Автор: Диляра Тасбулатова
Александр Яценко – наверно, лучший в своем поколении, хотя даже сейчас, при продюсерском диктате, хороших актеров хоть отбавляй.
Отчислен за драку
…Интересно, что даже во времена своей юности Яценко выделялся - лица необщим выраженьем - среди огромного разнообразия молодой актерской поросли. Хотя характер у него, скажем так, нонконформистский (даже издалека видно – на том же «Кинотавре», например, хотя Яценко совсем не агрессивный, скорее заводной), недаром его из ГИТИСа отчислили – причем в год окончания, перед самым дипломом. И за что, как думаете? За тривиальную драку, с кем не бывает. Подробностей не знаю, может, просто пьяный дебош, а может (ну мне так хочется думать, я этого актера обожаю), врезал кому-то, так сказать, «по-мужски», по справедливости. Девушку кто-то обидел или гадость сказал, кто его знает.
Дело прошлое, теперь не докопаешься – но в Википедию факт попал, сухое такое свидетельство – «отчислен за драку». Отсутствие диплома, однако, ему ничуть не помешало: лет примерно с тридцати Яценко начинает блистать у Бориса Хлебникова, принадлежащего к поколению «новых тихих». Хлебников и сейчас на плаву – но сформировался его дар «нового тихого» в противостоянии коммерческому кинематографу: говорил он действительно как бы вполголоса, тихо, спокойно, без мелодраматического надрыва, как сейчас любят, без разорванной на груди последней тельняшки.
Свободное плавание
«Свободное плавание» - одна из первых его картин, где Саша Яценко играл главную роль - провинциального паренька, которому не на что жить, зарплату задерживают месяцами, а другой работы нет как нет, душит нищета, скука, немогота. Это такое старинное слово, которое даже ворд подчеркивает как несуществующее, означающее, однако, немощность, хворь, бессилие. Но поскольку корень у него – немота, невозможность говорить, выразить свои чувства, то мне кажется, что слово это многозначное.
Так вот, эта самая «немогота» как будто пронизывает весь фильм Хлебникова: Леня, главный герой, брошенный на произвол судьбы, как и многие его соотечественники, даже не может выразить свои чувства девушке: ну ты это, эт самое, в общем, короче. И все время проскальзывает матерок – беззлобный как междометие, чисто конкретно, для связки. Дуэт Яценко и Даши Екамасовой, тогда двадцатилетней, но уже мастеровитой (прелестная девочка, большая актриса) – это блестящий дуэт двух «маленьких людей», никому не нужных, нищих, без каких-либо жизненных или «карьерных» перспектив, людей, которым вроде и сказать друг другу нечего, хотя их так и переполняют чувства.
Это не обычная в нашем кино «чернуха», где с экрана каждую минуту несется мат-перемат, где непременно будет убийство, изнасилование, дикое пьянство – у Хлебникова другой стиль, хотя он не посягает и на подобный, радикальный, в рамках которого работают многие его коллеги. Он, и часто с юмором на грани абсурда, показывает умирание русской провинции – и, мне кажется, никто, кроме Яценко, этого мальчика с невинным лицом ангела, не смог бы лучше артикулировать режиссерскую мысль.
В этом же году, в 2006-м, Яценко снимется у Андрея Прошкина в «Солдатском декамероне», играя похотливого солдатика Борю, переспавшего сразу с двумя дочками его начальника, полковника: выясняется, что Яценко и в этой стихии, комической, чувствует себя совершенно уверенно, соблюдая хрупкий баланс между балаганом и тонким юмором. Есть там, правда, у него реплика, изобличающая в нем патриота (не знаю, как написать, в кавычках или без), в самом финале – наши, кричит Яценко радостно, в Чечню зашли. То есть этот эротический «декамерон» во время затишья может, намекает Прошкин, кончиться и трагически.
Ну а как Яценко все это проделывает, как бы между делом, балансируя на грани, остается загадкой. Вроде и приемы одни и те же – однако он никогда не кривляется, не опускается до грубых актерских масок, не работает слезовыжималкой, у него нет патетики, крайностей, он не строит рожи и не паясничает. Не пользуется пятью масками – восторг, удивление, ужас, скорбь, похоть. Эти чувства замешаны в его актерском естестве в такой сложный психологический узор, что могут сработать одновременно. Высший класс, Станиславский бы точно одобрил.
