Это было в конце 90-х годов. У меня тогда был друг, с которым мы частенько вели разговоры по душам. И вдруг чувствую: что-то с парнем явно не так. Чахнет на глазах, хмурый ходит, словно что-то мучает его, и с финансами всё хуже и хуже. Спрашиваю, в чём дело, – молчит. Наконец как-то раз говорит: «Пошли в казино». Иду с ним.
И вижу: за один вечер он спускает свой полугодовой заработок, а у него жена и трое детей. Я его одёргиваю, а у него глаза мутные, потерянные, как у наркомана. Никакой реакции. Думаю, надо парня спасать, но как? Посоветовался с общими друзьями, а они в один голос говорят: «Расскажи Монике, его жене, иначе никак».
Я долго сомневался, потом решил: иначе действительно нельзя. Сказать, что произошла катастрофа, – не сказать ничего. Итог? Мы больше не общаемся, друг решил, что я его предал, но играть в казино перестал. А я до сих пор не могу сказать однозначно: имеем ли мы право вмешиваться в чужую жизнь и что вообще является помощью в подобных ситуациях? Потому что грань между помощью и вмешательством – наитончайшая.
Я искренне считаю, что у каждого своя судьба и никто не в праве нарушать её ход. Но представьте, что рядом с вами человек тонет. Вы что, будете стоять в стороне и смотреть, чем дело закончится? Типа каждый сам за себя. Боюсь, именно к этому сейчас и идёт человечество. Но лично мне такого мира не надо.
фото: AP PHOTO/EAST NEWS