Радио "Стори FM"
Читать и плакать

Читать и плакать

Автор: Ольга Филатова

Абеляр и Элоиза – пара, чья история стала примеров любви вечной, даже всепобеждающей. Девятьсот лет прошло, а механизм этой любви всё ещё действует, если сдуть пыль. Он и она, горящие в пламени страсти, сжигающей всё вокруг… Но точно ли их в этой истории было двое?

Давно это было. Девять веков назад. Но при желании даже о вещах семейных, мало кого касающихся, можно найти информацию. Взять вот учёного мужа Пьера Абеляра. Все знают, что муж сей был философом. Но разве за это мы его помним и любим? Рассказать вам про Пьера Абеляра и его любовь? Вот как было дело.

Он родился в 1079 году в Нанте, точнее – около Нанта, в одной там деревушке, в Пале. По происхождению юноша был рыцарь. Папа его был рыцарем, дедушка его тоже был рыцарем, и сам он, как тогда было принято, должен был надеть рыцарский плащ, но почему-то не захотел. Почему? А вот не задалось. Забрало ему жало. И натирало. Пока все вокруг обсуждали первый предстоящий крестовый поход, его тянуло к культуре. 

Заметьте, культура тогда вся сплошь сводилась к религии. Атмосфера буквально сочилась религией. Случись в те времена трактирная драка, и та непременно оказывалась на богословской почве. И все науки, и все разговоры сводились к религии. И философии. Одно тогда без другого даже из дому не выходило. И разделять не стоило, хотя бы ради личной безопасности. Разве что в поэтическом смысле. Можно было податься в поэты. Но это уже не от большого ума. Любовная лирика, она вообще не про ум, а про его утрату.

Так вот, чувствуя сильную неприязнь к алебардам, Абеляр, едва ему исполнился совершеннолетний год, подался в книгочеи. Отказавшись от причитающегося ему майората – наследство, недвижимость, титул, финансовые ресурсы – всё он променял на чтение книг. Свет знаний его манил гораздо больше, чем богатство и почести. Свет этот в конечном счёте дал ему даже больше почестей, чем он мог получить по майорату. Потому что в самые короткие сроки Абеляр ужасно прославился своим умом и болтливостью. 

Начав с того, что он слушал лекции всяких умников вроде Иоанна Росцелина и Гийома де Шампо, тогдашних генераторов идей. Последнему, кстати, Абеляр через несколько лет начал страстно противоречить и нажил врага. Послушать молодого философа стали собираться товарищи. 

Уже в 1102 году Абеляр отрастил такую академическую славу, что и сам стал преподавать в Мелюне, Корбеле и Сен-Женевьеве, набрал учеников. Надо сказать, что жизнь профессионального философа в те далёкие времена напоминала что-то вроде карьеры артиста филармонии. Выступления, поездки, гастрольные туры. Послушать заезжего лектора собирались любители перекинуться умным словцом. 

Вскоре Абеляр так заматерел в богословии, что его пригласили на должность директора училища церкви Богородицы, в знак признания его авторитета и славы. Нотр-Дам-де-Пари, а это был именно он, в его нынешнем виде тогда ещё только проектировался, но это было то самое, культовое место. 

monastyr.jpg
Элоиза приветствует Абеляра. Гравюра 1795 год
Преподавал он новаторски, строя свои выступления в форме концерт-дискуссия: он харизматически вещал, разливаясь соловьём на любую заданную тему, стирал границы между собой и аудиторией, он, как теперь принято говорить, «держал зал», вовлекая его в поток своего сознания, обожая слушателя и получая взаимность, и он сближался со своими студентами настолько, что они не желали с ним расставаться. По окончании занятий Пьер Абеляр, не чинясь, шёл с ними обедать в ближайшую таверну. 

Его боготворили. Достаточно упомянуть, что в его учениках в разное время ходили такие люди, как будущий папа римский Целестин II, Пётр Ломбардский и Арнольд Брешианский. Словом, это был учитель по призванию, учитель года, века, возможно – даже тысячелетия.

В Средние века у людей было полно времени, намного больше, чем теперь. И если они не миловались с возлюбленными по кустам розмарина, то, предоставленные сами себе, находили чем занять руки. Например, они играли на лютнях, для чего собственноручно сочиняли музыку и стихи. 

Абеляр был человеком музыкально одарённым и поэтически продвинутым. От постоянных богословских разговоров на душе у него распевали херувимы, создавая торжественное настроение, если судить по его музыкальным сочинениям наподобие «O quanta qualia». Оно и понятно. В те времена считали музыку священным даром и попусту её не тратили. До Моцарта с его неприличной «Волшебной флейтой» оставалось дожить ещё семь веков. Сочиняли религиозное. 

К сожалению, музыкальных произведений Абеляра сохранилось совсем мало, и все они очень средневековые, то есть для современного уха не адаптированные, тяжеловесные. Но Абеляр писал всякое. Любовные песенки, которые потом парижане, подпивши, распевали по тавернам. Возлюбленную свою, которой они были посвящены, он таким образов прославил музыкально. Увы, эти песенки не дошли до нашего времени. 