Секрет Яценко
…Это интересно – одно его присутствие в кадре, с его физическим обликом эдакого русского человека на рандеву (с кем - никак с судьбой?) уже становится событием.
Это актер, как говорится, милостью божьей, свободно управляется как с комедией, так и с трагедией, существуя органично и в арт-кино (например, у Хлебникова) и в сериале (в «Ненастье» Урсуляка, где у него главная роль, афганского ветерана, которого свои же и грохнут). В «Ненастье» финал сделан в духе классического боевика: герой Яценко по кличке «Немец» засядет в доме, отстреливаясь от своих же. Что-то в духе «Буч Кэссиди», шедевра американского жанрового кино, герой-одиночка против своры; но и здесь он не скатывается до коммерческой псевдятины, играя опять-таки свою тему.
Кадр из сериала "Ненастье"
Ему еще и с внешностью везет – почти как Смоктуновскому, хотя это иной типаж, «народный». Нельзя сказать, что Яценко отпетый красавец, он скорее симпатичный, миловидный, славный. Но дело даже не в этом – на его лице, как когда-то на лице Смоктуновского, можно нарисовать все что угодно. Ну если он молодого Ивана Грозного играет (скоро фильм выйдет, идут съемки) и келейника у Прошкина в «Орде», то, конечно, с внешностью повезло: распространенный славянский генотип, судя по фамилии и украинская кровь есть, что придает его облику некоторое антропологическое мерцание.
Известно, что внешность не последнее дело для актера – не мог же, скажем, Мкртчян играть Гамлета, Ален Делон – Акакия Акакиевича, а Вуди Аллен – чемпиона мира по боксу. Однако бывают и такие лица, что играть можно кого угодно - и это как раз случай Яценко. О таланте и виртуозности и говорить нечего, и дело тут даже не в технике, как таковой – хотя у Яценко она, понятное дело, виртуозная.
Говорливый официант
Как актер почти идеальный (почти – потому что еще молод, посмотрим, что он сделает дальше), Яценко всегда привносит себя в любую роль: мечта опять-таки Станиславского. Филигранная работа: посмотрите, как он болтает по телефону с любовницей в фильме того же Хлебникова «Пока ночь не разлучит». Хлебниковская сатира, где он беспощадно припечатывает московских жлобов, бандитов и бизнесменов, гламурных теток и прочих обитателей дорогого кабака, распространяется, впрочем, не только на них: два официанта, Евгений Сытый и Александр Яценко, постоянно отлучаясь в подсобку, по очереди разговаривают со своими «бабами» так же уморительно, как и жлобы за столиками друг с другом.
Молодой официант (Яценко) и более солидный (Сытый) постоянно выясняют отношения со своими, скажем так, возлюбленными: Яценко все никак не может договориться, где бы им «потрахаться», закомплексованный Сытый то клянется в любви своей подруге, то посылает ее куда подальше. Один одержим похотью, другой – властью, и эта их попеременная болтовня по телефону уморительно комична. Кстати, замечу мимоходом: любой текст, произносимый Яценко, самый что ни на есть непристойный, окрашен такой тонкой иронией, что вызывает лишь смех. Попробуйте сказать «у меня встал» так, чтобы люди смеялись. Это почти как сделать порносцену с таким эффектом остранения, что вызовет смех, а не сами понимаете что.
Недолгая несчастливая жизнь
Уже в следующем году Яценко снимется вновь у Хлебникова, в трагедии «Долгая счастливая жизнь», в роли фермера, у которого бандиты хотят отжать землю, а он готов защищать свое дело с оружием в руках. Это блестящий, правдивый, «социальный» фильм участвовал в основном конкурсе Берлинале, где его не поняли, поставив картине твердую двойку, хотя один критик назвал Хлебникова русским Лоучем (британец Кен Лоуч – певец рабочего класса). Видимо, европейцы подумали, что Хлебников преувеличивает, зная лишь сувенирную Россию или, того хлеще, страну Чехова и Достоевского, импортный вариант, Толстоевский плюс конфетки-бараночки. Так или иначе, фильм остался без призов и вызвал кислую реакцию – как и «Дурак» Юрия Быкова, который поначалу собрал всего около 24 тысяч долларов и работал, как выражаются прокатчики, всего 17-ю копиями. Позже «Дурак» был раскручен на ютубе, а вот фильм Хлебникова, похоже, предан частичному забвению. Хотя на российских фестивалях он все же получил множество наград – а Яценко, как это часто с ним случается, объявлен, в который раз, лучшим актером.
