Пирожные
… В свое первое посещение Америки мы, группа советских ученых-гуманитариев, ходили голодные, экономя командировочные на приобретение ширпотреба. Потратить доллар на гамбургер и другой на кока-колу мог только уж совсем отпетый обжора.
Легко представить, как велика была наша радость, если приглашали в гости. Однако в гостях могли и не накормить, иногда ограничивались дринком.
Заранее понять, чем дело кончится, было трудно.
Как-то раз такая непонятка повисла в воздухе гостиной у Гарвардского профессора, когда хозяева ненадолго оставили нас одних. В этот момент рука одной дамы из нашей компании непроизвольно протянулась к стоящему у стены барному столику на колесиках, где лежало печенье и крохотные пирожные. Остальные последовали ее примеру.
Спустя несколько минут жена профессора пригласила всех к обеду, накрытому в соседней комнате.
После салата и чикена она подала чай и объявила: «А теперь десерт» и, распахнув дверь в гостиную, не глядя, вкатила оттуда тот злополучный столик. Надо ли пояснять, что столик был пуст…
Друзья
Когда мы были в Турции, в рассказ о достопримечательностях Стамбула наш гид вкраплял советы посетить магазины, где продают лучшие в Турции дубленки и другой ширпотреб. Все эти магазины принадлежали его друзьям, исключительно честным и добропорядочным коммерсантам.
Да и их клиенты были сплошь уважаемые люди.
Когда он рассказывал обо всем об этом, мы как раз проезжали мимо крошечного магазина ковров, где покупатели, по словам гида, - исключительно знатные иностранцы.
Пришлось остановиться и зайти. Я увез с собой красочный буклет с образцами продукции.
На обложке буклета – Джордж Буш-старший и его супруга Барбара стояли на пороге той самой лавчонки. Между ними красовался ее хозяин, маленький усатый дядька. Подпись под фото гласила: «Abdulla with some friends».
Прийти по-английски
Как уйти по-английски, знают все.
Кроме англичан.
Они так не говорят и, разумеется, не уходят, не попрощавшись.
А вот как прийти по-английски, я узнал в Лондоне лет двадцать тому назад.
На собственном опыте.
Собственно, опытов было два.
Первый вышел комом.
Будучи приглашенным в гости к английскому профессору, захватил привезенную с собой бутылку армянского коньяка, который, как нас учили, был любимым напитком Черчилля. Рассчитывая, что в гостях накормят: тратить на еду скромные командировочные в те первые поездки за бугор казалось безумной роскошью. Перед выходом из отеля позвонил, как договаривались, профессору.
- Вы уже пообедали? - спросил он.
С ответом я замешкался.
- Вот пообедайте и тогда приходите, - сказал он, верно оценив мое замешательство.
Второй опыт был куда успешней. На этот раз визит был к английскому юристу, привыкшему точно выражать свои мысли. Пригласил он меня на «дринк». Поесть я уже не рассчитывал, но идти с пустыми руками было неудобно, а все привезенные сувениры были уже раздарены.
Спасла мою честь рязанская женщина, коллега, член нашей «делегации», у которой чудом сохранилась бутылка водки зеленого стекла с неприглядной этикеткой, в народе именовавшаяся «коленвал» или «сучок».
Такая водка у нас стоила копейки, я заливал ее зимой в бачок «москвичевского» стеклоомывателя как замену более дорогой незамерзающей жидкости.
Кому наш «сучок» нужен в Англии? Да еще рязанского розлива.
Но выхода не было, пришлось нести.
Юрист жил на фешенебельной Слоун-стрит в шестикомнатной квартире. Он провел меня к огромному бару, где от разноцветья бутылок рябило в глазах. Тут-то я, стесняясь, достал из широких штанин зеленую бутылку и поставил ее на барную стойку.
Рука хозяина потянулась за нею.
Я сразу отодвинул бутылку в сторону, объяснив, что это так, сувенир, пить вовсе не обязательно. Мне меньше всего хотелось, чтобы он попробовал эту гадость. И еще меньше, чтобы ею отравился, как не раз случалось в то время у нас на родине. Хозяин меня неправильно понял и сказал, что я могу пить что захочу, а он хочет русскую водку. И потянул бутылку к себе, а я вновь подвинул в другую сторону. Тогда он решил сменить тактику и стал наливать мне виски, а как только я отвлекся, выхватил водку у меня из-под носа.
Я с ужасом смотрел, как он налил себе граммов сто пятьдесят, элегантно кинул пару кусков льда и залил это безобразие тоником.
Опустошив стакан наполовину, стал нахваливать выпитое: «Какой превосходный напиток!»
Первое время я с опаской на него поглядывал, но постепенно успокаивался – водка, как ни странно, оказалась не такой уж плохой.
Плохой водки вообще не бывает.
Бывает мало тоника.
фото: личный архив Л. Симкина