От Пьера Абеляра и его возлюбленной Элоизы Фульбер сохранились только письма, переведённые на французский (в оригинале они читались на латыни), его мемуары, и их общая гробница, к которой за девятьсот последних лет очень натоптали тропу романтики. Они приходят на могилу этих супругов и плачут. В прямом или переносном смысле. Потому что, прочитав историю этой любви, хочешь не хочешь, а плакать надо. Кстати, «плач» как литературный жанр ныне незаслуженно забыт. Многие произведения, даже кинематографические, относятся к стилистике «горе мне!».


Звезда Средневековья

Её звали Элоиза Фульбер. И она была настоящая звезда. Ещё в монастыре, где училась, в Аржантейле, её считали каким-то светочем. Она была красивая девчонка. По современным меркам она вообще была ещё ребёнок – шестнадцать лет, когда покинула стены обители, где провела детство. Родители её куда-то подевались, но у неё в Париже имелся родной дядя, очень порядочный человек, каноник Фульбер. 

Каноник – это такая должность, означающая в церковном смысле не пойми что. Помощник епископа, не имеющий сана, но не лишённый культурных и религиозных амбиций. Мог быть пустым местом, носителем униформы, одно название, а мог и выдвигаться по церковной линии, оказаться правой рукой знатного епископа. В церковных ритуалах каноники принимали участие, создавая свиту. Фульбер был каноником не последнего разбора, он придерживался строгих правил, его уважали. 

Племянницей он гордился, Элоиза прославила дядю ещё в монастыре. Тот факт, что девочка обладает не только очаровательной внешностью, но и роскошным умом, был отмечен её преподавательницами в полной мере. Монастырь, в котором она находилась, был престижный, Элоизу обучили всему – музыка, вышивание, латынь, греческий, древнееврейский, основы алгебры, философии, теологии. Интересно, что ученица проявляла больший интерес к академическим дисциплинам, чем к шитью или садоводству. Просто удивительно, что её не смогли оставить в монахинях. Слишком живая была девочка. Поняли, что греха с ней не оберёшься, вот и вернули дядюшке – сам с ней возись.

Известно, что своей учёностью выпускница монастыря превосходила всех своих ровесниц. Об учёной девице даже пошла слава, поскольку по дороге домой ей довелось завести умные разговоры с одним знатным епископом. О ней судачили, что в свои шестнадцать она превосходила учёностью троих студентов. 

Встречи с Абеляром ей было не избежать, хотя бы на научной почве. Дядюшка не запирал Элоизу дома. Ей была предоставлена полная свобода. Так и получилось, что она встретилась со свои будущим возлюбленным как бы случайно, можно сказать – на улице, или на теологическом диспуте. Учебное заведение, в котором он преподавал, находилось через дорогу от их с дядюшкой дома. 

Пьер Абеляр, по свидетельству современников, был тем, кого невозможно не заметить в толпе. Его фигура и манеры резко выделяли его среди прочих. А вообще, всё это происходило в Париже, на той же улице, где стоит Нотр-Дам-де-Пари. Там и сегодня на одном из домиков можно прочесть: «Здесь жили Элоиза и Абеляр. Искренне влюблённые. Драгоценные образы для подражания. 1118 год».

Итак, Пьеру на тот момент было уже под сорок. Он был умён, как чёрт, ещё лучше образован, к тому же чертовски красив и дьявольски обаятелен. Король студентов – он везде ходил со свитой своих обожателей, которые смотрели ему в рот, ловя плоды просвещения. Абеляр обожал атмосферу всеобщего внимания. Учительство было смыслом его существования, его лучшей формой жизни. Есть такой учительский типаж. Не умаляя его достоинств – образование, ум, быстрота мышления, сообразительность, проницательность, лекторское мастерство, – всё-таки стоит отметить, что побудительный мотив его выступлений – это тщеславие плюс самолюбование. Страсть к публичным выступлениям. Пример того, как недостаток может быть обращён во благо. До тех пор, пока он не переходит в свою крайнюю степень, он не опасен окружающим.

Сейчас уже не докопаешься узнать, при каких обстоятельствах они впервые встретились. Явился ли Абеляр в гости к канонику Фульберу, за ужином поговорить о богословии, и там случайно увидел Элоизу, эдакую чистую лилию, только вчера из монастыря, или же они встретились иначе, но главное свершилось. 

Волею провидения учитель Пьер Абеляр встретил ту, которая вскоре стала главной песней его жизни, плавно переходящей в плач о судьбе. Ведь не зря же свои воспоминания о жизни он назовёт «История моих бедствий». Недолго ему оставалось упиваться собственными успехами на ниве средневекового просвещения. С момента встречи с Элоизой Абеляра от настоящих бедствий отделяет не более года. 

И тут ему нечеловечески подфартило. Проникнувшись огромным почтением к знаменитому учителю, дядюшка Фульбер допустил судьбоносную оплошность. Он пригласил учителя к себе пожить. Абеляр как раз искал новое жильё. И вот он поселяется в дом к канонику, снимает у того комнату, как это часто делалось в те далёкие времена. Лишнюю жилплощадь сдавали внаём. В данном случае платой за стол и дом становилось само присутствие в доме такого авторитетного учителя. 

