Автор: Диляра Тасбулатова
Леонардо Ди Каприо называют «безупречным» - он, мол, не светится в откровенно коммерческих проектах, тщательно выбирает роли, работает как проклятый и пр. Идеальный герой, еще и не стяжатель – за роль у Тарантино он получил «всего» 15 млн. долларов: как правило, его гонорар значительно больше.
Чего-то не хватает
По-видимому, Ди Каприо - самый высокооплачиваемый актер Голливуда (а значит, и планеты), чьи фильмы неизменно срывают кассу даже в России, где в Сети можно бесплатно взять все что угодно: скажем, «Однажды в Голливуде» собрал здесь более полумиллиарда (правда, рублей).
Казалось бы, чего еще желать, триумфатор: всего 46, всесветно знаменит, здоров, красив, умён, многомилионная армия поклонников, фан-клубы по всей планете, особняки, ранчо, самые красивые девушки-модели и миллионы. А заветный позолоченный истукан по имени Оскар, который долгие годы проплывал мимо (и так бывает), наконец-то занял подобающее место в его доме.
В общем, всё хорошо, да так, что не бывает, но… Прямо как в анекдоте, помните: новый русский падает мордой в черную икру, рыдая: эх, удалась жизнь! Или издевка над нашей пресловутой духовностью в алленовской «Любви и смерти», где Вуди, с его-то подчеркнуто семитской внешностью, гротескно изображает русского аристократа наподобие Андрея Болконского – всё, мол, у меня есть, но чего-то не хватает.
Так и у Ди Каприо: всё, чего только душа ни пожелает, и даже сверх того, у него в избытке, но… «чего-то не хватает». Не вовремя родился, не повезло – как повезло его старшим коллегам, Де Ниро и Николсону, Ал Пачино и Брандо, Ньюману и Редфорду: американское кино, породившее на заре своего существования самого Чаплина, а впоследствии десятки великих режиссерских имен, давно впало в грех коммерции. Иногда «голой», как писали наши борзописцы (и были, по сути, правы), иногда стыдливой, на грани с авторским высказыванием. Ну, за редкими исключениями вроде братьев Коэнов или Тарантино, сумевших иронически переиначить американский миф.
Кадр из фильма «Однажды в Голливуде»
Притом, что Ди Каприо действительно актер выдающийся, сравнимый с такими суперзвездами, как Де Ниро или Ал Пачино, и дело тут не только в его разнообразных умениях, маниакальном упорстве и порой пугающем преображении: он, помимо всего прочего, еще и стихийно талантлив, словно сама природа. Большой дар, а не только результат внутренних раздумий и работы над собой.
Что гложет Леонардо Ди Каприо
Да и какие там «раздумья» в 18 – а ведь как раз в этом нежном возрасте Лео сыграл умственно неполноценного подростка Арни в знаменитой картине Лассе Халльстрёма «Что гложет Гилберта Грейпа». Став самым юным номинантом на «Оскар» (который получит, как уже было сказано, много лет спустя, будучи уже зрелым актером).
В этой симпатичной, но далеко не великой картине, где в паре с юным Лео – сам Джонни Депп, уже тридцатилетний и многоопытный, и прекраснейшая Джульетт Льюис, будущая знаменитость, он вновь всех переигрывает, хотя изображать слабоумие довольно сложно, можно уйти в патологию. Потому-то большие актеры избегают таких кривляний в духе капустников, берегут талант: юный Лео, меняя пластику на более дерганую и постоянно хохоча, как это бывает с больными людьми, нигде не переходит грань допустимого, не заплывает за буйки. Поразительная интуиция: вот я, например, внимательно, причем с подлой целью отследить малейшую фальшь, пересмотрела фильм - и, разумеется, потерпела полное и сокрушительное поражение.
