Записал Александр Ганулич
Виктория Токарева: «Я иногда смотрю со стороны на некоторые браки, они кажутся такими странными. А приглядишься и понимаешь – логичное сочетание. Вот как у Петра и Миры Тодоровских…»
– У нас с Петром Ефимовичем общие внуки. Внучка Катя похожа на дедушку. Те же глаза – серо-зелёные. А улыбка – бабушки Миры: пышный рот, сверкающие зубы. И специальность Катя выбрала бабушкину – продюсер. В меня никто не пошёл, но это и не обязательно. Внуки существуют не для продолжения профессии, а для того, чтобы было кого любить всю жизнь. Я так и делаю.
Мой внук Петруша – кинорежиссёр, продолжает режиссёрскую династию.
Я очень благодарна Валере, что он поучаствовал в создании моих внуков, передал качественные гены.
Валера и Наташа (моя дочь) познакомились в столовой ВГИКа. Валера сидел за столиком и ел сосиски с горошком, а Наташа стояла в очереди за этими же сосисками. Валера жевал и смотрел на незнакомую тоненькую Наташу с высокой шейкой, как у балерины. Внутренний голос ему сказал: «На этой девушке я женюсь».
И женился.
На свадьбе Пётр Ефимович играл на гитаре пять часов. Буквально работал. Он очень любил сына, а Валера – отца. В семье не сюсюкались друг с другом, но это была глубоко запрятанная, настоящая, вечная любовь.
Мира – человек особого характера. Она всегда любила конфликты. Можно понять. Во время конфликтов жизнь закручивается в воронку, становится ярче, стремительнее, кровь загорается и бежит по жилам. Весело. Активно.
Есть расхожая фраза: «Хочешь мира – готовься к войне». Пётр Ефимович переиначил эти слова: «Хочешь Миру – готовься к войне». Все смеялись.
Петя и Мира были не просто разные, а прямо противоположные люди. Меня все спрашивали: «А как они живут?» Я отвечала: «Хорошо».
Они действительно жили хорошо. Они были нужны друг другу.
Пётр Тодоровский
Нонна Мордюкова сказала мне однажды о молодом Петре Тодоровском: «Вика, ты себе не представляешь, какой это был зеленоглазый, хрипатый, сексуальный еврей…»
Почему же? Я представляю. У Хуциева в фильме «Был месяц май» Петя играл большую роль. Он там именно такой – красивый, мужественный, с гитарой.
Одно время его женой была актриса Надежда Чередниченко – сверкающая красавица. Она пела с экрана: «Милый друг, наконец-то мы вместе».
Была и сплыла. Не удержалась возле Пети. А Мира удержалась. Почему? Судьба – раз. Общий сын – два. И третье: Мира была несущая балка, опора семьи. Петя – творец, голова в облаках. Он думал только о высоком: сценарий, фильм, музыка. А Мира должна была думать о хлебе насущном: как его достать, чем заработать.
Они очень долго были очень бедные. Мира рассказывала, как однажды она стояла в рыбном магазине и соображала, чем накормить семью? В кармане было сорок три копейки. Всё. В конце концов она купила спинки минтая с хребтом. Хребты пошли на супчик, а из спинок она сделала котлетки, добавив в фарш много белого хлеба и лука. Обед был готов. Удивительное дело, но примерно то же самое происходило в семье гениального Андрея Тарковского.
Мира Тодоровская
Однажды я сидела в гостях у Лоры Яблочкиной (впоследствии Лора вышла замуж за итальянского поэта Тонино Гуэрру). Прибежала жена Андрея Лариса. Попросила денег, хотя не отдала ещё прежний долг. Оказывается, Андрей назвал гостей, надо принять, а денег – нуль. Лариса сидела – крупная, с формами. Сейчас бы сказали «не гламурная», но по-своему красивая. Андрей Тарковский был с кавказской кровью, и ему нравились именно такие – широкобёдрые, а не модели, похожие на мальчиков.
