Радио "Стори FM"
Дмитрий Воденников: Юность

Дмитрий Воденников: Юность

«Истинная любовь скрыта от всех, страдания переносятся молча...»

«В тот день, когда я похоронила свою юность, я стала на двадцать лет моложе». Сказала Жорж Санд.

Вообще-то её звали Авророй. Амандиной Авророй Люсиль Дюпен. Это потом, когда она решила стать писательницей, она выбрала короткое мужское имя. Это вообще интересно – поменять пол и судьбу. Убежать от себя. «В детстве, – говорила она, – я обещала быть очень красивой. Обещание не сдержала».

И моложе она не стала. Кто-то вспоминал, как входила в комнату невысокого роста женщина с жёлтой кожей, совсем не худенькая, если не сказать – толстая, её лицо было мрачное, смотрела женщина устало и невнимательно. А на шее – преждевременные морщины.

Но вообще я думаю, Жорж Санд лукавила (мне это как раз понятно: когда ты любим – говори, что ты любовная сирота; когда ты привлекаешь взгляды – говори, что урод, так как-то правильней), слишком уж у неё было много романов. И пусть первое замужество было тяжёлым (муж волочился за всеми служанками, а однажды даже ударил жену), но на одном из пикников Аврора увидела тонкого мальчика. С внешностью фарфорового пастушка. Нежного блондина. (Когда я говорю «встретила блондина», мне сразу хочется подразниться: «блондинчика». Но это я от темноволосой зависти.)

Звали его Жюль Сандо. И он безумно в неё влюбился. Она тоже. Это было всё воедино: ребёнок и возлюбленный одновременно.

Это самая пылкая и нежная страсть. Ты смотришь на человека двояким зрением. Видишь его сильным и требовательным, а одновременно хочешь его защитить, как ребёнка. Говорят, что женщины вообще так умеют относиться к своим любовникам – смешанное чувство материнства и требовательность влюблённой кошки.

Но и Жюль Сандо, отдав ей своё имя (вот откуда взялось это «Санд»), остался в прошлом. После череды мужчин, среди которых был и Мериме, в жизнь Жорж Санд вошёл Альфред де Мюссе (да, тот самый). Известный поэт, прозаик и драматург. Крупнейший представитель романтизма.

«Когда я увидел её в первый раз, – вспоминал он потом, – она была в женском платье, а не в элегантном мужском костюме, которым так часто себя безобразила. И вела она себя также с истинно женским изяществом, унаследованным ею от своей знатной бабушки. Следы юности лежали ещё на щеках, великолепные глаза её ярко блестели, и блеск этот под тенью тёмных густых волос производил поистине чарующее впечатление, поразив меня в самое сердце».

Безжалостное мужское «след юности ещё лежал». Как о вазе со слегка слезшей позолотой, которую ты собираешься подставить на тумбу. Как о вещи. Но и вещь ему отомстила. Он потом вспоминал (он, этот бабник, опиумный наркоман, любитель проституток), что он как будто весь переродился из-за неё и никогда – ни до ни после – не испытывал таких приступов счастья.

Ну а о последней её любви мы все отлично знаем. Это был Шопен. Он был младше её на шесть лет. Но и эта любовь закончилась разлукой. Последний раз Санд и Шопен встретились случайно в марте 1848 года в гостиной у общих знакомых: «Я думала, что несколько месяцев разлуки излечат рану и вернут дружбе спокойствие, а воспоминаниям справедливость… я пожала его холодную дрожащую руку. Я хотела говорить с ним – он скрылся. Теперь я могла бы сказать ему в свою очередь, что он разлюбил меня».

Она подошла к нему и протянула руку. Шопен изменился в лице, побледнел и вышел из зала. А ещё через полтора года он умер.

Всё начиналось – зябко и проточно,
а продолжалось – грубо и наглядно,
а кончилось – так яростно, так мощно,
так беспощадно.

Похожие публикации