Кадр из фильма «Комнате Марвина»
То же самое можно сказать и про «Кафе Донс Плам», еще один ранний фильм Лео, снятый чуть ли не ручной камерой в порядке эксперимента: там подростки битый вечер торчат в кафе, делясь малоаппетитными подробностями своей сексуальной жизни. Лео здесь – самый гнусный, задиристый, наглый, циничный и беспощадный, настоящий тролль. Понятно, что закомплексованный – и переход от исчадья ада к несчастному брошенному ребенку, у которого папаша покончил с собой, происходит столь органично, без швов (хотя фильм довольно условный и, в общем, слабый), что просто диву даешься. Вообще, кого бы он ни играл, внимание всегда приковано именно к нему – ну, если рядом нет, скажем, Даниэля Дей-Льюиса или даже Брэда Питта, когда зрительский интерес распределяется поровну: хотя вырвать у Ди Каприо пальму первенства не так просто.
Да что там говорить, если и в «Комнате Марвина» он, по сути, переиграл всех, и даже таких звезд как Дайан Китон и Мэрил Стрип. Обе там слегка номинальны (может, тому виной драматургия) – да и Лео, честно говоря, не дали развернуться в полную силу. Хотя Стрип считается чуть ли не первой в целом мире, и у нее порой видна техника (не спорю, что высочайшая), подготовка и, извините, старательность: а вот у Дей-Льюиса и Ди Каприо мастерство растворено как сахар в чае, бесследно. Тоже, к сожалению, не всегда – только если речь идет о выдающейся драматургии и великих ролях.
Реинкарнация
На мой непросвещенный взгляд, главное в его биографии – роль Артюра Рембо в «Полном затмении» Агнешки Холланд, более того, это и ее лучший фильм. Паззл сошелся, карты легли просто на удивление, ну а главный туз здесь, разумеется, Лео в роли Рембо. Это уже сверхудача. Хотя один литкритик, человек вообще-то умный и многоопытный, написал, что, мол, Лео недотягивает до Рембо – обычный американский пацан конца ХХ века: нет в нем, дескать, энергетики прОклятого поэта.
Неправда. Есть и еще как есть: временной и географический трансфер, из Нового света в старый (да и Холланд, полька, режиссер все же европейский), удался не только благодаря атмосфере и режиссерскому мастерству, но опять-таки нервной ауре Ди Каприо.
Интересно, что они похожи – хотя от Рембо осталась всего одна фотографическая карточка с изображением красивого мальчика, с пронзительно светлыми, будто глядящими в будущее глазами медиума: точно такой же взгляд, до дрожи, в этом фильме и у Лео. Провидец в потрепанном пальто и сношенных сапогах, немытый, с грязными волосами, с нищенской торбой за плечами, независимый гордый дух – да это же не что иное, как реинкарнация Поэта, который подобно Велимиру Хлебникову, вынул откуда-то из глубин своего существа новую поэтику. Перетворил, как когда-то Пушкин русский язык, французский – создал его вновь, и это несмотря на мощнейшую поэтическую традицию Франции.
Кадр из фильма «Полное затмение»
Принято считать, что Верлен окончательно свихнулся после знакомства с Рембо, хотя употреблял он и до этой, судьбоносной, как говорится, встречи. Романтическая концепция, хотя Рембо, по-видимому, лишь спровоцировал дальнейшие припадки безумия у Верлена, как бы легитимизировал их, сам будучи отпетым циником. Можно всё, даже то, чего нельзя – наконец понял стихийный ницшеанец Верлен, влюбленно глядя на своего друга и любовника… Как и героя романа Моэма «Луна и грош», Стрикленда (намек на Гогена), Рембо интересовала исключительно поэзия, а не так называемое обывательское благополучие, а страдания семьи Верлена, да и сам он, Рембо мало беспокоили. Так же, как и этика, сострадание, установки, «нравственность», религиозность и пр. которые он считал буржуазными пережитками. Впрочем, он и сам поставил себя на карту - в отличие от других «ницшеанцев», обрекающих на смерть и страдания других, Рембо тоже страдал, полагая, видимо, что жить нужно на острие, каждое мгновение, и испытать на себе всё… Что поэзия и трагическое бытование неразделимы. Собственно, он и на деле осуществил романтическую концепцию «мятежного», прОклятого поэта, погибнув неоправданно рано.
