Как и договаривались, Парамонов подъехал к Покровскому к двенадцати часам и застал там Дину. Она уже собиралась уходить, поздоровавшись, чмокнула Парамонова в щеку и на прощание, в своей манере, без знаков препинания проговорила:
- Пока ребята не обижайте его он хороший мальчик любит чай с вареньем и плюшки с маком спешу.
После этого Дина выскочила из квартиры, оставив в прихожей облачко сладковатых духов.
На диване в комнате у Покровского сидел длинноволосый, чернявый молодой человек лет тридцати с явными признаками индейской крови. При появлении хозяина квартиры и Парамонова он вскочил и поздоровался:
- Buenas dias.
- Здравствуйте, - поприветствовал его поклоном Парамонов.
- Его зовут Хуан Вильегас, - представил Покровский гостя.
- Si, si, Juan Villegas, - подтвердил молодой человек и протянул Парамонову руку.
- Между прочим, венесуэльский квадриллионер, - пояснил Покровский, и Парамонов пожал венесуэльцу руку.
- Парамонов. Свободный художник. Тысячеонер.
- Он по-русски ни бум-бум, - пояснил Покровский.
- Бум-бум? – переспросил Хуан.
- Yes,Yes. War - no! – успокоил его Покровский, а для Парамонова добавил: - Знает несколько слов по-английски и немного из русского ненорматива. Пойдем пить чай. Дина и варенье привезла. Juan, let's have tea.
- Yes. Tea, - обрадовался Хуан, и они пошли на кухню.
Покровский включил чайник и, сервируя стол, объяснил Парамонову, откуда взялся его гость.
- Хуан мечтает получить российское гражданство. Прочитал в какой-то газете, что это просто. Продал ранчо с пончо и прилетел. Квадриллионы, естественно, быстро закончились. Пошел в свое посольство, там Дина, добрая душа, его и подобрала.
- Dina's a good woman! – услышав знакомое имя, сказал Хуан.
- Да уж, куда гудее, - ответил Покровский. – Она в командировку. Попросила приютить его на пару дней. Он хочет посмотреть President's house.
- Кремль что ли? – спросил Парамонов.
- Yes, Kremlin, - ответил Хуан.
- Ну так, погода отличная, поехали, прогуляемся по Москве, - предложил Парамонов и обратился к венесуэльцу: - Juan, do you like beer?
- Yes, very, - энергично закивал гость.
- Тогда в бирную? – Парамонов посмотрел на Покровского, который собрался разливать чай. Хозяин квартиры поставил чайник на стол и со вздохом ответил:
- Только соберешься интеллигентно попить чаю с иностранцем квадриллионером, как объявляется Парамонов.
- Ну какой он иностранец? – выбираясь из-за стола, сказал Парамонов. – Наш советский погонщик гуанако, нищеброд.
Ресторанчик выбрали подальше от дома, чтобы, как выразился Покровский, привычная среда не дышала в спину. Посетителей в это время дня не было совсем. Музыка играла бодрая, но какая-то бесформенная, из тех, что по памяти невозможно воспроизвести.
Сонный бармен проводил их равнодушным взглядом до углового столика и уткнулся в смартфон. Как только ножки стульев заскребли по кафельному полу, появился официант, большой и строгий, как линейный корабль.
- Три «шпатена» и сырную тарелку, - ответив на приветствие, заказал Покровский, и Парамонов одобрительно кивнул.
За приятным беспредметным разговором выпили по второй, затем по третьей кружке и заказали еще по одной, но на этот раз по литровой. Хуан заметно опьянел. Он смотрел на своих новых друзей влюбленными глазами, кивал как китайский болванчик и, услышав знакомое слово, оживлялся и повторял его: «бл…д», «сука», иногда переводя на испанский: diputado.
В ожидании пива Парамонов похлопал венесуэльца по плечу, покачал головой и риторически поинтересовался:
- Что ж вы такую страну просрали, квадриллионеры хреновы? Венесуэла – самая богатая в Южной Америке. Была.
- Venezuela, - сладострастно повторил Хуан и вдруг заговорил по-испански, да так быстро, что невозможно было понять, где кончается одно слово и начинается другое. Впрочем, это было и неважно, его друзья испанского не знали.
- Страну просрать несложно, - сказал Покровский, едва Хуан закончил свой короткий, но жаркий монолог. – Это похоже на разграбление большого торгового центра. Начинают самые отмороженные, гопники. А когда они с охапками барахла вываливаются из магазина, тут-то и появляется жадный, трусливый обыватель: «А что, можно?». Ну, а напослед интеллигенция: разные писатель, артисты, ученые – все же растащат, ничего не достанется. Тут-то и конец торговому центру. А итог, как говорится, все замазаны и отступать некуда.
- Мрачно рисуешь., - сказал Парамонов.
- Эх, Парамоныч, наивный ты человек, - ответил Покровский. - Ты не знаешь, как по-испански «водка»?
- Vodka, - ответил Парамонов, и Покровский обратился к Хуану:
- Ваня, Vodky будешь?
- Si, si, vodka perfectamente, - радостно ответил Хуан.
- Официант, три по сто и тарелку сыра, - подняв руку, крикнул Покровский.
Проснулся Парамонов на восходе солнца в незнакомом интерьере. Внутри у него бушевал пожар, но то, что было снаружи озадачило его. Прямо перед ним на подушке лежала голова с длинными, иссиня-черными волосами. Пытаясь вспомнить вчерашний вечер, Парамонов робко позвал:
- Сеньора?
Голова грубо, по-мужски откашлялась, и Парамонов испуганно ощупал себя. Убедившись, что он в джинсах, Парамонов положил руку Хуану на плечо и спросил:
- Ваня, ты?
- Si, si, Парамоныч, - хрипло простонал Хуан и добавил: - Бл…д!
Фото: by Luke Braswell on Unsplash