Радио "Стори FM"
Money, money, money

Money, money, money

Главный герой новой рубрики – деньги. Деньги занимают умы, порой и сердца. От денег зависит самооценка, из-за них ведутся войны. Деньги – кровь истории, в прямом и переносном смысле. Как пребывать с ними в ладу и без них оставаться в ладу с собой и с окружающим миром? Политики, экономисты, бизнесмены, то есть люди, знающие нашего героя не понаслышке, будут искать ответы

Для чего, когда и почему стали позарез нужны деньги? Свою версию рассказывает Руслан Гринберг, доктор экономических наук, член-корреспондент РАН

Руслан Семёнович, если персонифицировать деньги, представив их как героя в театре нашей жизни, герой этот будет положительный или отрицательный?

– И не положительный, и не отрицательный. Он – как здоровье, про которое кто-то сказал: «Здоровье – это не всё, но без здоровья всё ничто». Деньги – это не всё, но без денег жизнь жалкая. Есть ещё фраза, которой я иногда заканчиваю лекции: «Деньги портят людей, вот поэтому народ у нас в основном хороший». Неиспорченный.

А как конкретно портят?

– Когда у вас много денег, то много и проблем. Надо, например, сохранять их покупательную способность. В современном мире это очень тяжёлая история – куда вложить, чтобы не потерять. Вы становитесь в известном смысле рабом своих активов. Потом - одни умеют руководить и управлять деньгами, другие не очень. Надо признать, что многие человеческие пороки так или иначе связаны с деньгами, хотя многое зависит и от общества. Когда денег у кого-то много, а демократические институты не работают, богатые захватывают суды, позволяет себе дикие чудачества, а бедные клянчат или грабят. Они подданные, они абсолютно зависимы. 

Общества более-менее здоровы, если у них к деньгам отношение здоровое. Такими принято считать север Европы: скандинавские страны, Германию, Голландию. Там протестантская этика и правильное отношение к деньгам. Что надо много и честно работать, не стыдиться богатства, если ты его заработал сам… В православии же деньги принято презирать, и тут есть большое лицемерие, особенно когда богатое духовенство наставляет бедную паству: «А вы, ребята, поменьше думайте о деньгах. Скромней надо жить». Это как в советское время была такая интеллигенция прикормленная, она очень любила нападать на так называемый вещизм. Сами мы дублёнки поносим и мохеровые шарфы, а вы в библиотеку идите, читайте «Как закалялась сталь». Было двойное мышление – ну, не принято было о деньгах говорить! Но все хотели их иметь.

Но протестанты – тоже люди скромные. Джентльменский набор норвежца – лодка, лыжи, дом, автомобиль. А шубы и драгоценности – это уже беспредел. И чтобы иметь в 70 лет пенсию в три тысячи евро, они всю жизнь платят налоги в 50%.

– Это ещё связано с правами человека. После Второй мировой, когда была принята Декларация прав человека, в ней речь впервые пошла о благосостоянии для всех. Для всех! Сейчас мало об этом говорят, потому что сегодня расслоение общества идёт везде, ну, кроме, пожалуй, скандинавов, они кое-как ещё держатся, хотя у них там свои пороки. Брейвик, например. Душегуб настоящий, а ещё и недоволен условиями содержания в тюрьме. Компьютера у него нет, видите ли. Или Интернет медленный. Даже не знаешь, как к этому относиться…

money.jpg

А почему эту грамотную модель нельзя позаимствовать? Не тайна же это?

— Почему нельзя? Между Италией и Северной Европой разница не такая уж большая. Разные вкусы, привычки, геопозиция. Если бы в Норвегии был иной климат, вся жизнь на виду, на пьяце, и важно продемонстрировать свою индивидуальность и вкус, были бы другие денежные траты.