Дальше теологический диспут как-то перешёл в сюжет, достойный пера Лопе де Веги, хоть тот и не успел ещё родиться. Сюжет сей комедии, между прочим, был использован одним средневековым драматургом при написании пьесы, по которой советский режиссёр Ян Фрид много веков спустя снимет музыкальную комедию «Благочестивая Марта». Ключевой эпизод там полностью соответствует нашему сюжету, когда под личиной параличного «брата Нибенимеды» в дом на полный пансион вселяется любовник лицемерно целомудренной девицы. Предлогом служит обучение девицы наукам. 

И ведь так оно всё и происходило, разве что мужчина не притворялся инвалидом, зато он притворился святым. Пьер Абеляр, красивый, популярный, молодой, полный сил мужчина, поселился в дом Фульбера под предлогом расширения кругозора девицы Элоизы. Трудно, конечно, поверить в наивность дядюшки, как было сказано позже, «отдающего нежную овечку голодному волку», хотя… кто его знает, что там было в голове у этих средневековых. То ли адская распущенность, то ли, наоборот, нечеловеческое целомудрие. 

Про Абеляра было известно, что этот муж погружён в науки, ничем, кроме книг, не интересуется, он святее папы римского и воздерживается от всего, от чего только можно воздержаться, и даже розы нюхает через платок. Никакого разврата, сплошная латынь. Весёлые его товарищи-студенты однажды хотели надругаться над его целомудрием, сунув ему под одеяло одну там случайную пейзанку. Но от предложенного угощения учитель наотрез отказался. 

История эта получила общественный резонанс благодаря куплетам, написанным одним из учеников Абеляра. Юношу этого звали Режинальдом Гийомом, он потом стал настоятелем монастыря. А пока что он, подобно учителю, пользовался всеми гуманитарными талантами, включая вокальные. Он написал сонет, донельзя трогательный, исполнил его в присутствии друзей, и потом это произведение ещё пару веков распевали и за пределами Парижа. Понятно, что в стихах поэт опустил лишние скабрезности, и получилось, что благородный рыцарь совершил подвиг морали, устояв против козней сатаны ради святой веры. Отличный получился распев, очень духоподъёмный. Крестоносцы пользовались им в качестве бодрящего гимна.

Так вот именно потому, что про Абеляра говорили все, что этот человек практически святой, у дядюшки Фульбера не возникло даже тени сомнения, когда он приглашал «святого» пожить в своём доме, где в те поры расцветала нежнейшая из лилий Средневековья – девица Элоиза. 

«Я завязал знакомство с дядей девушки при содействии некоторых из его друзей. Они предложили ему взять меня к себе в дом нахлебником за цену, которую он сам назначит, ведь дом его находился неподалёку от моей школы. Причину моего желания поселиться у него я объяснял тем, что заботы о домашнем хозяйстве вредили моим научным занятиям и были для меня слишком обременительны. А Фульбер любил деньги, то есть был жаден до них. Присовокупите к этому ещё и то, что он страстно желал предоставить своей племяннице возможность дальнейшего совершенствования в изучении наук. Потворствуя двум этим его страстям, я без труда добился его согласия и достиг желаемого».

Они встретились.

Как это было сказано в книге предсказаний, которой пользовались средневековые шарлатаны, чтобы запудрить мозги горожанкам, «когда он придёт, ты будешь подобна земле, ожидающей дождя». И он пришёл. Погода была сухая, безветренная. Ничего не предвещало.

strast.jpg
Так в XVIII веке изображали пламя страсти, сжигающей Абеляра и Элоизу

Правда, девица Элоиза ни в какой мере не напоминала сухую землю. Скорее наоборот. Элоиза была как весенний Лангедок – в цвету. Лилия Средневековья. С лилиями средневековые поэты чаще всего сравнивали дам. Лилии вышивали на знамёнах, на гербах, и вообще у них там было всё лилейно – груди, шейки, губки и всё прочее. К сожалению, о внешности Элоизы мы можем судить лишь по описаниям. Ну и по фантазиям поэтов, вдохновлённых историей этой любви. Они потратили на это девять веков, уж подобрали слова.

Нам же придётся довольствоваться сведениями, полученными из мрачноватого колодца. Дело в том, что останки Элоизы и Пьера неоднократно выкапывали под всякими дурацкими предлогами, только в XVIII веке дважды, прежде чем наконец окончательно похоронить. 

Нашлись свидетели. Они письменно удостоверяли, что Элоиза, судя по её скелету, была «высокого роста и имела соразмерное телосложение, покатый высокий лоб, гармонирующий с другими частями лица». Рассказывали, что череп Элоизы был украшен совершенно жемчужными зубами. Это важно, с учётом того, что Элоиза умерла в возрасте шестидесяти трёх лет. Жаль, конечно, что нет портрета. Увы, дожить до повсеместной живописи предстояло ещё пять веков. Портреты пошли в ход лишь в конце XIV – начале XV века. 

