Беседовала Варвара Ивлиева
Про балет на площади, про сказку для детей и взрослых, про воздействие красоты на морпехов и про то, из чего состоят цены на билеты в театр поговорили с художественным руководителем Имперского Русского Балета, заслуженным деятелем искусств России, артистом, хореографом и режиссёром Гедиминасом Таранда.
Близятся новогодние праздники, спрос на балет растёт, во многих театрах показывают балет «Щелкунчик», и вы не исключение. Чего зрители, как вам кажется, ждут в первую очередь, когда приходят на балет?
- Сказки. Если мы говорим про балет «Щелкунчик», то мы зовём вас в сказку, мы зовём вас в рождественскую историю. Это самый домашний спектакль. Он чистый, светлый и очень тёплый, как плюшевый медвежонок.
А этот спектакль в первую очередь для взрослых или для детей?
- Он семейный. В первом отделении задействованы дети, и родители себя в них узнают. Когда по зрительному залу бегут мыши маленькие шестилетние, то, конечно, взрослые хохочут. Когда конница вылетает на помощь Щелкунчику, а этой коннице всем по четыре года, и они скачут не в зал, а в шкаф – взрослые, дети, все хохочут. Это смешной спектакль. Второе отделение уже более взрослое – там и техника и большие танцы, вальсы и так далее. Это то, что касается Щелкунчика.
Сцена из балета "Щелкунчик"
Балет в первую очередь ассоциируется с красотой. Что такое, по-вашему, настоящая красота?
- Красота – это гармония музыки, тела и вашего сознания. Я дружу с Героями России – это морская пехота, это люди, которые прошли огонь и воду. И они пришли ко мне на «Лебединое озеро», пять здоровенных мужиков. Заканчивается первое отделение – я захожу – они сидят на последнем ряду, и у них текут слёзы. Я говорю: вы что, ребят, что случилось? Они отвечают: мы понимаем, что нам защищать. Мы вот это… Мы даже не понимаем, как можно до этого дотронуться. – Такая реакция у людей, которые вообще никогда не видели балет. Ну, я им рассказал немного, подвел к теме. И вот они пришли, и вдруг, неожиданно для себя, они окунулись в такое… И они говорят: что это было? Как это? Вот это, конечно, фантастически.
А другой случай произошел в Финляндии. Когда мы приехали – мы в этот город приезжали двадцать лет подряд – и первые два года – 95% женщин в зале. Я говорю: можно я мужчин приглашу в бар? – Ну, давайте. Пришли двадцать человек – мужья, которые пришли, – я их всех угостил пивом. Я говорю: ребят, а что так – мужчины у вас не ходят? Они мнутся: ну что балет, мы в основном хоккей… Я тогда им предложил: давайте так. Вы приглашаете всех своих друзей, в зале должно быть 40% мужского населения… Они согласились: да, я возьму трёх друзей, купим билеты… Я говорю: если после спектакля они скажут, что им балет не понравился, я накрываю полностью фуршет: выпиваем, закусываем. Если понравился – вы накрываете для всего балета. После спектакля был накрыт стол в банкетном зале – финны-мужчины пригласили нас на банкет. И теперь каждый год после этого – пятьдесят на пятьдесят: 50% мужчин, 50% женщин.
Вот такие вот прекрасные случаи.
Сцена из балета "Щелкунчик"
Мы сейчас ещё много на городских площадях работаем. Это тоже очень интересный опыт. Вот был день города Боровска – мэр боялся. Думал: сейчас придут, в меня будут яблоками кидать, потому что у нас балета не было никогда. Пришло семь тысяч человек. На площади негде было стоять. Я спросил: кто-то был из вас раньше вживую на балете? Подняли руки всего три человека. Остальные в глаза не видели балет вживую. И я сказал: если вам понравится наше выступление, то мы к вам будем приезжать каждое лето. Балет начался – слышно, как муха летит. И какая-то пьяная компания, человек шесть стоят: смотри, балерина в юбке, ха-ха! И зрители, тысяча человек, поворачиваются: тшш! И дальше эти пьяные кричали «браво!» и аплодировали. Теперь мы каждое лето приезжаем туда и даём спектакль. Это ещё плюс громадная популяризация русской культуры среди нашего населения, которое забыло, что такое балет. Последнее наше выступление было в Королёве. Восемь тысяч человек.
