже легенды! В нашей афише есть и спектакли с невысокими ценами на билеты, на топовые постановки есть билеты разных ценовых категорий, разработан целый ряд программ для того, чтобы люди, которые не могут себе позволить приобрести дорогие билеты, могли прийти и смотреть наши спектакли на хороших местах. Это целая система. Наш зритель разный, но мы любим их всех без исключения! С чуть меньшим удовольствием смотрим на зрителей, которые приходят для того, чтобы сфотографироваться, сделать селфи, но и в этом нет ничего страшного - и среди этих любителей фотографирования есть потрясающие зрители. Другое дело, когда они приходят только для этого (улыбается - Авт.), а потом задерживается на половину акта в буфете.

...Или выбегают на поклонах в гардероб...

- А тут уже судить нельзя - может, им не понравилось (улыбается - Авт.)! А вообще мы, конечно, любим зрителя, который регулярно бывает в театре, и это не обязательно москвич. Я знаю людей, кто, планируя поездку в Москву, всякий раз смотрят афишу, приобретают билеты и приходит в Большой театр, - людей, преданных Большому, даже когда он переживает сложные периоды своей жизни.

Фото: Дамир Юсупов; из личного архива В.Г. Урина; предоставлены Большим театром России

Похожие публикации

  • Петр Тодоровский: Человек с гитарой
    Петр Тодоровский: Человек с гитарой
    Петр Ефимович Тодоровский совсем юным попал на фронт. Курсант Саратовского военно-пехотного училища, с 1944 года он уже командир минометного взвода. Петр Тодоровский дошел до Эльбы, был ранен. Увидев работу военных кинооператоров, Тодоровский решил, что если останется жив, обязательно освоит эту профессию
  • Паганини гитары из джунглей Парагвая
    Паганини гитары из джунглей Парагвая
    Великий Агустин Барриос Мангорé, парагвайский музыкант и композитор, настолько поразил весь, без преувеличения, мир, что даже сейчас, почти через 80 лет после его смерти, кажется, что голос его гитары никогда не смолкнет…
  • Курица счастья Кабакова
    Курица счастья Кабакова
    В Америке право на поиски счастья было прописано в официальных текстах больше двухсот лет тому назад. Правда, это право сводилось вот к чему: право на свой участок земли, на свой малый бизнес... А что у нас?... Писатель и инженер человеческих душ Александр Кабаков разобрался в индикаторах счастья