Абеляр же о ней пишет: «Она соединяла в себе всё, что может подвигнуть к любви». Но, кажется, даже больше внешности он оценил её ум и образованность. «Если по внешнему виду она была не последней, то по своим познаниям она была первой».

О самом себе же этот краснобай имеет сообщить, что: «Репутация моя тогда была такова, и я был наделён тогда такими прелестями молодости и красоты, что полагал, будто могу не опасаться отказа, какую бы женщину я ни удостоил своей любовью»

Отчётливо понятно, что Абеляр не страдал комплексами в отношении внешности и был ощутимо самонадеян в стиле «вы привлекательны, я чертовски привлекателен» и откровенно нацелен на результат. И он не замедлил явиться.

При виде нежной и умной овечки Элоизы у Абеляра как рукой сняло всё его целомудрие. Как-то он даже думать забыл о своих лекциях и хотя, конечно, преподавать продолжал, но уже совершенно без аппетита. 


«Тогда я, прежде пребывавший в состоянии умеренности, сдержанности и целомудрия, начал ослаблять узду моих страстей. И чем более я удалялся по пути изучения философии и теологии, тем более я в части нечистоты моей жизни удалялся от философов и святых… Меня пожирала лихорадка гордыни и сладострастия» 


Снедаемый лихорадкой, он всё больше увязал в трясине вожделения. Он потом описывал в мемуарах, как его черти драли: 

«Моя длань не ищет мою указку, и я с грозным видом не вопрошаю, к какой части речи относится то или иное слово; пусть ученики мои забросят подальше свои таблички, лучше попытаемся понять, как следует играть с женским родом вне зависимости от того, к какому из склонений, к первому или третьему, относится слово. Проспрягаем в настоящем времени глагол первого спряжения: я люблю, ты любишь, он любит; почаще будем повторять урок; устроим школу под сенью дерева и будем в ней учиться. Книга – это лицо девушки, и нам надо прочитать эту книгу, ещё совсем свежую, нетронутую».

Исследователи обожают задаваться вопросом – любил ли Абеляр Элоизу или только хотел её соблазнить? Его часто обвиняют в расчётливости. Якобы в отличие от своей возлюбленной, которая отдавалась чувствам без остатка, Абеляр почти цинично играл свою роль – пришёл, увидел, победил, а потом ещё и расписал, как дело было. 

Но обвинители всё-таки не учитывают тот факт, что несшийся в урагане страсти влюблённый и автор мемуаров – это два разных человека. Пишет воспоминания человек, для которого эрос, во всей его гормональной подсветке, уже совершенно недоступен. И его холодность, его рассудочность полностью объясняются событием, которое ещё только предстоит пережить.

Он на самом деле был очень целомудренный человек. Его не зря таким считали. Например, он брезговал борделями и сторонился шлюх.

«Я всегда питал отвращение к нечистым связям с распутницами; усердная же подготовка к моим занятиям в школе не позволила мне посещать общество женщин благородного происхождения, и я почти не имел знакомств среди горожанок-мирянок»

Продажную любовь он презирал как недостойную. И вот перед ним впервые за долгое время появляется умница и красавица Элоиза. Куда ему было деваться?

Дядюшка Элоизы принял его в своём доме как родного. «Он всецело препоручил племянницу моему руководству, он предложил мне посвящать её образованию всё свободное время, что будет оставаться у меня после занятий в школе, как днём, так и ночью, а также разрешил мне наказывать её, ничего не опасаясь, если я сочту, что она в чём-то провинилась». 

Абеляр и сам несколько обалдел от такого везения. Он был уверен, что ему придётся ужом вертеться, чтобы добраться до красавицы, а тут... И вот он начинает заниматься с нею науками. Но уже через неделю важнейшей из всех дисциплин, ими изучаемых, становится наука любви. И на самом деле, могут ли двое молодых людей, понравившихся друг другу, оказавшись приближёнными на столь короткое расстояние, не оказаться в конечном итоге в одной постели?

«Сначала мы были объединены проживанием под одной крышей, затем нас соединило сердце», – заключил он. 


Шило в мешке

Можно ли скрыть от посторонних глаз пламя страсти, сжигающее двоих? Можно! Но только если эти двое живут на разных полушариях. Студенты Абеляра довольно скоро заметили, что их учитель полностью потерял интерес к преподаванию. Вместо того чтобы говорить и спорить, всё больше сидит на кафедре, молча водя по губам бутоном розы. 

Закончив урок, он теперь торопится расстаться с ними поскорее. Да, торопился, вчерашний святоша: «По мере того как страсть к удовольствиям всё более и более завладевала мной, я всё менее и менее думал о занятиях и о моей школе. Я испытывал огромную досаду оттого, что мне надобно было туда ходить и там оставаться. Я также испытывал чувство усталости, ибо ночи мои были отданы любви, а дни – работе». 