Вы много лет существуете без постоянного здания. Это тяжело?
- Катастрофа. Тяжело, конечно. Нам же нужно репетировать по 6-8 часов, и не просто комната, а зал триста квадратных метров. Поэтому для нас это просто жутко. Ну, что делать.
В чём вы видите свою миссию, призвание?
- Во-первых, мы стали очень много привлекать детей в студию. У нас своя студия, школа. Нас просят такие школы открывать: сейчас вот в Беларуси, в маленьком городишке, которого никто не знает, открыли школу на сто детей – уже четверых взяли в балетную Академию. То есть в принципе – просветительская. Когда ты делаешь спектакль и видишь, что приходят люди после работы, со своими проблемами, настроение жуткое у людей: очень тяжело идет начало спектакля. А потом в процессе ты видишь, как наши люди становятся другими. Это на твоих глазах происходит, но кто это делает? Это мы делаем, наши артисты, наше искусство. И люди в антракте начинают все улыбаться, смеются, разговаривают друг с другом. Господи! Заканчивается спектакль: все друг друга любят, все обнимаются: «Спасибо! Классно! Браво!». Ты думаешь: а что мы сделали? Мы просто подарили частичку красоты, которой сейчас не хватает старикам, детям, рабочим – всем. Частичку красоты, частичку своего сердца. И если получается, то в этом – сказка. Потому что мне все говорят: чем вы занимаетесь вообще? Это денег сейчас не приносит никаких! – Ну, не знаю. Просто этим интересно заниматься. Просто я говорю: это потрясающее перерождение!
Сцена из балета "Щелкунчик"
- Смотря для кого. Для нас самих – возрастает. Для государства – уменьшается. Государство не понимает значимость того, что может делать искусство. Чиновники на местах привыкли продавать. Если это выгодно – то пожалуйста, выступайте. Пока мы не поменяем отношение чиновника к своей культуре, культуре будет очень трудно.
А для зрителя?
- Для зрителя наше появление тоже становится очень трудным. Зритель стоит в сложнейшей ситуации. Из чего складывается ценовая политика? Аренда театра раньше была дешевле, проезд на поезде не такой дорогой, гостиница тоже... То есть если раньше эта составная часть организации гастролей была такой, что можно было проводить гастроли и ставить недорогие цены на билеты, которыми можно было окупить затраты, то сейчас всё гипертрофировано. Только аренда театра в Москве выросла в десять раз. Только аренда! Плюс реклама… Какие надо поставить цены на билеты, чтобы просто оплатить труппе гонорары, я уж не говорю чтоб заработать! И так же гастроли. Все театры подняли цены сумасшедшие. Проезд, проживание. И получается, что гастроли в принципе делать очень сложно. Бесконечно сложно людям, которые едут на гастроли не за счет государства, а за счет собственных средств. Государство что – оплатило тебе всё, ты поехал. Ты даже не задумываешься о том, что я живу в хорошем отеле, театр, реклама везде висит… Это государство оплатило. А если вы всё делаете сами, то всё ложится на ваши плечи. Это такая штука неприятная, мы с ней боремся, но пока безрезультатно.
