Радио "Стори FM"
Екатерина Маркова: Кошмарная история

Екатерина Маркова: Кошмарная история

«Боже мой, какой неудачный подарок, – вздыхали бабушки, разглядывая маленького сиамского котёнка, которого принёс Филиппу в день рождения наш приятель, – это не кот, а кошмар какой-то».

Котёнок был некрасивый, тощий, с холодными голубыми глазами. Когда я попыталась погладить его, спина котёнка моментально выгнулась пружинисто и он заорал истошным, дурным голосом. Характер у кота оказался диким и неуживчивым, хотя все мы восхищались его умным, расчётливым коварством. Кошмар улучал момент, когда я уходила с кухни, оставляя на плите жарящиеся котлеты или мясо, и за время моего отсутствия умудрялся стащить со сковородки всё содержимое, задвинув после себя обратно крышку. После содеянного он не прятался, не чувствовал себя виноватым. Сидел, облизываясь, посредине кухни и глядел на меня, не мигая, своими яркими наглыми глазами.

Единственным существом, которое обожал Кошмар, был Филипп. Ему позволялось всё. Филипп возил Кошмара за хвост по комнатам; вернувшись из цирка, устраивал с ним акробатические номера, в которых все воздушные кульбиты выпадали на долю кота; и он же был постоянным клиентом в зубоврачебном кабинете. Мы с мужем ходили искусанные и исцарапанные, а Филипп закладывал Кошмарику в пасть свои тоненькие пальчики, разыгрывая знаменитого дрессировщика уссурийских тигров, и коварный кот кротко переносил и это испытание.

Но однажды случилось несчастье. Мы жили на даче, когда Кошмар вдруг исчез. Искали его везде и всюду. Муж, рискуя сломать себе шею на скользкой покатой крыше, даже слазил в трубу, но и там не обнаружил нашего злополучного кота.

Тщетно бродили мы с сыном по окрестностям нашей дачи, напрасно шарили по канавам и оврагам. С надеждой заглядывая в глаза прохожим, каждый раз получали отрицательный ответ. Никто не встречал тощего сиамского кота с пепельного цвета шерстью, белой мордочкой и двумя чёрными пятнами на спине.

Два дня Филипп ничего не ел, а ночью ворочался с боку на бок и тяжело вздыхал, совсем как взрослый. Просыпаясь утром, я видела его широко открытые глаза, устремлённые в потолок без малейшего признака сна. Наш сын страдал, а мы ничем не могли помочь ему. Я даже предложила взять другого котёнка, точь-в-точь похожего на Кошмара. Но Филипп не удостоил меня ответом. Он внимательно и долго смотрел на меня своим взрослым взглядом, словно жалел меня, и, как ночью, тяжело и протяжно вздохнул.

Наутро третьего дня, когда рассвет ещё только чуть коснулся дремлющей природы, Филипп сел на своей кровати и громко сказал: «Я знаю, где он».

Через пять минут мы уже шагали вслед за сыном по росистой, прохладной тропинке в лес. Мы были поражены той уверенностью, с которой вёл нас Филипп по незнакомому для него месту. Иногда мы ходили в этот лес собирать землянику и грибы, но лес был огромный, и сориентироваться было невозможно. Несколько раз Филипп останавливался, переводя дыхание и словно прислушиваясь к непонятному шуршащему языку трепетавших на ветру деревьев. А может быть, он просто слушал себя. Мы молча пережидали его внезапные остановки и снова послушно, почти бегом следовали за ним.

Наконец Филипп вывел нас на небольшую поляну и остановился, задрав голову и напряжённо вглядываясь в верхушки деревьев. Мы тоже, подняв головы, смотрели, как плавают в голубоватом рассветающем небе гибкие верхушки сосен. Филипп удовлетворённо, по-мужски крякнул и указал на одну из сосен. Там, на высоте, где кончается голый ствол и разлаписто шевелят раскидистые ветви, сидел, свесив свою голубоглазую жалкую морду наш уссурийский тигр.

Потом муж бегал в деревню за пилой. Оказалось, что наш Кошмарик сидел на недосягаемой высоте. Ствол был гладкий, без сучка и задоринки, ноги при попытке влезть скользили, а толщина ствола не позволяла обхватить его ногами.

Звеняще взвыла пила в последний раз, и сосна рухнула со стоном, тяжело обвалилась, перегородив поляну. Она лежала, как большой раненый зверь, насытив воздух свежим ароматом своей израненной древесной плоти.

Кошмар сделал головокружительный прыжок, когда сосна ещё находилась в состоянии падения. Он буквально взвился к небу, нелепо перебирая в воздухе лапами, и плюхнулся на землю прямо в глубокий мягкий мох рядом с сияющим Филиппом.

Обратно на дачу вернулись лишь к полднику. Обессиленный переживаниями, Филипп с трудом передвигал ноги, крепко прижимая к груди своего кота. В итоге муж нёс Филиппа, Филипп – Кошмара, а я плелась сзади, мучительно соображая, как же так получилось, что сын вывел нас на эту поляну.

Позже я спросила его об этом. Он сосредоточенно сморщил лоб, словно не понимая, о чём идёт речь, и снисходительно пояснил: «В жизни, мамочка, ещё и не такое бывает». Больше он не желал говорить на эту тему, мой взрослый шестилетний Филипп, предоставляя нам с мужем теряться в догадках и предположениях...

Похожие публикации