Что сталось с блестящим преподавателем, каким он был совсем недавно? «Я проводил мои занятия с равнодушием и холодностью. Я говорил более не по вдохновению, а по памяти. Я всего лишь повторял то, что говорил на прежних уроках, и если я и обладал достаточно свободным разумом, чтобы сочинять стихи, то их диктовала мне любовь, а не философия».

А ведь ещё недавно его было хлебом не корми – дай перенести диспут из аудитории в таверну, и так до самой ночи. Он и спать иной раз оставался у студентов, и закрывал рот только погрузившись в сон. Теперь же он в сущей рассеянности забывал тему, которую начинал развивать, как поражённый старческим слабоумием, что уж вообще не соответствовало имиджу. «Влюбился!» – поняли студенты. И это было правдой. 

Однажды, во время дружеского ужина, учитель очаровал аудиторию прелестной любовной песенкой, которая тут же разошлась по Парижу в устах певцов. Потом ещё и ещё. Он теперь не философию разводил, а упоённо строчил романсы, вот как дело пошло. В короткие сроки он сочинил что-то около ста сонетов и, конечно, все их посвятил одной прекрасной даме. Некоторые напрямую к ней обращались, называя по имени. Это был открытый пиар возлюбленной. 

Теперь, когда Элоиза выходила на улицу, у неё за спиной шептали: «Это она!» – чем её безмерно удивляли, пока случайно она не открыла причину, своими ушами услышав песню.

В книге «Элоиза и Абеляр» французской писательницы Режин Перну личности Элоизы отдаётся значение куда большее, нежели Абеляру, которого, кажется, писательница немного презирает.

Вот как она писала: «…ибо Элоиза была натура цельная, совершенная. Она была слишком молода, слишком наивна, слишком влюблена, чтобы догадаться, что появление Абеляра под крышей дома её дяди и в её комнате стало результатом довольно низменных расчётов, что им двигало далеко не столь великое чувство, которое волновало её. Она полюбила, и она будет любить всю жизнь. Абеляр пройдёт несколько стадий, или фаз, в своём чувстве, оно будет изменяться, но чувство Элоизы останется неизменным. И в этом заключается её величие, а иногда в этой любви проявится и её слабость; её любовь – чувство безупречное, без оттенков и недостатков, это Любовь с большой буквы».

Любовь Элоизы – она воплотилась в письмах, обращённых к нему. Правда, это было написано много позже той драмы, которую этой семье предстояло пережить. Элоиза полюбила Пьера всем своим девичьим сердцем. 

Она потом ему писала: «Бог свидетель мне: если бы Август, император вселенной, почтил меня брачным предложением и присовокупил все блага земные навсегда, и то я предпочла бы быть не императрицей, а шлюхой продажной, но твоей». Несомненно, эта женщина понимала разницу между богатством и счастьем.

И всё там у них шло прекрасно, поскольку любовь свершившаяся – это как песня о вечной жизни. Она вся про радость и свет. Причём дядя Элоизы, как это ни удивительно, решительно ничего не замечал. Или он только притворялся, что не замечает, потому что поздно было уже читать заутреню. Может быть, потому, что предавались занятиям астрономией учитель с ученицей в основном после девяти вечера. А что тут такого? Днём учитель был занят в школе. Вечером он занимался сам, чтобы пополнять багаж знаний. А вот ночь у него оставалась совершенно свободной, до самого утра.

Однако любовь, как это часто случалось до изобретения контрацепции, не была делом лишь их двоих. Любовь… это только любовникам кажется, что она дана им для удовольствия, как эскимо. На самом деле любовь, само это чувство, от которого невозможно избавиться, не реализовав, – это просто симптом, предшествующий приходу в мир нового человека. Двое встречаются и неудержимо влекутся друг к другу, чтобы тот, кто хочет прийти в мир, мог это сделать. 

То есть главный в истории любви тот, кто до поры до времени скрыт, тот, кто хочет быть воплощён в человеческую плоть. Ещё древние проследили эту цепочку. Кстати, именно поэтому в архаических культурах считалось недопустимой ошибкой отказывать женщине в любви. Греки, например, считали, что мужчина, отказывающий женщине, грешит. Смертный не должен брать на себя решение – кому родиться, а кому нет. Всё должно идти так, как запланировано, – встреча двух разнополых людей, симпатия, волнение чувств, соединение и… беременность!


Родить нельзя погодить

Элоизе на тот момент было семнадцать лет. Как и для любой очень юной женщины, для Элоизы оказалось открытием – она беременна. Бывает же! И тут, конечно, паника, слёзы, сомнения и недоумения. Но плакать, конечно, поздно, надо что-то делать. Чтобы подобную историю скрыть от общественной морали, в те времена делали просто – отправлялись путешествовать в какое-нибудь спокойное место. Например, в деревню. Так они и сделали. 

Элоиза отправилась в деревушку, откуда родом был сам её учитель. И там, в тиши и глуши, она без лишних сплетен родила Абеляру сына, которого назвали… гм… Ну да, взяли так и назвали – Астролябием. Оригиналы, конечно, что поделаешь? Это примерно как сегодня назвать Айфоном. Но уж тут из песни слова не выкинешь. Только что попавший в Европу прибор для определения расстояния между звёздами, видимо, произвёл на культурную девушку неизгладимое впечатление. 