Таких призов у него, наверно, десять, не счесть и номинаций: видимо, обаяние Яценко таково, что перед ним не может устоять любое жюри, сколь угодно ангажированное.
Если в титрах вы видите его фамилию – значит, будет и главный приз, к бабке, как говорится, не ходи; Яценко не сбавляет оборотов, я ни разу не видела, чтобы он играл на чистой технике, в полпинка, даже в короткометражках, снятых скорее для внутреннего пользования, широкий зритель их не видит.
Кадр из сериала "Оттепель"
«Широкий» как раз мог оценить Яценко в телепроектах – в той же «Оттепели», после которой он, видимо, и стал всенародно признанным. Кинопрокат давно рухнул (и если восстанавливается, то очень медленно) – ходят чаще всего на американские блокбастеры и вряд ли этот самый широкий зритель видел, скажем, «Сердца бумеранг», картину Николая Хомерики, неореалистически тонкую, где Яценко играет скромного машиниста метро. Молодой режиссер в «Оттепели» и машинист метро, почти всю жизнь, 10 часов в день проводящий под землей, чем-то, как ни странно, похожи. И здесь проглядывает не только харизма и манера игры Яценко, но его сокровенная, личностная тема – он вроде и со всеми и в то же время отдельно, наособицу, он и человек толпы и в то же время «индивидуалист», типаж, маркер Времени, архетип, а не тип.
Аритмия
Два года назад прогремело «Ненастье», телесериал о судьбе афганцев, а за год перед ним – «Аритмия», поистине хит, ставший знаменитым сразу после выхода.
Сборы «Аритмии» одолели рубеж в 88 с лишним миллионов рублей (затрачено чуть больше пятидесяти четырех), фильм получил множество наград, критики (кроме интернет- знаменитости «Гоблина», оценку которому я давать, пожалуй, не буду) были в восторге, люди плакали на просмотре.
Кадр из фильма "Аритмия"
И я в том числе: не обращая внимания на гоблинов во множественном или единственном числе (написавшем, что фильм «ни о чем»), можно сказать, что Хлебников наконец снял безупречный шедевр. Яценко играет врача Скорой, обычного человека, выпивающего и ссорящегося с женой, жаждущей развода. И в то же время - блестящего диагноста, работающего в невыносимых условиях за копейки, днем и ночью (смена врачей Скорой – сутки). Да еще и противостоя системе – новый закон гласит, что врач должен уделить больному ровно 15 минут. Помимо всего прочего, мощного социального месседжа, в «Аритмии» (блестящее название, символ сбоя нашего всеобщего сердцебиения) показан человек, который, в отличие от всех нас, не смирился с системой. Вплоть до увольнения, потери профессии и статуса: после всех перипетий в финале Скорая вновь, утопая в сугробах, пробирается по бездорожью, спеша к очередному умирающему…
Любопытно, что многим (особливо дамам) фильм показался «апологетикой» безответственного алкаша, другие писали, что, дескать, нечего торчать в этой дыре, пусть едет в столицу. Ну или вообще заграницу.
Такое бытовое толкование, офтоп, когда начинают с одного, а потом разветвляются вширь, как в прозе Пьецуха, и смешит, и наводит на грустные размышления. Но вообще-то это - общественная цензура: так хотели поменять акценты в сценарии «Берегись автомобиля», нападали на «Последнее танго в Париже» и пр. Тот самый случай, когда изречение, что, мол, демократия есть худшая форма тирании, вдруг становится актуальным. Не говоря уже о том, что если все уедут, кто останется-то?
И опять-таки: не могу себе представить в этой роли кого-нибудь другого, кроме Яценко – именно он способен сыграть слабость как силу, и наоборот. Это мерцание, балансирование на грани, за которым проглядывает не только его талант, но и человеческое, личностное, и создает столь объемный эффект.
Эффект существования Александра Яценко здесь и сейчас – как камертона Времени.
Исторического, не побоюсь этого слова: ибо всякое время исторично, даже если это время немоготы.
фото: Кинокомпания СТВ; kinopoisk.ru