Мне кажется, что здоровое отношения к деньгам – это способность делиться. Если ты удачлив, то ты без особого давления можешь поделиться – ведь есть люди менее удачливые, и они тоже имеют право на достойную жизнь, тоже должны жить по-человечески. Правда, здесь возникает вопрос, что такое по-человечески. Все понимают, что даже из эгоистических соображений важно, чтобы тебя окружали не голодные люди. Ведь чем выше налоги, тем ниже заборы. Не надо будет прятаться, как в Нигерии. Там есть нефть, 10% населения имеют к ней доступ и жируют, но им приходится жить с пулемётами на крыше.

А у денег со временем меняется характер?

– Они всё больше виртуальными становятся сейчас. У Ремарка, по-моему, описана немецкая инфляция 1920-1921 годов. И есть фотографии этого периода, где человек везёт тачку денег, чтобы купить себе буханку хлеба. Это одна из катастроф денежного обращения. Сегодня совсем другая история. Сегодня проблема в…

Необеспеченности валют?

– Нет-нет. Мне кажется, это заблуждение большое – необеспеченность. Вот уже сто лет деньги практически не имеют ни товарного обеспечения, ни золотого, никакого. Главное, что их делает деньгами, это доверие. Раньше существовал золотой стандарт, и это означало, что можно было пойти и просто обменять бумажные купюры на сколько-то граммов золота. Стандарт этот умер в промежуток между Первой мировой войной и концом Второй. Во второй половине ХХ века бумажные деньги уже ничем не обеспечены. И обеспечены одновременно. Хороший тому пример – американский доллар. Он обеспечен доверием и только им. Логика здесь простая – если я вас знаю и давно вам даю в долг, а вы мне всегда отдаёте, мне больше ничего не надо. Американцы, единственные в мире, так устроили свои деньги, что им как доверяли с конца XIX века, так и продолжают. Есть золотой стандарт или нет его – всё равно доверяют. Американцы, конечно, противные, богатые, всех учат, но их деньги надёжны.

Мы сейчас говорим о доверии в общепринятом смысле? Или это какое-то особое, экономическое доверие? Это точно доверие без прессинга и нажима?

– Так исторически сложилось. И сейчас перспектива замены доллара как международной валюты не просматривается, хотя возрастает значение евро и юаня. Понимаете, нация, чья валюта стала международной, имеет серьёзные преимущества. Все остальные страны, чтобы получить эти доллары, должны из кожи лезть, потеть, учиться, создавать продукт, потом его продавать в условиях жёсткой конкуренции, а американцам достаточно спуститься в подвал и напечатать их сколько хочешь. Это же очень несправедливо! Но мир наш несправедлив, к сожалению. Был реальный случай, когда президент Франции Де Голль, возмущённый таким положением дел, воспользовался поправкой, это позволявшей, и отправил в США два самолёта долларов с требованием поменять их на золото. При этом Де Голль полагал, что все последуют его примеру, но никто и не подумал.

А почему?

– Было очевидно, что это подорвёт международную торговлю, которая в то время бурно развивалась. Теперь о деньгах сегодняшних… Сейчас идёт пробуждение Азии, происходит её бурный экономический рост, особенно в Китае. Рано или поздно это подорвёт гегемонию доллара, ибо все хотят места под солнцем. У китайцев есть хорошая поговорка: «Путь с вершины ведёт только вниз». К доллару она тоже относится. Американцы на вершине и хотят там остаться, но это непросто. Место под солнцем когда-нибудь всё равно придётся уступить, но в обозримой перспективе этого не случится, ибо пока нет разумной альтернативы. При этом идут активные тектонические процессы. 

Когда-то СССР и США управляли миром, и у каждой державы была своя паства. Мы, условно говоря, на левой стороне улиц наблюдали за порядком, США – на правой. Теперь в мировой «деревне» остался один полицейский. Второй исчез. И всё. Как говорится, сила есть, ума не надо. Это логично: если вы чувствуете себя монополистом, вы особо не задумываетесь о последствиях своих действий. В последние годы американцы очень много натворили глупостей и политических, и экономических, навязывая свою демократию, а в результате получили в облагодетельствованных ими странах – в Ираке, Ливии и Сирии – хаос, который привёл к массовой миграции в Европу.