Астролябий уродился весь в отца. Когда ребёнок подрос, порученный заботам младшей сестры Абеляра, настоящая фамилия которого, кстати, была созвучна названию места, из которого тот был родом, поскольку сама-то деревня Пале и называлась по имени владельца. Абеляром же Пьер сделался, в юности отказавшись возглавить род. 

В Пале сыну Абеляра даже ничего не грозило в смысле разоблачения. Выросший Астролябий, как известно, сделался крупным религиозным деятелем. Круг его интересов соответствовал папиному образованию. Что же касается внешности, то это был вылитый папа. Судьба его – романс. Но судьба его матери и отца – евангелие. Частенько потом будут её сравнивать с библейским сюжетом о Еве и Адаме.


Изгнание из рая

И вот когда из тени вышел третий главный герой повести о великой любви, поскольку всегда бывает третий. Тот, кто обязательно разрушит хрупкое и прекрасное. А ведь сидел до поры до времени тише мыши. Пришло время дяде Фульберу вознегодовать: позор-позор, свалившийся на голову его племянницы и его собственную, уже невозможно было скрывать. «Какую душевную боль испытал её дядя при сём открытии!» – отмечает Пьер – сочувствует. 

Видимо, дядя однажды застал любовников врасплох. Ярость, овладевшая каноником, была подобна урагану. Дядя был человек не совсем уж старый. Но история умалчивает о существовании у него жены. Велика вероятность, что его возмущение накладывалось на какие-то личные качества, делавшие его старческое целомудрие абсолютным. И тут в ход пошло всё – попранное доверие, обманутая дружба и, конечно же, чадолюбие. Особенно обидно было то, что вся ситуация от начала до конца – дело его собственных рук. 

Был и ещё один досадный факт, сработавший как мина отложенного действия. Дело в том, что Пьер Абеляр был практически антиподом дяди Фульбера. Везде, где у того было тонко, – у дяди оказывалось толсто, и наоборот. Абеляр был высоким и видным – дядя мелкий и плюгав. Абеляр был богат шевелюрой, дядя – лыс. Абеляр был строен, дядя – толст. И самое главное – Абеляр был умён. И он никогда не учитывал, что у этого качества могут находиться антиподы. 

Достаточно вспомнить эпизод, когда в присутствии высшего церковного руководства Пьер позволил себе наглость уличить дядю в его недостаточном знании Библии. Вот когда поймёшь причину реальных чувств Фульбера к своему жильцу: посмел править его латинское произношение! Чёртов умник! Надо ли говорить, что подобные вольности часто заканчиваются скрытой ненавистью? И ведь невозможно оправдаться. Станешь спорить – только ухудшишь дело. Позволить и дальше насмехаться над собой? Позор сединам. 

И вот, несмотря на то что внешне Фульбер с Абеляром были в приятельских ровных, внутри дяди кипел вулкан невысказанного. Момент истины – только вопрос времени. Бывают характеры, которые не могут успокоиться, пока не раздавят обидчика. А Пьер Абеляр был чересчур хорош. Его просто надо было кому-нибудь раздавить.

С каким наслаждением он выставил жильца вон! Абеляр писал: «Какое горе для влюблённых, вынужденных расстаться! Каждый из нас стенал не из-за своей участи, а из-за участи другого, каждый из нас оплакивал не собственное несчастье, а несчастье другого». Расставание, как водится, катализатор страсти. «Разлука только усиливала слияние наших сердец: лишённая всякого способа удовлетворения, наша любовь разгоралась всё более и более». 

Пьер вынужден был покинуть приют своего сладострастия. Любовники завели переписку. Со временем она стала достоянием культурного человечества, в переводе на французский – с латыни, естественно.

Тем временем о связи Элоизы и Пьера говорил и распевал во всё горло весь Париж. И понятно, что певцы частенько приходили голосить прямо под окна дяди. Женитьба Абеляра на племяннице – единственное, что могло удовлетворить Фульбера, вспомнившего внезапно, что он заменяет девочке отца и мать. Собственно, Абеляр сам годился Элоизе в отцы. Но почему-то эту тему поэты никогда не развивали. Он согласился жениться, с одним условием – тайно!

Условием его было сохранение инкогнито. Спрашивается, зачем? Очень просто. Абеляр был вообще-то малоимущий. Нет, он, конечно, зарабатывал своим учительством и популярностью, но ведь это не было состояние. Ещё в юности отказавшийся от наследства, он зарабатывал себе на жизнь своим умом. И хотя его социальное положение не требовало от него безбрачия, он, видимо, планировал религиозную карьеру. 

Кто знает, может, он собирался со временем стать папой? И тут бы целибат пришёлся ему как нельзя кстати. А женившись, он отрезал себе все пути к папству. Вот такие культурно-социальные корни были у этой любовной истории. И все Элоизины стоны, мол, в шалаш пойду, лишь бы с тобой, милый, оставляли его глухим. Да и сама Элоиза, конечно, не понимала, что проживание в тростниковой избушке кажется романтическим только весной, в молодости, тогда как с приходом осени, старости и зимы утрачивает всю прелесть. 

