Радио "Стори FM"
Сказка с печальным концом

Сказка с печальным концом

Автор: Татьяна Труфанова

"Бусы для бабуль", - фыркали девицы в конце 80-х, откладывая в сторону янтарь. "Магический камень!" - вздыхали египетские жрецы, возлагая самоцвет на грудь фараона. Кто из них прав? В чём магия янтаря и была ли она?

Советский быт был надёжен, как холодильники «ЗИЛ», и неказист, как вырванная с боем ливерная колбаса. Но так хотелось красоты! В этом стремлении было некоторое оттепельное вольнодумство: как, неужели строителям коммунизма тоже хочется? Да, хотелось!

Хотелось прогуляться по Каннам, искупаться в фонтане с грудастой кинозвездой, чокнуться шампанским с самим Аленом Делоном, а то и сверкнуть бриллиантом... Но понятно, что никогда, никогда, никогда. И ладно. А тогда отхватим путёвку в Юрмалу!

Смотришь на дымчато-золотой янтарь и вспоминаешь: бесконечный песчаный берег, по одну сторону сосны, по другую − море. А по пляжу вышагивают представители элиты со «Спидолами» на плече, и из каждого приёмника доносится вперемешку с хрипами Радио «Свобода» (незаглушённое), рассказывающее запретную правду о суде над Синявским и Даниэлем.

Или поднимешь глаза от песка с кусочками янтаря, а тут – ба! Аркадий Райкин, Булат Окуджава, Василий Шукшин! А вот писатель Аксёнов, из молодых и дерзких, обольщает платиновую блондинку. Сзади, фоном, – виллы с колоннами, дачи с башенками, особняки в стиле модерн. Настоящий западный курорт, этот Янтарный берег.

Концентрация советской богемы на Рижском взморье была даже выше концентрации янтаря. С 60-х здесь выстроили себе дома отдыха Союзы писателей, композиторов, художников, Гостелерадио. В приморских кафе они обсуждали творческие идеалы и всё, о чём не писали в газетах. А янтарь впитывал обещания вольной жизни, блеск элиты и неведомого Запада.

«Медь полудней – царственный янтарь», − декламировали Волошина интеллигентные учительницы. Но как люди, познакомившиеся с ним поближе, узнавали, что у янтаря есть виды, так и приезжавшие на Рижское взморье понимали: у красивой жизни тоже есть сорта. К примеру, в новом девятиэтажном корпусе писательского дома отдыха в Дубултах была негласная градация: маститых селили в поднебесье, новичков – где пониже. Смущаясь, входила жена мелкого литератора в лифт и робко произносила: «Мне на третий». «Девятый», − холодно роняла супруга обладателя Ленинской премии. Однажды туда приехали Рязанов и Брагинский, собираясь работать над сценарием «Невероятных приключений итальянцев в России». Брагинскому повезло – выделили номер на третьем этаже. А вот Рязанову, хоть он был уже режиссёром всенародно любимых «Берегись автомобиля» и «Зигзага удачи», сказали: увы, мест нет. Поживите в холле. Как в холле? Так в холле. Там хорошо, есть рояль, телевизор… Утром обнаружилось, что в холле − ни принять душ, ни побриться. Темпераментный Рязанов вбежал в кабинет директора посреди совещания. Воткнул электробритву в директорскую розетку и начал бриться. Изумлённым хозяйственникам бросил через плечо: «Уйду на завтрак, вернусь через час! Чтобы через час у меня была комната». И комнату дали.

Досадные частности не отменяли заманчивости Рижского взморья, как травинка внутри не портит кусок янтаря. Что же убило блеск самоцвета? Кто украл янтарный блеск? А ведь кто-то украл, ибо к началу 90-х поклонницами янтаря остались лишь начитанные старые девы и школьные завучихи с выщипанными бровями. Янтарь стали звать «бабушкиным камнем». Но прежде чем разгадывать эту загадку, вспомним, какую славу он потерял.

 

Тайна на века

Кошка из янтаря

Когда-то янтарь был по карману лишь фараонам и царям. Царь Менелай поражал гостей парадными палатами, изукрашенными серебром, и золотом, и янтарём. Пенелопу, жену Одиссея, по версии Гомера, один из женихов соблазнял ожерельем из «зёрен янтарных, сверкавших, как солнце». Почему янтарь был дорог? Потому что был редкостью. Привозили его ушлые финикийцы, объявшие торговой сетью Средиземноморье. Ах, янтарь, ах, диковинка! Камень, а почти невесомый, легче морской воды, камень, а горит, камень, а тёплый в руке… Что он такое? Одна из версий звучала так: когда на закате солнце садится в море, то со светила стекает пот и застывает прозрачными камнями. Правда? Конечно! – отвечали хитрые финикийцы, тряся курчавыми бородами. Оно самое. Пот солнца, из-за самого горизонта привозим. Они зубами держались за секрет торговых маршрутов, явки-пароли не выдавали. Капитан финикийского корабля, которого пытались выследить, направил судно на мель − умру, но не скажу. На самом деле финикийский «солнечный пот» был из Балтики: предприимчивые торговцы ухватили за кончики «янтарные пути». Янтарь долго был сгустком тайны. А где тайна, там и жаждущие её разгадать.

