Радио "Стори FM"
Владимир Высоцкий

Владимир Высоцкий

Автор: Диляра Тасбулатова

25 января Владимиру Высоцкому могло бы исполниться 85.

Писать о нем даже как-то странно: во-первых, почти у каждого (и не только в России, но и за ее пределами, а ныне в СНГ) свой Высоцкий. Кроме, может, новейшего поколения, у которого свои кумиры.

…Однако ни один из них, каким бы выдающимся, замечательным, взрывным или, наоборот, успокаивающе лиричным (хотя сейчас это немодно), мощным и талантливым он не был, до популярности Владимира Семеновича ему как до звезды. Недаром на Западе считали, что тотальная известность Высоцкого в СССР сродни культу Джона Леннона в мире. Что совершенно естественно, оба они - личности такого масштаба, что «не заметить» их было бы невозможно. Как ни старайся.

В отличие от Леннона, родившегося в свободном мире, Высоцкого, который вечно кому-то мешал, старались именно что не замечать, будто всенародная слава, в самом прямом смысле, не шла за ним по пятам. Александр Митта, близко его знавший, рассказывал, что Володя мог отправиться в любую точку страны, хоть в Абакан, причем инкогнито, и его тут же узнавали, брали в оборот, куда-то везли, поили-кормили, берегли и гордились, что приютили. Где бы он ни приземлился, уже в аэропорту стояла очередь из радушных хозяев, соревнующихся между собой по части уровня «сервиса» для дорогого гостя. Обнять своего кумира, ожившую мечту, выпить с ним – да после такого и помереть не страшно.

…Тем не менее при жизни ни один его поэтический сборник не был издан, как ни хлопотали об этом такие знаменитости, как Давид Самойлов или Роберт Рождественский, высоко ценившие опального барда. Ну а по поводу его поэтического дара номенклатурные писаки несли такую чушь, читать стыдно: мол, всё это подзаборные песенки, два аккорда, три прихлопа, дворовый фольклор, герои которого - какие-то урки, зэки, маргиналы, шпана, алкаши и пр. Словом те, «кто мешает нам жить», как назывались сов. брошюры о вреде алкоголя и антиобщественного образа жизни.


Понятно: в СССР, стране, склонной к лицемерию на всех уровнях, было две культуры, подпольная и официальная - две литературы, два кинематографа (двести лучших фильмов или легли на полку, или демонстрировались в 8 утра на окраине города), даже две живописи (в подвалах у авторов портретов Ильича хранились их же авангардные опыты). Ну и две, ясное дело, песенные культуры – «ромашки спрятались» и «кони привередливые».

Кстати. Интересно, что даже у бездарных поэтов, типа Суркова или Долматовского, был хотя бы один хит - узнаваемый, популярный, знаковый: одна, но, как говорится, «берущая за душу», талантливая песня, всенародно любимая и часто исполняемая. Как, скажем, «Спит городок…» или «Вьется в тесной печурке огонь». У Высоцкого таких песен-хитов было сотни, что же касается знаменитой «Ой, Вань, смотри какие клоуны», так эта шутливая песенка по рейтингу цитирования едва ли не опередила «Горе от ума». Растаскали на цитаты, что твоего Грибоедова.

Сам Высоцкий знал, чувствовал, что рано или поздно его стихи издадут, хотя при жизни так и не удостоили. Концерты, записанные на видео, по приказу начальства часто стирали, не понимая, какой ценностью обладают, и лишь изредка кто-нибудь брал на себя смелость не подчиниться, тайно сохранив драгоценную кассету. Как выяснилось довольно скоро – для истории.

Культ Высоцкого – как актера, таганкинского Гамлета и Хлопушу, или капитана Жеглова из всенародно знаменитого «Места встречи», и, разумеется, как барда, чьи персонажи, герои его песен, воспринимались как что-то глубоко личное, портрет поколения и страны - культ поистине феноменальный. Сейчас (да и давно уже) его поэзию изучают в школе, понимая, что именно он – один из самых «репрезентативных», то есть отразивших историческое время поэтов, впитавший «низовой» фольклор, чтобы преобразить его до степени высокого искусства.

Злой, внимательный, сатирически беспощадный взгляд Венедикта Ерофеева, российского Свифта, припечатавшего родину и ее обитателей, - взгляд гения, противоположного Высоцкому, последнему романтику чудовищного века. Его ирония, в отличие от ерофеевской, не была уничтожающей, не становилась тем последним словом, вердиктом, каким мог пригвоздить Ерофеев, ибо и в аду Высоцкий видел просвет. Непонятно, кто из них прав (вполне возможно, Веничка), но в сердцах, как говорится, отозвался именно Высоцкий – как последняя надежда на избавление, ободряющий голос из глубин нашего бытия.

Поистине, он тоже, как и его великий предшественник, - «наше всё». Надежда и опора посреди ужасов неласкового ХХ века, щедрого на злодеяния.

фото: Советский экран/FOTODOM

Похожие публикации

  • Под присмотром саламандры
    Под присмотром саламандры

    В расстановке мебели, в привязанности к вещам так или иначе проявляется характер, индивидуальность, а иногда и судьба человека. Следуя этой логике, писатель Максим Горький был очень верным человеком. Потому что всю жизнь хранил верность одним и тем же вещам. Каким же?

  • Позвони мне, позвони
    Позвони мне, позвони
    «Я не верю в лёгкие жизни, – считала режиссёр Татьяна Лиознова. – Человеку всё даётся трудом… Главное – это способность выстоять во всех трудностях и пройти дальше…» «Ради этого «пройти» она дралась, хамила, была чудовищем», – вспоминают о ней некоторые коллеги. Другие спорят: «Была волевой – да, но ради дела!» А вот какой помнит Лиознову её соавтор, сценарист Анна Родионова
  • Петр Тодоровский: Человек с гитарой
    Петр Тодоровский: Человек с гитарой
    Петр Ефимович Тодоровский совсем юным попал на фронт. Курсант Саратовского военно-пехотного училища, с 1944 года он уже командир минометного взвода. Петр Тодоровский дошел до Эльбы, был ранен. Увидев работу военных кинооператоров, Тодоровский решил, что если останется жив, обязательно освоит эту профессию