Спектакль «Летели качели» в театре "Практика", Москва

Автор: Наталия Смирнова-Гриневич 

Спектакль по пьесе Константина Стешика «Летели качели» в постановке Марфы Горвиц             

«…Без пассажиров Без постороннего усилия Сами по себе…» летят качели судеб потерянных персонажей популярного белорусского драматурга К.Стешика на экспериментальной сцене Практики. Герои, выросшие на песнях Егора Летова, культовой фигуры 90-х, не произносят ни одной его поэтической строчки, не подражают своему кумиру ни повадками, ни образом жизни. Протестный пафос почитаемой рок-группы «ГрОб» остался где-то в прошлом, и психопатическая энергия уступила место вялотекущей депрессии, заторможенности и безволию.

Эту печальную компанию (Антон Кузнецов, Илья Барабанов, Сергей Каплунов, Артем Смола) разбавляет суицидальное вязкое недоумение 16-летней некрасавицы-школьницы (Ксения – Надежда Лумпова) с грустным ником Dark Moon. Они познакомились в соцсетях – 35-летний мужчина (Стас – А.Кузнецов), желающий свежего секса и новых впечатлений и безымянная Луна, ничем пока в жизни не отличившаяся, кроме маниакальных попыток преступать границы дозволенного. На этом партнеры и сошлись – его фанатеющее «панковое» прошлое совпало с ее зависающим настоящим. Говорят каждый о своем. Короткие фразы. Чатовое общение. Текст существует сам по себе, и в интерпретации режиссера Марфы Горвиц становится самостоятельным и очень важным персонажем спектакля. Отдельные фразы скромно появляются на экране как SMSки в телефоне: «кафе», «больница», «в дверь звонят», «Стас поет». Неважно, кто и что при этом произносит. Актеры играют по нескольку ролей, меняют свои и чужие имена, путаются в историях и лицах: «Вы в кафе Весна не работаете?», - как заведенный вопрошает Стас у актрисы исполняющей роли официантки, медсестры и матери героини (Ольга Лапшина). «Просто все люди одинаковые», - отвечает она меланхолично.

Язык-миф-текст-контекст. Возникает ощущение удивительной достоверности происходящего. Уходит куда-то переживание о нарочитой школярности зрелища и некоторой разнородности игры актеров, привыкшим к иным эстетическим пространствам. Непроизнесенные стихи крестного отца русского панк-рока, кажется, начинают звучать в головах зрителей, вовсе не знакомых с творчеством художника.

Пальцам холодно...

Мыслям крохотно...

Из земной юдоли

В неведомые боли — 

ПРЫГ-СКОК!!!

ПРЫГ-СКОК!!!

Тем временем на сцене разворачивается сага о подростках не желающих взрослеть. Тавтологическое бормотание историй про песни Летова, про сомнительные подвиги молодости, рождает на наших глазах новую мифологию о никогда не взрослеющих детях, возведших апатию в статус морально-нравственного предписания. Навязчивое желание забрести за черту даже не романтизируется, а просто констатируется. Похоже, Танатос возобладал-таки над Эросом с твердым намерением бесстрастно забрать у вечности право на бессмысленность существования, одиночество и смерть.

Нет в спектакле музыки Гражданской обороны. Зато звучит вечный Бах, а строки дебютного студийного альбома 1990 года группы «Егор и Опизденевшие» приходят сами собой:

Остановились часы

Сгинуло время

Выгорело семя

фото: А. Курова