Автор: Диляра Тасбулатова
Фильму Тим Бёртона «Эд Вуд», одному из лучших в истории кино и при этом посвященному худшему режиссеру всех времен и народов, исполняется 30 лет.
…Это, кстати, чистая правда: Тим Бёртон, один из самых выдающихся мастеров мирового кино, снял фильм о режиссере, снявшем то ли худший фильм всех времен и народов, то ли сам объявлен худшим из худших фильммейкеров за всю историю кино.
Смешно. Но это они еще нашу «Клятву» с двухметровым Сталиным в белоснежном кителе или «Любить по-русски», все три части, одна другой невообразимее, не видели. Или «Лениниану», где Ленин то в койке с ребенком лежит (хм…), мечтательно уставившись в потолок, то звонит куда-то, выпрашивая …гвозди (ну раз его сам Урбанский, прорвавшись в Кремль, попросил). «Ульянов беспокоит, – говорит артист Щукин, кажется, старательно картавя. – Гвоздей бы хотелось».
О нынешних сериалах Второго канала, которые дадут фору любому Ленину, я вообще молчу. Нет пера, способного это описать. К тому же у нас тут свой Эд Вуд завелся, комический персонаж от режиссуры (ФИО не назову во избежание судебного разбирательства) .
У нас, правда, пока не додумались снимать фильмы о режиссерах «Ленинианы»: среди них были и хорошие (режиссеры в смысле, а не фильмы – о вожде), но если партия прикажет, никуда не денешься. Ну а там, как видите, снять китч о китче вызвался сам Бёртон, и никакая партия его не понуждала. Феерически талантливого человека, фонтан идей просто, почему-то пленила биография недотепы Вуда, которого неудачи, как ни странно, нисколько не трогали. А если и трогали, то он тщательно скрывал свои комплексы и с маниакальным упорством, достойным, как писали в советских газетах об американской внешней политике, «лучшего применения», продолжал в том же духе. Всюду, где только не, даже у владельцев мясных лавок, искал деньги и таки находил, пусть и сущие копейки: на эти копейки он и снимал свои идиотские опусы.
Самое смешное, что Бёртон почти в точности повторил перипетии жизненного пути г-на Вуда: те, кто фильм видел, но с биографией героя незнаком, были потрясены тем обстоятельством, что сюжет «Эд Вуда» основан на биографии реально существовавшего человека. Который, ничтоже сумняшеся, безо всякого стеснения снимал угарный трэш – будто нарочно, в качестве издевки. Всякие разные постмодернисты, большие пересмешники, и правда так думают: якобы он просто «стебается» (или «стебется»), вовсю потешаясь над зрителем и измываясь над здравым смыслом, да и смыслом творчества в целом. Помимо феерически идиотских сюжетов, один другого нелепее, этот типчик совершенно не владел профессией, никакими режиссерскими навыками и умениями, к тому же лепил свою продукцию очень быстро, по 30-40 планов в день, в один дубль.
Это и в фильме Бёртона так: что бы там ни произошло в кадре, вплоть до качнувшейся декорации, случайно задетой плечом артиста, Вуд кричал: Снято! Поехали дальше.
"Эд Вуд"
Во дает мужик, как говорит мой малолетний сосед. Если, например, вести речь о нашем деле, писанине, – так надо взять да понаставить ошибок, не вычитать и вперед (так, впрочем, сейчас многие делают, особо не утруждаясь).
Вот Кубрик, скажем, будучи отъявленным перфекционистом, вытребовал себе 8 планов за смену, вместо навязываемых продюсерами 24-х (которые должны войти в фильм при монтаже): притом что взялся за чужую работу с уже отснятыми километрами материала. Речь о «Спартаке», его дебюте.
"Эд Вуд"
Эдварду Вуду было всё нипочем: в неделю, как наши сериальщики, справлялся со своим кичем и почему-то еще и ждал, что публика его полюбит. А она на него чуть ли не с кулаками: то есть бедняга не только насмотренных интеллектуалов не удовлетворял или даже среднего, в меру интеллигентного зрителя, но и всякое дурачье над ним потешалось. Его опусы еще хуже фильмов категории B-movie, то есть класса В, дрянь дрянью, и эта дрянь шла нагрузкой к более-менее приличной картине или даже шедевру. Прямо как у нас в СССР – чтобы купить топор, в нагрузку бери валенки (а чтобы валенки – березовый сок), но могли и «Малую землю» втюхать, кому как повезет.
Два в одном, так зрителя заманивали, продадим вам один билет на два фильма: второй, как уже было сказано, шел прицепом. Примерно в такой же лабуде снимались два придурка у Тарантино в «Однажды в Голливуде» (которых играли Ди Каприо и Брэд Питт, как вы помните), один на подхвате, другой в кадре. И ничего, на пиво с чипсами хватало.
