"Это такое счастье - создавать свой мир. Из ничего - нечто. Как Бог..."
Однажды я шла по дачному посёлку и встретила драматурга Александра Хмелика. Он вёз перед собой коляску с ребёнком.
Сейчас этому ребёнку больше сорока. Стало быть, встреча случилась сорок лет назад.
Мы поздоровались.
– Над чем вы сейчас работаете? – вежливо спросила я.
– Ни над чем, – ответил Хмелик.
– Как это? – растерялась я. – Почему?
– Надоело, – просто объяснил Хмелик.
- Почему? – переспросила я.
– Потому что талантам надоедает, а гениям -- нет, – объяснил Хмелик.
Он не метил в гении. Он считал себя талантом. А талантам надоедает.
Мы разошлись, каждый в свою сторону. Хмелик повёз коляску дальше и, не отрываясь, смотрел в крошечное личико любимой дочки.
Я запомнила эту встречу и эту фразу: «Талантам надоедает, а гениям – нет».
Прошло сорок лет. Моё поколение переместилось в третий возраст, а именно: от шестидесяти до девяноста.
Я наблюдаю: кто работает, а кому -- надоело.
Лев Николаевич Толстой свою лучшую повесть «Хаджи-Мурат» закончил в семьдесят шесть лет. Значит, Лев Николаевич – гений, сие уже установлено временем.
Хочется поговорить о тех, кто живёт сегодня. С нами. Ходит рядом. Звонит по телефону. Мы слышим его голос. Видим в телевизоре его лицо. Ничего особенного. Обычное лицо. И голос обычный...
О ком речь?
Гия Данелия. Вообще-то он Георгий Николаевич – это для сегодняшнего поколения. А для нас, его современников, – Гия.
Я познакомилась с ним в его тридцать шесть лет. Это был яркий, многопьющий, ранознаменитый грузин русского разлива. Он говорил о себе: «По количеству выпитого я выполнил норму маленького европейского городка». И это правда. Но Гия пережил всех трезвенников. В августе ему исполнилось восемьдесят четыре года.
Он постоянно ставит перед собой задачи и выполняет их.
В шестьдесят лет он сказал себе: «Что может быть противнее пьяного старика?» И бросил пить. Раз и навсегда. Завязал.
В семьдесят семь лет ему захотелось сделать новую редакцию фильма «Кин-дза-дза!». Но не снимать же второй раз… Он решает сделать мультипликацию.
Время ужасное. Дикий капитализм. Денег не дают. Здоровья – никакого. Проблема с лёгкими, дышать нечем. Еле ходит, шаркает. Но он поставил задачу и упрямо идёт к цели, шаркая, и знает: он не может умереть, пока не закончит своего фильма.
И он его снял. Но это не всё. Он получил австралийского «Оскара».
Фильм снят. Но жизнь продолжается. Данелия пишет третью книгу, она называется «Кот ушёл, а улыбка осталась». За неё дерутся издательства.
Его любимая внучка Алёна должна родить девочку. Надо дождаться, потому что опасно расстраивать Алёну. Это плохо отразится на ребёнке. Надо жить.
Я сказала ему по телефону, что хочу поздравить его с прошедшим днём рождения и справедливо назвать его гением.
Он ответил: «Не пиши: «Данелия — гений». Это слишком прямо. Поставь многоточие».
– Подумают, что за многоточием скрывается ненормативная лексика. Например: «Данелия – хрен моржовый».
– Да… действительно… – засомневался он.
Данелия не доживает, а именно живёт, и его гениальность фонтанирует в пространство, как брызги моря над головой кита.
Гия, живи всегда. Такого, как ты, больше не будет.
P.S. Как-то я сказала ему:
– Ты многого добился, а богатым не стал.
- А я не ставил перед собой такую задачу. Если бы поставил -- стал бы.
И это правда. Если бы он поставил себе такую задачу, стал бы богатым и купил бы остров. И плавал бы вокруг скал. И звал бы в гости друзей.
Я представила себе тяжёлую зеленоватую толщу воды, похожую на расплавленный изумруд, и нас, плывущих мимо скал, как большие рыбы.