Сцена из балета "Щелкунчик"
- Конечно. Зрители ценят. Вот приезжаю я сейчас в Ессентуки. Пришли родители с детьми, дети все нарядные. Вечерние платья, прически, женщины причесаны, никаких шорт. Люди идут в театр, берут с собой детей – это событие. Это другой мир, это красота. Это супер! А с другой стороны – людям нравится, они хотят пойти, а билет мы вынуждены поставить по 3000. Папа, мама, ребёнок – десять тысяч! Я уж не говорю о том, чтобы взять бокал шампанского… Десять тысяч – ну что вы, что происходит вообще – при нашей зарплате… А если ставишь меньше, то не понимаешь, зачем это делать, потому что никто ничего не зарабатывает. Так что в этом большая сложность. Почему мы и рады, когда есть большие театры, где 1000 мест, 1200 – тогда ещё можно позволить себе наличие недорогих билетов. Так что тут много составляющих и, к сожалению, государство этому не помогает, если только не берут в какой-то проект.
А когда вы играете на площади, вы берете деньги за билеты?
- Нет. Тогда город приглашает балет.
Сцена из балета "Щелкунчик"
Много у вас таких приглашений?
- Да. Первый раз, мы давали балет на площади в Ставрополе, лет наверное семь назад. Губернатор сказал: я хочу балет на нашей главной площади. У нас балета не было никогда. Я говорю: хорошо, сделаем «Лебединое озеро». Я прихожу – стоит 400 стульев. Я говорю: вы что? А он мне: да ну, балет, кто на балет придёт, это я делаю просто так, ведь всё-таки это красиво… Я говорю: вы поймите – вечером негде будет сидеть. А он отвечает: ну, я же знаю свой город. Так вот: пришло 10 тысяч человек. На Ленине висят, на библиотеке висят. Он приходит, говорит: срочно! Из библиотеки какие-то стулья, лавки, тумбочки. Набрали где-то на полторы тысячи мест, потому что бабушки стояли все. И теперь они всегда 3000 стульев ставят, чтобы сидели пожилые люди, пенсионеры. И люди этого ждут. Это классно. И сейчас эта программа летняя с городами очень сильно играет. Особенно Калужская область: Мещевск, Балабаново, Боровск, Таруса…
Ваше название «Имперский» балет – это такой оммаж императорскому балету?
- Точно. В 1993 году, когда всё рухнуло, я сказал: «компания будет называться Имперский Русский Балет». Мне сказали: ты что, больной, что ли? Вы себе не представляете, сколько писали: нет бы Таранда назвал балет, скажем, «Таранда балет», нет, он назвал его «Имперский». Империя рухнула, её больше не будет! Это было здорово, потому что флаг падал – мы этот флаг подняли. И выстояли, и ездили везде, и так далее, и я в программе пишу, что это дань императорской семье. Если бы не было Императора, вообще не было бы ни Большого, ни Мариинского театров. Потом это дань всем нашим артистам: и Фокину, и Павловой, и Нижинскому – всем тем, кто обогатил весь мир. Весь мир танцует русский балет. В каждом театре можно найти русского художника. В каждом театре русский работает. И хотите вы этого или нет: это будет империя русского балета. У меня работают в труппе казахи, литовцы, евреи, англичане, испанцы – если ты любишь русскую школу балета, ты можешь здесь работать.
Сцена из балета "Щелкунчик"
То есть театр «Русский» не по национальному признаку, а по признаку принадлежности к русской культуре?
- Конечно. Русский дух, конечно. Поэтому это Имперский Русский Балет. Империя русского духа, империя русской культуры. Это нам очень важно, и при составлении репертуара русская классика на первом месте стоит безусловно. Высокую планку-то взяли.
Высокую.
- Поэтому за неё и били, и… Видишь, выстояли. Стоим. Тяжело... Если бы это было нужно, если бы вся страна пришла, и все, кто для страны работает – конечно, всё бы сразу процветало и двигалось. А так как в стране таких людей мало… Где-то находим поддержку, а так в основном: ну что там, имперский балет, тоже мне, назвались! Где она, империя? Но имперское сознание у нас внутри. В хорошем смысле имперское сознание. Потому что оно настроено на процветание, на прогресс.
фото предоставлены театральным агентством "Арт-Партнер"