Жил в IV веке до нашей эры молодец по имени Пифей, родом из Массалии, греческой колонии, что ныне зовётся Марселем. Этот отважный капитан, астроном и видный мужчина, возбудил купцов зажигательными речами, снарядил на их деньги два корабля и отправился в путь за янтарём. Куда? Известно было только, что электрон (так называли янтарь греки) добывается на севере, в том море, над которым стоит в зените Полярная звезда. Пифей проплыл мимо островов, на которых обитал бог Гефест, миновал Геркулесовы столбы… И чего потом только не наплёл этот Пифей! Будто через штормы и стужу он достиг мест, где полная луна вызывает приливы высотою в 15 метров, а убывающая луна – отливы (Ха! Аристотель не мог разгадать тайны приливов, а какой-то Пифей – смог?) И будто видел в море горы изо льда! А ещё доплыл до страны, где летом солнце сияет в небе по 18−20 часов (невозможно!), а зимой почти скрывается, и на ту землю опускаются тьма и страшный холод, а в ночном небе над горизонтом разливается зелёный, фиолетовый и синий огонь. Ну враль! Ну и враль! Страбон и другие историки честили Пифея во все корки: такого негодяя ещё поискать! Если уж врёт про ледяные горы и незаходящее солнце, то можно ли верить его описаниям гор, рек, неизвестных народов? Наглым его заявлениям, что он достиг моря, которое после бурь в изобилии выбрасывает на берега янтарь? Где электрона так же много, как гальки на берегах Эллады?

Хоть Пифея и объявили лжецом, тот писал чистую правду про айсберги, про полярный день и полярную ночь. Он, похоже, действительно отыскал источник электрона – достиг берегов Балтики. Может, только чуточку присочинил, но в главном не наврал! Так что, если будете в Марселе, прогуляйтесь до здания Биржи – взгляните на памятник капитану, которого янтарь увлёк за собой на край света… Увлёк, но не дал раскрыть свою тайну.

 

Цвета престижа

Если для греков янтарь был загадкой, то для римлян он стал наглядным воплощением богатства. По-прежнему отчаянно дорогой, но уже не такая диковина, солнечный камень то и дело прибывал в столицу, на радость патрициям и матронам. Расчётливые римляне разобрали самоцвет на сорта. Белый и восковой ценились не так высоко, мелкие их кусочки сжигали на алтарях, отправляя богам приятнейший фимиам. Красноватый янтарь продавался дороже. Лучшим считался тот, что «сияет, как огонь, но не горит». А наидрагоценнейший – это янтарь цвета фалернского вина (то есть тёмный, багрово-красный, но на просвет прозрачный). Да, то самое легендарное фалернское, которое римляне ставили превыше всех вин и которым сам Цезарь поразил воображение плебса, выставив его на пир в честь своего покорения Испании.

Обработка янтаря достигла высот искусства, радуя даже объевшихся роскошью. Были и статуэтки тонкой работы, и резные чаши, сиявшие на просвет, а вот ожерелья и бусы – по ним сразу видна знатность владелицы (сейчас бы ей втюхали «Картье» и «Шопар»), а кроме того, янтарь целебен! Помогает от болей в горле, от камней в почках, при бесплодии, для гладкого протекания родов и далее, далее. Ещё защищает от дурного глаза, от злых духов – не зря он дороже золота! Что для греков было слитной тайной, для римлян распадалось на десяток статей о полезных и волшебных свойствах. Они не отменяли магии янтаря, они её каталогизировали.

Император Нерон, неугомонный артист, сластолюбец, безумец, особенно почитал янтарь за способность пустить пыль в глаза, но не только. Ему нужно было много янтаря! А как его добыть? Юлиан, устроитель гладиаторских боев, отправил на север военачальника с экспедицией. Римляне то вступали в бои, то покупали за золото и серебро проход через земли. Наконец дошли до Балтики. Военачальнику удалось не только вернуться, но и привезти несравненный улов янтаря. Было его так много, что на один день любимейшее из римских зрелищ получило янтарное обрамление. Лучший амфитеатр украсили солнечным камнем; сети, ограждавшие зрителей от диких зверей, сверкали янтарным блеском; янтарь был на оружии и доспехах гладиаторов, даже арену засыпали мелким янтарём. Целое поле, полное драгоценностей, сиявшее под жаркими лучами ярче золота! Как красиво это было! А затем по лимонно-медовой арене заметались тёмные тени, зазвучал звон мечей, и пролилась первая кровь, равно крася все камни в цвет божественного фалернского. Для римлян и Нерона то был незабываемый день!