Лариса сидела нога на ногу, чулок был дырявый. Она улыбалась нам, слегка заискивала, льстила, поскольку пришла просить и хотела, чтобы ей дали. Боялась, что не дадут. Я смотрела и понимала: не надо иметь в мужьях гения, иначе будешь бегать вот так, как жучка, в рваных чулках. Но при этом есть вторая сторона медали: лучше горькое счастье, чем серая, унылая жизнь.
Мира не бегала и не просила. Она сама зарабатывала. Мира была рукастая, с огромным вкусом. Она прекрасно вязала. Её изделия не уступали фирменным и даже превосходили.
Продолжатель династии Валерий Тодоровский
Наступила перестройка. Мира стала продюсером своего мужа. В дом потекли деньги. Купили дачу в писательском посёлке. Мы стали соседями.
Пришли другие времена. Собирались гости. Стол ломился, но я обратила внимание: Петя сидит за столом и не ест. Он боится, что другим не хватит. Этот страх остался с молодых голодных лет, когда за скудным столом собирались молодые и прожорливые. Терпеливый, деликатный Петя боится взять кусок. Он сидит, сложив локти на столе, и терпит, при этом такой красивый, такой самоотверженный. Хочется отдать ему всё.
Во второй половине жизни время катится быстрее. Сменилось поколение. Наша улица под названием Восточная аллея поредела. Пётр Ефимович умер. Умер Эльдар Рязанов, Владимир Войнович. Все ушли примерно в одном возрасте: восемьдесят пять – восемьдесят восемь лет.
Петю и Эльдара похоронили на Новодевичьем кладбище. Моя знакомая пришла с похорон и сказала: «Такое уютное кладбище, там лежать и лежать».
Мира осталась без Пети. Похудела на двенадцать килограмм.
Я встречаю её на аллеях посёлка. Это совсем другой человек – тихая, скромная, доброжелательная. Невозможно себе представить, что когда-то она любила конфликты. Ей всё время немножко холодно. Она слегка дрожит, и мне хочется её согреть, обнять, прижать, сказать тёплые слова. Но я стесняюсь. Я не знаю, хочет ли она, чтобы её прижимали.
– Ты красивая, – говорю я вполне искренне.
– Да? – удивляется Мира. – Спасибо.
По теории относительности Эйнштейна, во второй половине жизни время убыстряется, и становится непонятно: как из таких долгих дней складывается такая короткая жизнь?
«Предложение Пётр мне сделал на втором свидании, но как-то между делом»
Я смотрю в окно, и перед глазами чёткая картина: утро, открывается калитка, входит молодая, яркая Мира в широкой клетчатой юбке – клетка голубая и белая. К ней кидается мой пёс Фома и высоко подскакивает, норовит лизнуть Миру в губы или, на худой конец, в щёку.
– Пошёл! – вскрикивает Мира. – Пошёл!
Солнце светит. Собака скачет. «Пошёл!» прорезает воздух. Становится весело.
Я хотела бы вернуть это утро, но Мира не приходит, и Фомы нет. Всё сдвинулось в сторону вечности.
Время проходит недаром. Вырастают внуки, появляются правнуки. У Петруши растёт сынок Илья. Илья не интересуется кино. Он хочет стать футболистом.
Недавно десятилетний Илья ездил в Сочи на сборы. Его команда позорно проиграла со счётом 7:1. Но единственный гол во вражеские ворота забил именно Илья. Его даже сфотографировали в полный рост. Стоит с мячом – длинноногий, худой, выточенный. Блондин с голубыми хрустальными глазами. Криштиану Роналду не годится ему в подмётки. Илья Тодоровский – потомок великой кинематографической династии, не желающий её продолжить. Я не против. Ногами заработаешь больше, чем головой.
фото: Микола Гнисюк/EAST NEWS; личный архив В. Тодоровского; RUSSIAN LOOK