Так вот, весь этот бэкграунд, громадный культурный фон, Ди Каприо освоил, как говорится, в полпинка. Недаром Холланд им восхищается, как актером-интуитом, вмещающим в себя громадный мир, любую культуру, ведь здесь он - почти медиум. «Байопики» вообще-то коварный жанр, порой смехотворный, если у режиссера нет особой оптики – гротескной или, наоборот, провидческой, когда смотришь в прошлое, а не в будущее. Воспроизвести трагедию автора «Пьяного корабля», величайшего поэта века, обращенного в будущее, без постмодернистских уловок было чрезвычайно сложно; а понять, что его может сыграть благополучный американский подросток – еще сложнее.
Опасный суперхит
До «Титаника» остается еще два года – Ди Каприо всерьез сомневается, стоит ли ему играть в этом широкомасштабном блокбастере, чей размах поражал воображение уже на стадии сценария, в то время как выдающаяся драматическая актриса Кейт Уинслет, напротив, мечтает о роли Роуз, возлюбленной Джека. Стоило ему выйти в прокат, как «Титаник» стал самым кассовым фильмом в истории кино, чья прибыль насчитывает семь миллиардов долларов (!), из которых полтора собрано в кинопрокате по всему миру. Доходы, сравнимые с нефтяными. Остальное – видео, майки, бейсболки и прочая рекламная продукция. «Титаник» становится брендом, а девушки по всему миру сходят с ума по Лео. Пара Уинслет - Ди Каприо, Джек и Роуз мгновенно становятся поп-иконами.
Кэмерон, страдающий мегаломанией, строит громадный корабль в натуральную величину - силами полутора тысяч рабочих (примерно столько же было задействовано при строительстве настоящего «Титаника»), а первоначальная смета в 20 млн. растет день ото дня. Пресса неустанно поливает и Кэмерона, и его титанические усилия, потешаясь над ним: никто не верит, что можно отбить затраченную сумму, 270 млн. (!) в прокате. Надо отдать ему должное, тот держится с бесстрастностью адмирала на взбунтовавшемся судне: один мой знакомый режиссер, который работал у Кэмерона ассистентом на международном проекте, связанном с глубоким погружением в океан, рассказывал, что у него настоящий мужской, спортивный характер, он любит преодолевать препятствия, и чем опаснее, тем лучше.
Конечно, «Титаник» не арт-кино и даже не кино в собственном смысле этого слова – скорее, дорогостоящий триллер с элементами откровенной мелодрамы и экшена: в общем, то что надо для нетребовательного зрителя с четырехклассным образованием. Ну, хорошо, с восьмиклассным. Очень американская картина в худшем своем проявлении – захватывающая, амбициозная, сверхдорогая, в своем роде примитивно-манихейская, где четко обозначено Добро и Зло. Но и в лучшем тоже – технически рискованная, затратная, подробно воссоздавшая быт, интерьеры, одежду, да и сам корабль, гордость имперской Британии. Постановщики, подобные Камерону, Спилбергу или Лукасу всегда работают в таком духе, возвращая кинематографу первоначальную функцию качественного развлечения.
Лео, однако, не напрасно сомневается – и не только из-за своей требовательности и потому что уже знает себе цену, хотя ему всего-то 23. Он боится стать заложником имиджа, и опасения не напрасны: сразу после премьеры его «главного» фильма ему будут предлагать бесчисленных Джеков, хорошеньких мальчиков на тонущих кораблях, взорванных домах, горящих автостоянках и пр. – в финале он, как водится, должен пожертвовать своей жизнью, благородно дав себя убить, утопить или зарезать ради девицы.
