Радио "Стори FM"
Толковый словарь... Сергея Бодрова-старшего

Толковый словарь... Сергея Бодрова-старшего

Восхищение

Серёже (cын, Сергей Бодров-младший. – Прим. авт.) было лет двенадцать, когда в его школе образовалась театральная студия. Он начал туда ходить, строжайше запрещая мне смотреть их спектакли. Потом, когда ему было четырнадцать, он мне сказал: «А что, если я буду актёром?» Я это сразу принял в штыки: «Только через мой труп!» 

Но так вышло, что я сам же потом привёл его в мир кино. Сын был подростком, когда я стал брать его на съёмки. Просто мне хотелось быть с ним рядом! Он даже снимался в эпизодах. А в «Кавказском пленнике» Сергей действительно сам предложил себя на главную роль. При этом он знал, что я всегда очень принципиален в таких вопросах. К тому же всегда найдутся люди, которые спросят: «А почему ты дал главную роль собственному ребёнку? Что, нет других актёров?» 

Но тогда я действительно никого другого не нашёл и при этом понял, что Сергей именно такой, каким и должен быть по сценарию его герой.  Поэтому и сказал: «Ладно, давай попробуй». Он попробовал. И получилось. Но восторг – именно так, от того, какой он талантливый и что он личность, –  я испытал, когда   увидел его в «Брате». И тогда же понял, в чём его сила. Он был очень хороший и искренний человек. 

 

Детство

Я вырос на Дальнем Востоке. Дедушка и бабушка жили в Шмаковке, есть такое место недалеко от Уссурийска, рядом с китайской границей. Там для меня был рай – дикая природа, охота, рыбалка! 

Я стараюсь хотя бы раз в несколько лет возвращаться в те места. Прилетаю во Владивосток и оттуда еду к себе на родину. Там, конечно, многое изменилось, но остались школьные друзья. Я с огромной радостью с ними встречаюсь… Мама у меня была врачом, училась в Москве. Потом и вся семья перебралась в Москву. Но до сих пор Дальний Восток для меня – это самое притягательное место. Если хотите, место силы. Вот Сергей, мой сын, в каком-то интервью сказал: «То, чем ты становишься в жизни, происходит до шестнадцати лет». Возможно, он был прав. Но Лев Николаевич Толстой считал, что личность формируется до пяти-шести лет. Достоевский говорил то же самое. Я скорее соглашусь с классиками. 

Мне повезло: именно первые пять лет жизни были у меня очень счастливыми. Я рос в любящей семье, в правильном месте, на природе. Это всё, конечно, очень помогло мне потом в жизни, дало физический и нравственный заряд большой силы. Думаю, и на Серёгу в первую очередь повлияло то, что он рос в любящей семье. Плюс ему был дан дар. Знаете, это очень интересно, когда вдруг видишь в ребёнке то, чего как бы и не ожидал. Ты думаешь, что знаешь его (есть такая родительская самоуверенность), а потом оказывается, не знаешь самого главного. Серёга открылся рано и очень мощно.  Думаю, его счастливое детство в этом тоже сыграло роль. Так что идея о том, что человек формируется очень рано, мне кажется верной.  И мне очень жалко детей, которые такого детства лишены. Я когда-то снял картину «Свобода – это рай». 

Искал мальчишек для съёмок и попал первый раз в колонию для несовершеннолетних. Увидел я этих подростков и понял, что у них уже ничего хорошего не будет. Нет никаких шансов.  Жизнь у них обычно складывается так: сначала детская комната милиции, потом колония для несовершеннолетних, потом тюрьма. Меня тогда дико задело, что никому до них нет дела.  Вот и тот мальчишка, воспитанник детского дома, который сыграл главную роль в фильме «Свобода – это рай», тоже, к сожалению, сгинул. 