И вот тут история вечной любви Элоизы и Абеляра делает ещё один крутой вираж. Поскольку Элоиза, родившая Пьеру сына, прости господи, Астролябия, наотрез отказалась идти за него замуж.


Кто замуж? Я? Ни за что!

Смешная девчонка. Она сказала, что не желает со своим крошкой-сыном становиться препятствием для его интеллектуальных трудов.

«Подумайте о том, в каком положении вы окажетесь, вступив в законный брак. Какая связь может быть между трудом в школе и домашним хозяйством, между пюпитром и колыбелью, между книгой или глиняной табличкой и веретеном, между пером или стилом и куделью с пряжей? Найдётся ли человек, который, предаваясь размышлениям над Священным Писанием или над философией, мог бы выносить пронзительные крики новорождённого младенца, пение укачивающей его кормилицы, хождение слуг взад и вперёд по дому, мужчин и женщин и ту нечистоплотность, что связана с младенчеством? Подумайте о том, в каком положении вы окажетесь, вступив в законный брак. Какая связь может быть между трудом в школе и домашним хозяйством, между пюпитром и колыбелью, между книгой или глиняной табличкой и веретеном, между пером или стилом и куделью с пряжей? Найдётся ли человек, который, предаваясь размышлениям над Священным Писанием или над философией, мог бы выносить пронзительные крики новорождённого младенца, пение укачивающей его кормилицы, хождение слуг взад и вперёд по дому, мужчин и женщин и ту нечистоплотность, что связана с младенчеством?»

Она, в сущности, действительно опозоренная, ещё уговаривает его! Кажется, она возомнила, что у них с Абеляром состоится духовный брак, который не нуждается ни в чём, кроме писем. Собственно, этот фокус за ними потом пытались повторить другие экзальтированные особы. 

Вот Андрей Белый, помнится, вступал в духовный брак. Гиппиус с Мережковским, Александр Блок что-то такое предпринимали. И Максим Горький баловался. Слишком любила, чтобы выйти замуж, – каково? Всё-таки есть в этом что-то от сумасшествия. И как она его ни уговаривала, он всё-таки на ней женился. 

Практически вопреки. Через два месяца после рождения Астролябия он приехал в отчий дом за своей возлюбленной, тайно увёз её в Париж и обвенчался с нею в монастыре. И ради безопасности и сохранения репутации там, в монастыре, он её и оставил. Можно сказать, заточил. Кстати, это тот же самый монастырь, в котором она провела детство, – монастырь св. Марии в Аржантейле. 

abelar.jpg
Абеляр отправляет жену в монастырь ради ее же безопасности    
Сына при этом он поручил заботам родной сестры. И там, в Аржантейле, он Элоизу регулярно навещал, даже несмотря на неуместность супружеских отношений в священных стенах. 

Оба потом об этом писали. «Вам известно, что после нашей свадьбы, в то время, когда вы находились в монастыре в Аржантейле, я тайно нанёс вам визит, и вы помните, до чего меня довела моя чрезмерно пылкая страсть, когда я набросился на вас и заключил в объятия прямо в углу трапезной за неимением другого места, куда мы могли бы удалиться; вам известно, что нашему бесстыдному поведению не помешало то почтение, каковое должно было нам испытывать к месту, посвящённому служению Богоматери». 

Прям мораль читает, греховодник эдакий. И вот, так или иначе, а получалось, что, заперев совсем ещё юную Элоизу в монастыре, он принуждает её к пострижению в монашки. Вот с этого места и разыгралась для них подлинная драма, виновником которой стал третий.

Примерно через полгода после рождения сына Абеляр внезапно нанёс визит дяде, чтобы извиниться за доставленные неудобства и предложить сатисфакцию. Глупый умник, он просто представить себе не мог, какая сила точит изнутри дядино самолюбие. 

Наконец, тронутый состраданием к его великому горю и обвиняя себя в совершённой мной краже, к коей подтолкнула меня моя любовь, как к наихудшему виду предательства, я сам отправился к этому человеку». 

На самом деле он даже не пытался понять дядины фанаберии, беря в расчёт только фактическую сторону дела и игнорируя эмоциональную. И он недооценил опасность в лице своего нового родственника. Тайное венчание быстро стало явным. Фульбер принялся на каждом углу рассказывать, что племянница вышла-таки замуж за своего учителя. Дяде смертельно надоело пение насмешников. Дядюшка таким образом хотел восстановить свою и Элоизину репутации. Повинную Абеляра он принять не захотел. Дядя счёл, что заточение Элоизы в Аржантейль – дело несправедливое и подлое. В проекции он представил, как, склонив юную мать к монашеству, Абеляр избавится и от обязательств по браку с нею, и восстановит своё безбрачие. Он ещё сильнее распалил свою ненависть к Пьеру, и вот тут…


