Были моменты в моей жизни, когда я решался на что-то, подгоняемый не благими побуждениями, а исключительно злостью. И так было не раз. Помню, сдавал выпускной экзамен в Консерватории – со сцены театра «Одеон» я читал отрывок из Мольера. В то время, а было это в середине 50-х, первое место гарантировало поступление в «Комеди Франсез», об этом все мечтали. Так вот первое место я не получил... Конечно, это был удар. И как же меня это разозлило. Но вот что хочу сказать – с годами я пришел к убеждению, что испытывать злость полезно. После этого фактически всю жизнь я хотел отомстить – доказать, что члены приемной комиссии ошиблись. По сути, они зарядили меня такой злостью, которая и заставляла меня добиваться того, чем теперь горжусь.
Кстати говоря, та же злость стала причиной того, что я отказался в свое время получать премию «Сезар» за фильм Лелуша «Баловень судьбы». Понимаете, есть вещи, которые невозможно простить. Особенно, когда это касается близких тебе людей, к примеру, памяти отца. Я очень горжусь своим отцом. Он действительно был могучим человеком и мастером своего дела. Недаром же его ставили в один ряд с лучшими скульпторами первой половины ХХ века. Я вырос в его мастерской, ее атмосфера, люди, которые приходили к отцу, – все это дало мне куда больше знаний и опыта, чем все годы учебы в школе. Когда я был ребенком, каждое воскресенье отец водил меня с сестрой и братом в Лувр. Отец считал, что в каждом человеке есть дар, но дар – это как алмаз, и его обязательно нужно обрабатывать. К слову, незадолго до смерти я оказался у отца, было воскресенье, и я спросил, что он собирается делать после обеда. И он сказал: «Пойду в Лувр». «Зачем?!» – невольно выдохнул я. «Поучиться, малыш». Вот что он ответил, представляете? А ему было 84 года.
А если вернуться к «Сезару»… Я стал лауреатом премии, но как было ее принять? Во-первых, я считаю, что актер работает для зрителя, поэтому выбирать, кто лучший, должны зрители, а не коллеги по цеху. А во-вторых, я прекрасно знал Сезара, автора статуэтки, и отлично помнил, как нелицеприятно он отзывался о моем отце. Теперь понимаете, почему я не мог поступить иначе?
фото: RICHARD MELLOUL/SIGMA/CORBIS/FOTO S.A.
