Кукловоды и марионетки

– Настоящие куклы – вещь взрослая, таинственная, с судьбами. Это не барби, стоящие рядами в магазинных коробках. Кукла – магическое произведение человеческих рук. И у многих народов кукла исполняла самые сакральные роли. Не буду пускаться в рассказы о том, что, например, делали индейцы некоторых племён. Они просто из своих мёртвых вождей делали куклы, и эта кукла-вождь сама шла к своей могиле под управлением. Это очень таинственная вещь. Куклы исполняли самую разную роль у колдунов. Это были существа, механические куклы, которые жили при дворах царей, королей, фараонов и прочих правителей. У Антиоха, правителя Селевкидов, куклы жили при дворе, он их обожал. 

Даже в древних могилах археологи находят кукол с отверстиями для нитей в голове, локтевых и коленных соединениях – марионеток. Платон называл человека божьей марионеткой и говорил, что у него тоже много нитей – добрые побуждения, дурные побуждения. Но подчиняться стоит только «золотой нити» разума... Человек всегда соотносил себя с куклой Господней. И если говорить о религии, это, между прочим, одно из основных его переживаний: «Самовластное ли я существо или меня дёргает за ниточки высшая сила?» Сейчас это интригует ничуть не меньше, чем раньше.

Замечу, что мои размышления на эту тему вылились в целый роман «Синдром Петрушки» – роман о кукольнике. Человек – образ и подобие Божие, кукла – образ и подобие человека. Идол, посредством которого человек стремится хоть на мгновение побыть Богом. Папа Карло, создавший Буратино, – это великий миф. Наравне с мифом о хромом Гефесте и его служанках из золота. Человек издревле творил разные формы этого мифа: созидание живого из неживой материи...

С чего началось моё увлечение куклами? С рождения, с принадлежности к полу. С понимания того, что кукла – прообраз маленького человека, ну и так далее. Это если мы говорим об обычных куклах, игральных, домашних, девчоночьих. Если говорить о кукле как о произведении искусства, о кукле как об образе… то вспоминаю, что однажды, мне было лет пять, мама принесла домой из школы рабочей молодёжи, где преподавала историю, такую крошечную нефритовую куколку размером с фалангу указательного пальца. Её нашёл в поезде мамин ученик – проводник поездов дальнего следования. И, зная, что у мамы есть я, подарил, просто принёс на занятия… Я часами не могла оторваться от этой вещицы: кукла была с глазами, руками, ногами, но очень маленькими. И она так внимательно следила за мной, как будто ждала – что я скажу. Тогда я не понимала, не могла знать, что эта куколка называется «нэцкэ» и, возможно, стоила она очень дорого… Вот, к сожалению, затерялась где-то. 

Почему люди – мужчины и женщины – любят игрушки? Потому что они открывают особый волшебный мир добра, забавы, юмора и любви, игры и страха и в детстве населяют наше воображение. Я уже не говорю о том, что кукла всегда является отражением нашего сознания. Это могучая возможность создать свою вселенную. Вот и для меня та нэцкэ стала толчком к творчеству: год или два я сочиняла историю этой куколки. Она жила. Она куда-то шла, она куда-то ехала, она была яркая. Это был целый мир, понимаете? Да, будем считать, что это и была моя первая настоящая кукла, первая кукла в моей коллекции. Сколько их сейчас?.. Не возьмусь считать. Потому что это даже не коллекция, это такая группа поддержки в семье, жители моего дома, кто их считает? 

Есть несколько кукол, найденных в разные периоды жизни и, правильнее сказать, в разные периоды творчества. Писала «Синдром Петрушки» – купила себе в Праге марионетку, шута Кашпарека. Его в восьмой главе и изображаю: кукловод Пётр его сделал. Он так и висит у меня на стене: крепкие кулаки, башмаки, двурогий шутовской колпак с колокольчиками. И у него такие лунные индифферентные глаза. Он всегда смотрит куда-то вдаль, поверх моей головы. Я, когда писала, подходила, просила его помочь, если работа не шла. Он не реагировал...

Другие куклы получала в подарок, особенно тогда, когда роман «Синдром Петрушки» уже вышел и я много выступала, представляя его в книжных магазинах Москвы и Питера. Вот тогда у меня собралась изрядная коллекция ангелов. Читатели, не сговариваясь, осторожно ставили передо мною на стол керамические, бумажные, тряпичные фигурки самых разнообразных ангелов. Казалось, ещё чуть-чуть, и я взлечу на седьмое небо в сопровождении этой причудливой стаи.

Бывало, покупала куклы на блошином рынке. Но настоящим коллекционером, профессионалом, я себя никак не считаю. Вот недавно мы вместе с четой Смеховых гостили на Кипре у друзей – был там такой замечательный фестиваль искусств «Арт-Киприда», и, пользуясь тем, что свободный день выпал на субботу – всемирный день блошиных рынков, – мы с женой Вениамина Смехова Галей поехали искать удачи. Я-то мгновенно запала на какое-то барахло, купила дивный медный поднос, латунный кувшин, какую-то старинную коробочку… А Галя, вот она коллекционер, профессионал, ходила полтора часа в поисках какой-то сумочки и ничего для себя интересного не нашла. То есть я впечатляюсь многим, у меня системы нет, а профессионал всегда знает, что ищет.