Он, разумеется, отказывается, яростно возненавидев Джека, хотя со смешанными чувствами: благодаря «Титанику» Лео становится одним из самых дорогих актеров Голливуда, попадает в топ-лист немногочисленной голливудской элиты.
Можно сколько угодно ругать эту, честно говоря, лабуду, но, видимо, именно Кэмерон и никто другой смог нащупать нерв коллективного бессознательного, коль скоро «Титаник» стал культовым. Даже на нашем ТВ частота его демонстрации может сравниться с «Кавказской пленницей», став наравне с Гайдаем «национальным» хитом.
Родом из МХАТа
Конечно, о «Знаменитости» Вуди Аллена знают меньше – да и зачем миллионам зрителей (а благодаря «Титанику» речь, наверно, идет уже о миллиардах) какой-то там интеллектуал Аллен? Зато Ди Каприо может здесь оторваться по полной, играя самого себя, капризную звезду, окруженную папарацци и пропадающую на вечеринках в пьяном и наркотическом угаре. Очень смешное камео, вставной номер, очередной, в ряду с Вайноной Райдер и уморительной Шарлиз Терон: только Аллен умеет высечь такую искру из актера, даже если это деревянная Робертс или весьма посредственная Деми Мур. Из Ди Каприо и высекать не надо: задачу он понимает мгновенно и, как свидетельствуют работавшие с ним режиссеры, может предложить десятки вариантов одной сцены.
Выражение «может всё», уже расхожее, надоевший, в сущности, штамп, к Ди Каприо применим в полной мере. Не знаю, как сказать иначе: да, может всё. Может даже больше – а если так повернуть, а если эдак? Как Неёлова изводила режиссеров своими вариантами: где зерно? Откуда героиня? Почему она делает так, а не эдак? Антониони, например, такой актерской дотошности по Станиславскому терпеть не мог: прошел до кабеля, повернулся, улыбнулся, стоп. Ди Каприо же, послушный, в общем, на площадке, в то же время ведет себя как старый мхатовец: почему, зачем, дайте мне предысторию, мне кажется, что это не так, а эдак…
Удивительно, как, скажем, меняется взгляд большого актера, хотя в глазном яблоке нет мускулов и двигается оно чисто механически, вверх, вниз, вбок. Взгляд Лео в «Знаменитости», исподлобья, выдает в нем зарвавшегося дурака, факира на час; взгляд в «Полном затмении» - ужасающее, пробирающее до костей юное высокомерие знающего себе цену великого поэта; в «Гилберте Грейпе» - взгляд слабоумного подростка, задержавшийся в развитии, так смотрит на вас котенок или ангел.
Хотя о Ди Каприо не скажешь, что он, скажем, обладает так называемым животным магнетизмом, откровенной сексуальностью, какими обладают десятки смазливых однодневок: к нему не тянет, ибо он всегда держит дистанцию, его эротизм скорее потаенный, нежели открытый, вещь в себе, хотя он всегда доброжелателен и с виду добродушен, отменно, разумеется, вежлив. Умён, в отличие от многих лицедеев, ведет себя взвешенно – это видно на пресс-конференциях. Аристократически элегантен, никакой «ковбойской» простоты, с ним нельзя запанибрата.
Выживший для Оскара
Еще один парадокс из серии «удалась жизнь», о котором я писала выше, это вожделенный Оскар за фильм «Выживший» (у нас его называли «Выживший из ума») Алехандро Гонсалеса Иньяриту, мексиканца, блестяще начинавшего на родине и потом «продавшегося» Голливуду. Спасибо, что хоть и за «Выжившего», пусть и из ума, Питер О’Тул или Ален Делон получили только за вклад – то бишь приз пенсионнно-утешительный. Бергман, как я уже не раз писала, послал Каннскую администрацию куда подальше, не приехав за своей долей постславы.