Хлынувшие в Рим потоки янтаря позволили рассмотреть его повнимательней. Мушки-стрекозы-жучки-паучки и прочая мелочь, навеки застывшая в золотом ореоле, побудили Плиния Старшего, автора самой полной древней энциклопедии, утверждать, что янтарь не что иное, как смола редких сосен, в капли которой иногда попадают живые существа.

Умереть, но остаться в вечности, в золотистом сиянии – наверно, об этом мечтали и Марциал, безденежный поэт, и неутомимый в своём любопытстве Плиний, помчавшийся наблюдать извержение Везувия и под ним погребённый, и Нерон, зарезавшийся кинжалом со словами: «Какой артист погибает!»


Испарившаяся магия

Янтарь в Средние века был хорош для атрибутов благочестия: крестов, молитвенных чёток, церковных чаш, наверший епископских посохов. Вырезали также медальоны с Девой Марией и святыми, переносные алтари, барельефы-иконы.

Пламенный очиститель веры Мартин Лютер носил при себе кусок белого янтаря, дабы избавиться от камней в почках. Драгоценный дым янтаря якобы отгонял чуму и холеру. Отблеск божественного света, заключённого в нём, высвечивал низости и грехи. Если истолчённый янтарь дать в питьё девушке, то невинная дева удержит питьё, а потерявшая невинность – исторгнет. Если ж янтарь положить на грудь спящей жене, та немедленно сознается во всех злых делах. Непонятно, как влиял самоцвет на чуток согрешивших жён и дев, но сохранилось свидетельство от 1680 года: во время обширной эпидемии чумы никто из ремесленников Гданьска, Клайпеды и Кёнигсберга, работавших с янтарём, чумою не заболел. Так-то.

Куда ушло это волшебство? Первым нанёс ему урон Уильям Гилберт, придворный врач британской королевы Елизаветы, той, что современница Шекспира. Пусть не понимал, что сие есть такое, но решил непонятное назвать – так поспокойней. И назвал явление электричеством. И пошло-поехало…

Какая тайна? Какой божественный свет? Наступила эпоха рационализма. Что вы, это ж электричество! Можно предположить, что янтарь действительно исцелял, – ведь исцеляют метёлки из перьев и толчёный рог носорога. Что угодно исцеляет, если верить. Но как верить в кусок окаменевшей смолы, пусть временами электризующейся, но измеримой по всем статьям? Прощай, магия…

Часть волшебства развеяла безжалостная наука. Часть украла доступность – редкое, оно всегда дороже. Убийцей советского янтаря, к примеру, стала штамповка. Вездесущий План, знавший, что нужно народу, утвердил десяток моделей. План стёсывал всё «лишнее», губя индивидуальность камня. А остальное довершил автоклав.

Янтарный комбинат рапортовал о выполнении-перевыполнении. В посёлке Янтарном под Калининградом, бывшим Кёнигсбергом, добывали сотни тонн янтаря в год, и с каждой пятилеткой добыча росла. У разработки открытым способом, из карьеров, были свои минусы: слишком много дробилось при добыче экскаваторами, крошилось при подаче по трубе от карьера до завода под мощным напором воды. Благородного натурального камня хватало для выставочных украшений, срывавших призы в Париже, но было слишком мало, чтоб удовлетворить советских граждан, жаждавших красоты. В 70-е Янтарный комбинат закупил в ГДР новейшие автоклавы, где можно было прессовать и сплавлять дроблёный янтарь. И началось раздолье! Одинаковые штампованные бусы, браслетики и брошки (пожалуйста, вот брошь «Яичница-глазунья», а вот – «Ягодки на листке») стали вылетать с конвейера, расходиться по всему Союзу. Особой гордостью Янтарного была брошь «Паук» (жёлтое тельце и шесть проволочных лапок) – за полвека выпущено более миллиона! Миллион близнецов-пауков в миллионе домов отливали одинаковым масляным блеском в лаковых шкатулочках, на комодах, поверх белой салфетки, вязанной крючком, рядом с вереницей слоников, под жужжание диктора «Времени» по первой программе ТВ.

Величавый самоцвет, по чьим венам разливается солнце, подменили штампованным, прессованным амброидом. Амброид стал для людей янтарём, другого они не видали. И магия улетучилась... «Бабушкин камень! Лучше пластик, он моднее», − решили стильные девушки конца 80-х.

Так и проходит слава мирская.

фото: BRIDGEMAN/FOTODOM

Похожие публикации

  • Бесстрашная Гэша
    Бесстрашная Гэша
    «Если судьба, так встретишься и за тысячу километров, а не судьба, так не увидишь и рядом». Эта китайская поговорка – ключ к истории китаянки Ян Гэ. Потому что именно за тысячи километров от родного Китая, в России, нашла она свою судьбу
  • Хозяева земли русской
    Хозяева земли русской
    Историк Андрей Буровский – о взлётах и падениях династий Рюриковичей и Романовых
  • Удар молнии
    Удар молнии
    Три истории об императоре и императрице, рассказанные Ираклием Квирикадзе