Вернее всего сказать так: просто куклы приплывают ко мне из самых разных мест. Например, своего «Царского евнуха» я купила на таком гигантском мероприятии под названием «Бриллиантовое шоу» в Балтиморе. Там, в одном из гигантских отелей, была акция – продажа драгоценных камней, покупателями были художники-ювелиры. Меня потащила туда моя приятельница, которая делает украшения. И вот на одном из столиков лежали три куклы: просто лоскут материи с пришитыми к нему изумительно сделанными головой, кистями рук и стопами ног. Лица у всех были разными. Я выбрала одну, лицо которой расписано розовыми снегирями. Особенный такой господин, изысканный. 

А кукла Лия сделана сыном моей подруги из Алма-Аты. Он сам привез её из Хайфы в Иерусалим, мы встретились в центре города, и он долго разворачивал свёрток, пока не показалась потрясающе некрасивая прекрасная голова с огромными глазами... «Лия!» – воскликнула я. 

«Белого ангела» я купила в одной из галерей в центре Питера. Я должна была уже уезжать, но в кошельке оставалось ещё какое-то количество рублей. Рядом со входом в отель была галерея, я вошла туда, и на стене напротив увидела ангела, глядящего прямо на меня. Стоила кукла ровно столько – до рубля! – сколько осталось в кошельке. Продавщица сказала: «Так вот кого он ждал…» В крошечной открытке, сопровождающей это произведение искусства, было написано: «И явится ангел чёрный и скажет: «Спасения нет!» Но явится Ангел Белый и скажет: «Спасение – есть!» Так совпало, что эта кукла стала для меня самой дорогой, во всех смыслах...

А бывало и такое: я купила в Кракове красивую куклу, которая оставила нас холодными. Почему-то не стала членом семьи. Так бывает, это такие вещи, которые не поддаются корректировке или хотению. 

Каждая кукла сидит или стоит в том месте, которое облюбовала в моём доме. Которое больше ей подходит. Арлекин (антикварный, купленный на блошином рынке в Берлине) сидит под антикварным зеркалом в прихожей; Пьеро – подарен в компании с Арлекином – сидит на трюмо, обвешанный бусами, очень тонкий, нервный господин, в компании с Фанни Каплан – та тоже дамочка утончённая, с ридикюлем, с лисицей на плечах…

Я вообще человек очень вещный, и, где бы я ни появилась, я сразу начинаю собирать и строить вокруг себя ДОМ. Я же Дева по гороскопу, человек кропотливый, уважительный к труду и сама трудяга. Поэтому не могу не уважать ручной штучный труд – воплощение вдохновения и любви! Я бы и сама, наверное, взялась делать куклы, потому что в отрочестве отлично лепила. Спустя много лет мой отец, художник, признал, что у меня были отменные способности к лепке. Но… папа говорил: «Женщина-скульптор?! Через мой труп!» А лепила я тогда странных людей из пластилина, которые вполне могли бы сейчас показаться куклами. А теперь... просто нет времени на хобби, слишком занята своим делом, тоже иссушающе страстным. 

Я согласна, когда говорят, что в куклах есть что-то от потустороннего мира. Самые искусно сделанные куклы порой даже вызывают чувство опасности, с ними надо осторожно выстраивать отношения. Мне самой, и не раз, бывало жутко в их окружении. Размышляя об этом, я роман написала! Тот самый «Синдром Петрушки». Знаете, в процессе работы над ним я много общалась с кукольниками, ходила по театрам, рассматривала отдельные экземпляры. Бродила по музеям и знакомилась с частными коллекциями. И однажды попала в Театр Сергея Образцова. Меня познакомили со смотрителем запасника кукольного театра, милой пожилой женщиной. Запасник театра – это была просто большая комната со стеллажами, на которых, укрытые белой кисеёй, как саванами, лежали куклы… Было жутковато, честно говоря. Стол заведующей стоял у стены, повёрнутый к куклам. Я спросила – мол, не страшно ли вам оставаться с ними наедине? Она ответила: «Ещё бы, конечно страшно! Видите, стол стоит, чтобы мне всех видеть. Раньше я сидела спиной к куклам. Я, знаете, часто засиживалась допоздна. Бывает, обернусь – а они уже в других позах! Вот я стол и повернула-то».

...Все в этом мире мы, как куклы марионетки, ходим под Богом. Создатель, играя в нас, пишет книги наших судеб, и, как нам порой самим кажется, лелея одних и оставаясь беспощадным к другим. Вопрос в том, как не стать марионеткой, которой управляют другие, игрушкой в чужих руках?.. Это – один из важнейших вопросов этики. Чуть ли не каждый философ задавался им, и каждый отвечал на него по-своему. Мой ответ такой. Самое лучшее средство тут – творчество. Когда человеку есть что сказать и есть чем заняться, он всегда ощущает себя властителем: своей судьбы, своего таланта, своих намерений. Искусство – великий лекарь и учитель. И очень часто – просто спаситель всего живого. 

фото: личный архив Д.Рубиной; Игорь Стомахин/PHOTOXPRESS