А может, этому были экономические причины?

– Были, но я бы их не преувеличивал. Это просто осознание себя как сверхдержавы. Наводить порядок больше некому, это раз. А во-вторых, ну что может быть выше наших ценностей? Выше демократии? Неважно, хотят этого другие страны или нет. Это называется «принуждение к счастью». У нас такое было в 1917 году. Так вот, о мировых валютах… У нас тоже остался имперский синдром. Мы всегда знали, что мы делим первое и второе место в мире, а теперь оно вдруг стало восьмое, девятое, десятое. И теперь наша мантра – это многополярный мир. И та же мантра у китайцев. 

А проекция в деньгах этой многополярности – несколько валют. Надо добиться, чтобы другие валюты тоже были резервными, пока это в основном доллар, евро – чуть-чуть, отчасти – швейцарский франк. Но доллар и сейчас остаётся финансовым метром, эталоном. Если бы он исчез, мы бы ничего не могли сравнить. Зарплату в Нигерии и Польше, скажем. Да, 5 долларов – это мы понимаем. А если нет доллара, то наступает полный хаос. И в мировой торговле тоже.

money2.jpg

В сущности, деньги – это сосуды, по которым идёт обмен? В этом их главная функция?

– Конечно. Это кровеносные сосуды. Два великих изобретения человечества – колесо и деньги. Искусственный интеллект может стать третьим. Информационные технологии привели к тому, что скорость перемещения денег мгновенная, границ для них практически не существует, как и для информации. Мир находится в отчаянном противоречии – производительные силы требуют уже единого государства и правительства…

Глобализации?

– Да. А отдельные страны сопротивляются нивелировке и тщательно хотят сохранить индивидуальность. После кризиса 2008-2009 годов это очень сильно ощущается. Что своя рубашка ближе к телу. Кучкуются страны, потому что в одиночку им не справиться с нивелировкой и упрощением всего, с так называемой макдонализацией мира. Даже национальные кухни имеют тенденцию к стандартизации. В Китае «Макдоналдсов» больше, чем в Америке, и они пользуются большим спросом у молодёжи. И защита «своего» находится в противоречии с наднациональной тенденцией, которой нужен мировой центральный банк и мировая валюта. Пока это – национальные деньги Америки. Неизвестно, чем это противоречие разрешится. Ведь всегда были попытки объединиться, рационально упростить жизнь, сделать мир более договороспособным. 

Пытались, например, создать мировой язык – эсперанто. А теперь мировая валюта – доллар, а мировой язык – английский, и швед, чтобы договориться с греком, используют именно его. Несправедливо же? Отсюда всплески сопротивления глобализации. Причём забавно, что основные авторы глобализации, американцы, теперь являются строгими протекционистами и националистами, а китайцы, у которых полно национальных ограничений, их за это ругают и защищают глобализацию.

В принципе всё опять упирается в неравенство, но уже не между людьми, а между государствами?

– Да, стоит проблема приемлемого неравенства. Для рыночной экономики иметь неравенство важно. Иначе она не развивается. И мы, и китайцы равенство уже проходили – когда все работали, как пчёлки или муравьи, на общий котёл. Мы все в него несли, а возле него находились некие люди, которые потом из этого котла распределяли блага. Это одна экономика, про неё сейчас опять очень много говорят. Якобы она была лучше. Но у китайцев в результате этой истории начался реальный голод. 

Почему? Ну, допустим, я хорошо работаю, а вы – плохо, мы всё наработанное сдаём, один много, другой мало, а вознаграждают нас одинаково – чашкой риса. И я просто перестаю работать. Это проблема любого военного коммунизма. У нас такая же история была в 1918 году, но Ленин быстро понял, что здесь что-то не так, и ввёл НЭП. А рыночные отношения автоматически порождают неравенство. Один становится предпринимателем, у него прибыль. Он нанимает работников. И это нормально, и при феодализме это работало, и при капитализме, но потом это стало считаться ненормальным, и стали регулировать капитализм.

raby.jpg

Но это же естественно? Это клапан, который перекрывает социальные протесты и революции?