Фильмы Эд Вуда, которые невозможно смотреть без смеха и недоумения, долгое время находились не то чтоб под запретом, у них такого почти не водится, просто были прочно забыты. Интерес к ним возник в восьмидесятых, как и к биографии Эд Вуда, экзотического феномена, который пленил Бёртона фанатичной настойчивостью и верой в свои силы, несмотря на позор и поношения, оскорбления и издевательские фельетоны в прессе. В какой-то момент своей непутевой жизни Эд случайно встретил Белу Лугоши, некогда знаменитого актера, эмигранта из Венгрии, звезды тридцатых, снявшегося в десятках фильмах ужасов, но к началу пятидесятых, времени действия фильма Бёртона, прочно забытого. Став другом старика, Эд начинает снимать его в своих поделках, и Лугоши, бедный и всеми забытый, к тому же наркоман поневоле (колется, чтобы боль утихомирить) ему благодарен.
"Эд Вуд"
У Бёртона его играет Мартин Ландау, актер, без сомнения, великий, виртуозно сочетающий иронию и сарказм с потаенной горечью, изображая забытую всеми звезду. По ходу дела Ландау и высмеивает патетичную манеру старых ужастиков, и в то же время придает ей величие. В его «кривляниях», то есть в устаревшем способе театрально возвышать голос и хмурить брови, проглядывает даже что-то античное: так играли на заре театра, тысячелетия назад, патетично, прямолинейно, трагедийно, не стесняясь открытых эмоций. Так же порой и во МХАТе делают, и в Грузии – казалось бы, академично, но иногда именно так и нужно.
Ландау демонстрирует нам старика Лугоши в двух ипостасях – и играющего в дурацких ужасах, безбожно пересаливая, и живого человека, в чьей манере говорить даже в обыденной жизни сохранились замашки звезды и аристократическая стать. У Бёртона, который сделал этот фильм не только как насмешку, но и как дань истории кино, есть здесь и великие кадры, напоминающие классику немого кино. Того же Мурнау, снявшего в двадцатые годы прошлого века фильм о чудовище Носферату, появление которого, возможно, предрекает наступление на Европу «коричневой чумы». Зловещий свет, скульптурно оттеняющий грозный облик Лугоши, выразительного старика с орлиным носом, будто отсылает нас к эпохе немецкого экспрессионизма.
Интересно, что и над дураковатым Вудом он не издевается: вместе с Джонни Деппом, который согласился на это проект, едва начав читать сценарий, они придумали прелестный типаж наивного киномана, свято верящего и в величие кино, и заодно в свое предназначение. Над графоманами все смеются, вроде как и поделом, а вот поди ж ты: святая вера в то, что всё одолеешь, пленила искрометно талантливого Бёртона, не вызвав у него усмешки превосходства.
"Эд Вуд"
Депп здесь выше всяких похвал: его не наигранная наивность, даже дурость, его святая любовь к кино вызывает не только иронию, но и, как ни странно, уважение. Я таких людей, упорствующих в своих заблуждениях, встречала, и они не сдаются – пишут, снимают, рисуют вопреки издевательствам и насмешкам.
«Эд Вуд» не имел зрительского успеха и кассу студии не пополнил (хотя два Оскара получил, один ушел Ландау, другой за грим, действительно выдающийся) – зато остался в истории кино, причем не как фильм о казусах, а как дань поэзии искусства движущегося изображения. Как пример восхищения, как ни странно, тщете усилий, своеобразному бескорыстию Эд Вуда, чудака, голливудского фрика, идущего вслед своей мечте.
Как ни смешно, Бёртон, мне кажется, видел в Эд Вуде и самого себя, тоже в своем роде фрика, чьи фильмы совершенно выбиваются из голливудского мейнстрима, волшебны, сказочны и витиевато придуманы. С ним может сравниться разве что Терри Гиллиам (тот, правда, работает в Британии) и… Эд Вуд. Ну, конечно, если бы этот Вуд был бы талантлив.
Недаром один критик договорился до того, что такая вопиющая степень бездарности порой граничит с великим талантом, ибо крайности сходятся. Конечно, подобное рассуждение – лишь уловка изощренного ума, но что-то в этом, ей-богу, есть. Недаром гениальный Бёртон так очарован дурачком Вудом. И недаром этот фильм, «Эд Вуд», постоянно на слуху. Так, правда, называют бездарей (ну ты наш Эд Вуд, говорят), хотя, повторюсь, фильм Бёртона сложнее, чем рассуждение об отсутствии таланта.
Николай Гумилев на каких-то поэтических семинарах в Петербурге восхвалял какого-то дурака и графомана, говоря, что и дураки нужны, что и в дурости есть свое величие. Нина Берберова пишет об этом саркастически: мол, Гумилев таким образом издевался и заодно позировал. Возможно. Но Тим Бёртон на пару с Джонни Деппом не издевались и не позировали. Такая вот закавыка.