Кадр из фильма «Выживший»
Спасибо и за то, что Ди Каприо удостоился в сорок, а не в девяносто: конечно, награды такого рода, где голосуют престарелые киноакадемики, последний раз посетившие кинотеатр лет эдак тридцать назад, можно презирать, в то же время обидно, когда обходят актера такого уровня. Причем из года в год, с упорством, как писали в советских газетах, достойным лучшего применения. Ладно арт-кино (что они в нем понимают), но не внести Ди Каприо в шорт-лист за «Титаник» - это уже граничит с демонстративным хамством. Он тогда и сам сбросил с себя личину равнодушия, предупредив, что ноги его не будет на церемонии: может, поэтому ему еще долго не светило, лет эдак двадцать.
Хотя о Ди Каприо говорят с неизменным пиететом, уважая за то, что он никогда не снимается во франшизах, в глупых боевиках и фильмах для подростков, родился он, повторюсь, поздновато, когда Голливуд увлекся коммерцией в ущерб художественности. Кубрик прямо обвинил Лукаса в намеренной инфантилизации и коммерциализации, в том, что его «Звездные войны» положили начало примитивной продукции и превращения фабрики грез в Диснейленд.
Последнее искушение Ди Каприо
Некогда интересный Скорсезе времен «Последнего искушения Христа», «Таксиста» и «Бешеного быка» начал снимать бандитские саги, перемежая их байопиками: в пяти из них снялся и Ди Каприо, в будущем году выходит еще один фильм Скорсезе с его участием. Признанный мастер, которым восхищаются не только зрители, но и американские критики, причем самые влиятельные вроде Роджера Эберта, в последнее время не имел ни единого шанса выиграть, скажем, золото Канн, повторив свой европейский успех 1976 года - за «Таксиста».
Когда-то его талисманом был Де Ниро, теперь – Ди Каприо, лестная эстафета, но боюсь, лестная как раз для Скорсезе. Все эти разоблачительные ужасы, снятые с техническим совершенством и поистине с американским размахом, гроша ломаного не стоят в сравнении с ранними фильмами Скорсезе. Хотя бокс-офис, то бишь, говоря по-русски, прибыль, поражают астрономическими цифрами, так же, как и затраты на производство.
Какой-то виртуальный мир – если к кино относиться как в дорогостоящему развлечению, как к жанру, где все детали пригнаны друг к другу с тоскливым тщанием, как в отлаженном станке, что начинаешь буквально задыхаться.
Вот что я имела в виду, сожалея о судьбе Ди Каприо, хотя эти мои охи и ахи напоминают рассказ Довлатова о том, что красавец и богач Байрон был пессимистом, а какой-то советский графоман, старый и никому не нужный - отчаянным оптимистом.
Ну да, смешно, не спорю. Ди Каприо бы не понял – Скорсезе он боготворит, и тот дает ему роль за ролью: актер, правда, никогда не виноват, режиссура не в его власти.
Голливудский финал
От «позора» (ну, в моем понимании, да и некоторых европейских критиков, тоже) его спас Тарантино, пригласив в «Джанго» на роль беспощадно жестокого плантатора, уж такого зверя и фашиста, что бедный Лео боялся его играть. Ничего, сказал Квентин, было еще хуже – ты почитай, что мы с людьми проделывали. Ну, Лео и оторвался по полной, опасно балансируя на грани карикатуры и ни разу не соскользнув с нее. Жаль, что на Оскаре его обошел Крис Вальц: опять промашка, и уже далеко не в первый раз.