Зло

Откуда взялось само зло – с Луны, с Марса? Нет, мы его создаём сами. Причём, творя зло, норовим обвинить кого-нибудь другого. Все помнят, что такое инквизиция. Невинных, как правило, людей называли ведьмами, колдунами – и уничтожали. И такое происходило в разных странах, включая Россию и Китай. Человеку было достаточно чем-то отличаться от других. Это тоже наша вечная проблема – ненависть к тем, кто на нас не похож. Если урожая нет, засуха – вот непохожий виноват! Поймать его, сжечь, утопить! Мы до сих пор этим занимаемся – создаём ведьм, пытаемся обвинить кого-то в наших несчастьях. Но если ты делаешь зло, оно потом неизбежно к тебе вернётся. Не к тебе – так к твоим внукам.  Моё убеждение. 


Зов крови

Во мне течёт бурятская кровь. Ещё татарская и русская.  Конечно, это сказывается на взглядах, интересах, судьбе – ровно потому, что есть тот самый зов крови.  Так что неудивительно, что именно я снял «Монгола» – потому что люблю Азию. В крови это у меня! Но у нас, к сожалению, закомплексованная страна. Мы почему-то стесняемся того, что большая часть России – азиатская, за Уралом. А там нефть, там газ, там люди, причём нормальные, работяги. А мы все куда-то в Европу стремимся. Хотим туда, где нас не очень-то и ждут. Не надо комплексовать. Большой стране это не к лицу.


Искусство жить

Важно найти свою формулу жизни. Моя такова: жить надо спокойно, не суетиться. У меня не так давно появился   дом в Аризоне. Когда-то я привёз туда Серёгу: «Здесь хочу прожить остаток своей жизни, а потом это останется тебе». Там пустыня, дикая природа, никаких соседей – огромный участок земли. Я там начинаю себя и чувствовать по-особому. Хожу в горы, там звёзды ближе, думается хорошо. Там мне спокойно.


Кредо

Браться за то, что ты никогда не делал. Пробовать только то, что пугает.


Миграция

Я уехал из России после того, как снял «Кавказского пленника». И уехал вовсе не потому, что этот фильм был номинирован на «Оскар» и я на этой волне хотел закрепиться в Америке, нет! Просто американцы предложили мне работу – съёмку фильма в Африке, а это же интересно! Особенно для советского человека, который не видел другие страны, потому что граница всегда была на замке. Я, например, жил на Дальнем Востоке, но понимал, что в Японию никогда не попаду. Попал только много лет спустя. Но мог ли я тогда это предвидеть? И вот когда появилась возможность свободно передвигаться по миру, конечно, я ею воспользовался. Но я никуда не эмигрировал, я именно мигрировал: была работа в Германии – ехал туда, была в Испании – там жил…  Но при первой возможности возвращаюсь в Россию.


Опыт

До кино я работал журналистом в «Крокодиле». Фельетоны писал.  В редакцию приходило очень много писем – мешки писем! Писали со всей страны, обычно   люди обращались с жалобами. И мы, журналисты, потом по этим письмам работали. По таким призывам о помощи я объездил всю страну с севера на юг и с запада на восток. 

Меня, помню, поражало, что в стране огромное количество невостребованных людей. Например, изобретателей. Люди просто сходили с ума от того, что их изобретения никому не нужны. Человек что-то изобрёл, пришёл с этой вещью в какой-то институт, а ему: «Мы работаем над этим уже пять лет, а ты – раз и изобрёл! Да не может этого быть!» Он: «Смотрите, вот у меня модель – всё крутится, верится», – а перед ним дверь закрывают. Люди реально сходили с ума. Причём им не нужны были деньги, они – возьмите, пользуйтесь! Нет, не надо. Ну, если изобретение связано с «оборонкой», ещё туда-сюда, могли посмотреть. А простую умную вещь отвергали сразу. 

И так обстояло дело не только с изобретателями. Системе вообще не нужны были нестандартные люди, она предпочитала иметь дело со средним человеком. Врачи, учителя, которые пытались делать что-то новое, – у них у всех были трудные судьбы. Я это видел и пришёл к мысли, что так не может продолжаться долго, что эта система скоро рухнет. Так и произошло. 


Правда

Раньше в Америке нищие писали: «Я – ветеран. Подайте». А сейчас пишут просто: «Не хочу врать. Дайте на пиво». Да, теперь   подаю. Честность всегда подкупает.


Записала: Марина Бойкова 

фото: PHOTOSHOT/VOSTOCK PHOTO

Похожие публикации