– Да. У нас сейчас абсолютно дикое расслоение в обществе. И если бы не Крым и не опасность терроризма, которые отводят социальную энергию в другие каналы, то могло бы быть всякое. Пока вся эта система удерживается идеями единства нации, и поэтому мы будем держаться, даже на хлебе и воде. Это архаика, но она побеждает. Телевизор у нас победил холодильник. Мы идейные, и патриотизм для нас важнее. Мы вообще страна крайностей. При социализме у нас было неприемлемое равенство, теперь – неприемлемое неравенство. А маятник обязательно должен прийти в нормальное положение. Когда это случится, непонятно. 

Я сам сторонник конвергенций: брать отовсюду всё лучшее, искать баланс, искать принцип золотой середины. Мне очень нравится изречение Конфуция, который говорил: «Стыдно быть богатым в бедной стране. И стыдно быть бедным в богатой». И это очень точно. Но вот у нас сейчас не стыдно почему-то. А началось всё с фетишизации первозданного дикого капитализма. «Уберите Ленина с денег!» Помните эту строчку Андрея Вознесенского? Он считал, что Ленин на деньгах – это позор. Неприемлемо. А теперь деньги стали богом. И это абсолютное развращение и бедных, и богатых, когда образование, наука, культура подчиняются деньгам и доступны лишь за деньги. Если деньги обожествлять, то общество может быть только элитарным. А это возвращение в Средние века – деление на господ, у которых есть и образование, и медицина, и культура, и всех остальных, кому это недоступно. Это архаизация. 

«Закрома родины» – над этой фразой когда-то смеялись, но закрома на самом деле были. Просто их приватизировали. И 20% людей у нас живёт по-человечески даже сейчас, в кризис, каждый пятый, и это немало. Ну а 3% — богачи. Мы ведь чемпионы мира по расслоению. 1% населения у нас владеет 70% активов. В Америке – 37%, в нормальных странах эта концентрация активов у одного процента населения достигает 15-20%. И есть пропорция – 80:20. В здоровом обществе 80% владеет средний класс, а 20% делятся на бедных и богатых. Эта пропорция сейчас тоже под вопросом, ибо… миграция, естественное старение. Пожилые люди любят подольше пожить, только о себе и думают, их надо кормить-поить, молодых нет. Германия здесь чемпион: ну, не хотят девушки рожать, и что делать?

Впустить в страну мусульманских мужчин, и они этих девушек убедят?

– Вот. Так и происходит. Кстати, разговоры о том, что мигранты подрывают европейскую экономику, не совсем правда. 90% этих мужчин нужны, они и работают, и учатся. Просто СМИ не очень любят про это писать.

А что делать с деньгами сейчас, если они всё-таки есть?

– Общее правило – приобретать недвижимость. Но это сейчас слабо работает. Можно вложить во что-то редкое: искусство, картины. Но их стали подделывать так качественно, что даже эксперты не могут разобраться. В общем, смута, и экономическая, и мировоззренческая. И не только у нас, в мире тоже. Как когда-то написал Андрей Грачёв: «Мы не выдержали испытания свободой, а Запад не выдержал испытания победой». Я давно живу, и такого неопределённого времени не припомню. Непрогнозируемость будущего просто беспрецедентна. Конечно, всегда человечество переходит на следующий этап развития через глобальные кризисы. И эти кризисы их современникам тоже казались концом света. А потом за закатом шёл рассвет. Будем надеяться, что и на этот раз нам повезёт. Правда, как всегда, не всем.

Автор: Наталья Смирнова

фото:BRIDGEMAN/FOTODOM; SUPERSTOCK/VOSTOCK

 

Похожие публикации

  • Империя
    Империя
    Зачем на протяжении всей мировой истории c завидной периодичностью самые разные народы собираются вместе под одной крышей? И почему один народ становится «крышей» других народов?