Эксперты из “Сколково” составили “Атлас новых профессий”, которые могут появиться в ближайшие пять лет. Красивые названия радуют глаз: дизайнер интерфейсов, консьерж роботов…
В общем, совсем не то, что раньше - когда и профессии были не такими изысканными, и названия их звучали значительно грубее. Из "Словаря занятий лиц наемного труда", Издательство Мособлисполкома, 1930 год: “бляхарник”, “мокряк”, “зубоплющульщик”, “вставлялка”.
Еще раньше, во время революции, Петр Кропоткин предлагал разом избавиться от всех этих странных и часто неприятных названий. Он призывал после победы анархо-коммунизма представителей самых разных профессий называть чиновниками - “потому что все они – чернорабочие и инженеры, ткачи и ученые – будут наемники государства”.
Своеобразные представления знаменитый анархист имел и о самих профессиях - например, он считал что в будущем ученые, писатели, инженеры и все другие авторы каких-либо текстов будут сами печатать свои книги: “Эти господа быстро выучатся наборному делу и узнают, какое наслаждение вынимать свой текст еще свежим из типографского станка”. Но в революционной России Кропоткина не послушали. Ученым и литераторам самим печатать книжки не доверили, а разнообразные профессии сохранили свои названия, порой самые удивительные. Полистаем еще перечень занятий советских граждан в 1930 году: грохотоплетчик, смарщик, дикарщик, пхальщица…
Что это за профессии? У каждой эпохи появлялись свои названия, смысл которых десятилетия спустя уже трудно было понять. Впрочем, порой так же трудно понять и названия, появляющиеся прямо сейчас. Например, «координатор входных и выходных потоков». Без подсказки вряд ли догадаешься, что раньше это называлось просто вахтер.
А некоторые другие названия, придуманные экспертами в «Сколково», вообще непонятно с чем связаны - лишь видно, что это что-то очень необычное: «дизайнер эмоций», «архитектор виртуальности». Конечно, необычных профессий хватает и без атласа, составленного в «Сколково». Скажем, сотрудники администрации президента рассказывали: в Кремле есть человек, которому по должности положено каждое утро сидеть в кресле президента - так он проверяет его на прочность. Но в «Сколково» уже соревнуются в придумывании необычных профессий будущего - например, связанных с космическими полетами: «менеджер космотуризма».
Эпохи меняются, названия приходят, забываются - но есть и одна общая тенденция - стремление к эвфемизации, более красивому наименованию профессий. Такое приукрашивание полюбили еще в древности. Например, в Греции было слово «мистагог» - жрец, посвящавший в религиозные таинства. По аналогии появилось и очень похожее красивое слово «педагог». Но на самом деле так решили называть просто рабов, которые в богатых семьях отводили детей к учителю. Богатые были довольны: в их семье ребенка на занятия водил не какой-нибудь старший брат - нет, они могли позволить себе иметь специальных людей, «педагогов».
А некоторые древние профессии с современной точки зрения действительно нуждались в облагораживании - их названия отдавали чем-то не очень приличным. Скажем, в Древнем Риме и Греции существовала должность «организатор оргий» (ὂργιαστής). Правда, тогда оргиями называли и шикарные пиры, и торжества - хотя часто они и впрямь заканчивались оргиями в современном понимании слова.
С исчезновением Римской империи эта профессия исчезла, так и не успев получить более пристойное название. Зато другие малоприличные занятия успешно замаскировались. Например, в Лондоне в XVIII веке была такая профессия – «шляпник» – но это тоже сильное приукрашивание. Не подумайте, что эти люди делали шляпы. Они ходили по городу в гигантских шляпах и с ведрами: желающим они предлагали за деньги тут же на улице сходить по нужде в ведро – а шляпой все это прикрывали.
Повальное увлечение эвфемистическими заменами высмеивал еще Лопе де Вега:
Язык – он все облагородит:
Как зад мы назовем спиной,
А лысину – высоким лбом,
Так школяра зовем ученым -
И “декоратором” становится портной.
Или вот в XVII веке французских солдат, которые обслуживали катапульты, пушки и другие средства ведения войны – “engins de guerre” – стали по созвучию называть красивым латинским термином “Ingeniator”. Так родилось слово “инженер” - солдат Людовика XIII одарили этаким избыточным названием, более важным, чем то, что они делали. На самом деле никакими инженерами они, конечно не были – это название предполагает нечто большее, чем подтаскивание ядер и зажигание фитилей.
А в наше время наступил настоящий расцвет эвфеминистических перифраз: словом “инженер” стали приукрашивать самые разные малопрестижные профессии. Например, сборщик мусора превратился в “инженера по санитарии”. Или вот профессия дворника – как ее только ни высмеивали… Вспоминается “Собачье сердце” Михаила Булгакова: “Дворники из всех пролетариев – самая гнусная мразь”. А сейчас дворники носят гордое название “инженер по гигиене окружающей среды”.
Да и для рабочих в целом теперь придумали новое более красивое название – не традиционное суровое “пролетариат”, а нежное “волонтариат”. Новое название призвано подчеркнуть, что люди добровольно выходят на рынок труда и продают свою рабочую силу.
Вспоминаю советские времена, когда я работал на радио. Периодически к нам приходил представитель парткома со списком - кого нежелательно упоминать в передачах. Галич, Аксенов, Сахаров, Гумилев… А заодно он сообщал и последние веяния - о том, как теперь надо называть представителей разных профессий. В какой-то момент из ЦК поступило указание: говорить “механизаторы” вместо трактористов. Затем появились “труженики полей” вместо крестьян, “операторы машинного доения” вместо доярок.
А сейчас эвфемизмы захватили весь мир. Так представителей непрестижных профессий, приобщают к более привлекательной статусной группе, и вот уборщицы превратились в “специалистов по экологической безопасности офиса”, а грузчики - в “операторов логистической площадки”. Но не все названия поддаются облагораживанию. Например, Лев Дуров вспоминал свою первую роль, в Центральном детском театре - он описывал это так: “Исполнение на сцене зада Конька-Горбунька”. И вот как эту роль еще по-другому назвать?