«Однажды ночью, когда я спал у себя дома в отдалённом покое, один из моих слуг, подкупленный золотом, впустил их в моё жилище и в мои покои, и они отомстили мне самым жестоким и самым позорным образом, о чём все узнали с великим изумлением: они отрезали мне те части тела, коими я совершил то, в чём меня обвиняли, а затем обратились в бегство» 


Вот так жестоко в те времена обходились друг с другом возмущённые граждане. Дядя Фульбер не находил для себя законного способа оправдаться в глазах соотечественников. Кровная месть не считалась делом плохим, считалась хорошим. Он совершил единственное, что полагал правильным, – самосуд. Думал ли он о том, что таким образом разрушает тот маленький рай, который влюблённые для себя построили? Терзали ли его вообще сомнения в ту злополучную ночь? Может, не резать? Резать! Жизнь Элоизы и Абеляра это его решение полностью разрушило.

Стоит отметить, что, несмотря на видимую причину, по которой несчастного философа обесчестил дядя, якобы за честь семьи, результат, которого он достиг своим поступком, раскрывает причину настоящую. Что он отнял у философа? Его славу. Он перенаправил фиксацию внимания толпы с его интеллектуальных достижений на самые простые и низменные – альковные. И отобрал у Абеляра то главное, чем учёный муж гордился – его славу интеллектуала. 

Теперь если об Абеляре говорили и вспоминали, то только о его многострадальном мужском достоинстве, нежели о достоинстве учёного. И фактически дядя ударил его по самому его больному месту. Лишил его возможности дальше обижать людей попроще, таких, как он сам, каноник Фульбер, простой и добрый католик. Хотя вот в этой части дядя сильно ошибался. Добряком он не был.

А Абеляру оставалось лишь сожалеть о той славе, которой совсем недавно он располагал. «Какой славой я пользовался совсем недавно и с какой лёгкостью она была в один миг низвергнута и уничтожена!» 

Этот идол молодёжи, поп-звезда, кумир студентов. Что он теперь вызывал в людях вместо восхищения? «Настало утро, и весь город собрался у моего дома. Трудно, невозможно описать всеобщее изумление, все сетования, сожаления, крики и стоны, коими меня утомляли и мучили. В особенности терзали меня своими невыносимыми стенаниями клирики, и прежде всего мои ученики; я более страдал от их сострадания, чем от моей раны; я сильнее ощущал чувство стыда, чем ощущал своё уродство, я более мучился от неловкости и срама, чем от боли».

Нет, они не умерли от душевных или физических ран. Абеляр выжил, даже как-то потом полностью оправился и через некоторое время сумел построить свою жизнь на прежних основах. Он опять преподавал, даже, кажется, извлёк пользу из своего нового положения, поскольку был лишён теперь лишних для философа порывов, устремлялся мыслью только к горним вершинам. 

Элоиза же действительно постриглась в монахини, хотя и пыталась некоторое время убеждать возлюбленного, что она ему жена, ему навеки отдана и готова идти за ним на край света, чего бы там он ни лишился. Но Абеляр был непреклонен. Кажется, в этом случае он всё-таки был прав и как любовник, и как муж, и даже как отец. Как представишь себе эту их дальнейшую жизнь в браке, так вздрогнешь. И вот интересно, помнился бы философ Абеляр человечеству, если бы не эта их библейская история про потерянный рай? Сколько столетий прошло, а помнят.

Давно это было. Удивительно, как много можно узнать о делах, происходивших тысячу лет назад. Покопавшись, найдёшь даже фасон нарядов, в которых выступали герои. А попав на место действия, сможешь пощупать те самые камни, на которых они сидели, прощаясь. Сядешь и сам на эти ещё тёплые плиты, уткнёшься в своё чёрное зеркало и наберёшь «O quanta qualia». Молчи и слушай, как в твоих наушниках шепчет любовь. Единожды случившись, она теперь будет звучать вечно. 

фото: Shutterstock/FOTODOM; BRIDGEMAN/FOTODOM; GETTY IMAGES RUSSIA; PROFUSIONSTOCK/VOSTOCK PHOTO

Похожие публикации

  • "Услышь меня, хорошая..."
    Режиссёр Владимир Хотиненко полагает, что Шекспир не случайно убил Ромео и Джульетту на пороге брака. И все сказки заканчиваются подозрительно одинаково - свадебным пиром. А что будет с влюблёнными завтра, когда начнутся проблемы, искусство таинственно умалчивает. И приходится думать самим: а в чём смысл совместного жития мужчины и женщины?
  • Женщина-страсть
    Женщина-страсть
    Александр Зархи, снявший известную экранизацию «Анны Карениной», считал, что человек должен идти своей дорогой, даже если в результате окажется на обочине. Впрочем, обочина ли это в случае с героиней Толстого, рассуждает дочь режиссёра Нина Зархи, заместитель главного редактора журнала «Искусство кино»
  • Роковая женщина на троих
    Роковая женщина на троих
    Не знаю насчёт других эпох, но что femme fatale нашего поколения, то есть шестидесятников, была Ася Пекуровская, первая жена Сергея Довлатова, – это безоговорочно