Ну а в 2019-м Ди Каприо блеснул еще раз, и опять у Тарантино, в великом фильме «Однажды в …Голливуде». Я недавно написала в Фейсбуке короткий пост об этом фильме и тут же получила более тысячи лайков. Дело тут, конечно, не в моей скромной персоне и даже, извините, не в персоне нашего героя или Брэда Питта, а в гении Тарантино, снявшим тотальную пародию и на Голливуд, и на хиппи, и на Америку в целом. Увиденную глазами двух придурков, второстепенного актера сериалов Рика Далтона (Ди Каприо) и его дружка, каскадера Буса (Брэд Питт). У Лео задачка была та еще: играть так, как играл бы некий Рик Далтон (какового в природе, конечно, не существовало). Тарантино еще наснимал всякой черно-белой дряни – якобы отрывков из фильмов с этим Риком, где он то ковбой, то просто убивец, то еще какой-нибудь очередной чудак на букву М. А диалоги! Рик - Бусу: «Ну чо, посмотрим сериальчик? – Ну, так я набрал пива, а пиццу закажем».
Всюду – реклама, громадные щиты с ковбоями, назойливая музыка, Лос-Анджелесские пейзажи, где не продохнуть от машин, киосков с хот-догами, пивом, журнальчиками и прочей дрянью, китч повсюду, повсеместно. Какая-то огромная декорация, искусственная страна, искусственные страсти, надменные ковбои и перестрелки – чистая издевка над мощью американского Мифа.
Главное, тут, конечно, финал: кто, как не кретин Бус спасет Америку от припадков консерватизма, страха перед бандами Мэнсона, заодно оберегая Шерон Тейт и ее гостей от резни? Вот так оно и бывает: некто Бус, каскадер, припавший к сериалам про ковбоев, пицце и пиву, спасет, ни много ни мало, Америку, и историческое время пойдет вспять.
Рик, поначалу мирно качающийся на матрасе в бассейне под музыку и не подозревающий, что творится в доме, закончит бойню: сожжет из огнемета нападавшую на него девицу, пока Бус изощренно мочит другую. На просмотре в Каннах люди нервно хихикали, иные закрывали глаза и даже тихо скулили, особенно девушки. Мужчины, как водится, мужались. Хотя насилие здесь скорее виртуальное, чисто кинематографическое – точно такое же, как и дурацкие киношки с Риком Далтоном: «Выпьем же мою жену и моих девушек, дай бог, чтобы они никогда не встретились!» (как вам уровень диалогов?).
Тарантино делает сцену бойни как бы не настоящей, хотя мысль здесь заложена глубокая: мы живем в искусственном мире, инфантильны и не боимся опасности, пока Мэнсон справляет свою черную мессу.
На самом деле резня на вилле Полански до сих пор леденит кровь: иные из участников этой бойни до сих пор живы, одна из них, зарезавшая беременную Шарон, умолявшую о пощаде, сидит уже полвека, не раскаявшись и даже став тюремной активисткой. Похоже, убийцы были одержимы завистью (все они – из неблагополучных семей, как и сам Мэнсон) к голливудской элите, а Полански, переживший еще в детстве гетто и издевательства нацистов, получил второй страшный удар, от которого еле оправился.
Но этого всего, говорит Тарантино, не было: верьте мне, люди, зло было наказано, Шерон родила ребенка, а американцы неустанно повторяли – всё, что нам нужно, это любовь.
Двойной кульбит – силой своего воображения я, конечно, спасу вас, куда деваться, но это же неправда, будьте бдительны, не верьте идеям и идейкам, все они приводят к фашизму.
Как-то так.
Говорят, что Лео остался здесь в тени Питта, с его повадочкой американского мачо и каскадера на пенсии, с чисто американской улыбочкой мужского превосходства и пролетарского эротизма. Возможно. Но, в общем, оба хороши, просто прекрасны. Когда играют иронически, а не всерьез.
В планах Ди Каприо – новый фильм Скорсезе, режиссера, оставшегося, в общем, в прошлом.
Ну не может же Тарантино выдавать каждый год по шедевру. А жаль…
Фото: Катерина Слипченко; kinopoisk.ru
