1.
− Оттого моё сердце сжимает тоска,
Оттого на душе непокой,
Что живём без причастия мы, кое-как,
Церкви нет здесь – и Бог далеко.
Я иду в Ноттингам, путь держу в Божий храм,
Поклониться хочу образам,
Богоматерь я чту и поставлю свечу, −
Робин Гуд своим людям сказал.
− Тебе нужен отряд человек в пятьдесят,
Или сгинешь, – сказал ему Мук.
− Нет, мы с Джоном вдвоём всю дорогу пройдём.
Нужен лук и к нему пара рук.
По мишеням стреляли на спор.
Кто навскидку точней, глазомер чей верней,
Кто ловчее и на руку скор.
Джон сказал: ты в долгу − я точнее могу!
С тебя шиллинг, изволь заплатить!
− Нет, Малютка, шалишь, меня не победишь,
Докажи мне ещё свою прыть!
− Не однажды с тобой рисковал головой,
А не то б угостил за враньё.
Дальше топай один, ты мне не господин,
Твои прихоти – дело твоё.
Джон вернулся в Шервуд, где разбойники ждут,
Робин дальше пошел − в Ноттингам.
Мимо стражей ворот, вот у храма народ;
Сквозь толпу он вошёл в Божий храм.
В церкви Девы Святой, перед образом той,
Что на муки родила Христа,
На колени он встал. Его всякий узнал.
Но ничьи не открылись уста.
Поп на ватных ногах пересиливал страх,
Тихо пятясь, дошёл до дверей.
Тихо выскользнул вон, подхватил свой подол
И по лужам к шерифу скорей.
− Извини мой порыв, благородный шериф,
Но во мне говорит патриот.
Робин Гуд − лиходей, бич державы твоей,
От возмездия пусть не уйдёт!
Это он, я узнал по бесстыжим глазам!
Беззаконный шервудский стрелок!
Раз я шёл через лес, налетел этот бес
И отнял у меня кошелёк.
С той поры, что есть сил, Богоматерь молил:
Помоги отомстить за разбой!
Поднимайся, шериф, как топор, справедлив,
И возьми сотню стражей с собой.
2.
Полк входит в церковь, каменный пол
Гудит под десятком ног.
− Неудачно случилось, что Джон ушёл,
Он здесь пригодиться мог.
Сощурясь, смотрел, как сжималось кольцо,
Плотным строем шли на него.
− Маловато шериф выставляет бойцов,
Чтобы скрутить одного.
Доблести нет сражаться в строю,
Недорого стоит успех.
Попробуй сказать: я один стою,
Готов идти против всех.
Робин вынул из ножен двуручный меч
И очертил им круг.
И каждый хотел себя уберечь
От смертоносных рук.
Мерил шагами церковный портал,
Напролом прорубал проход.
И каждый знал: попадёт – наповал,
Один на один – убьёт.
Ударил шерифа, и меч пополам
Сломал себе на беду.
− Кузнец, который его сковал,
Будет гореть в аду.
И если однажды найду попа,
Который привёл солдат,
Раскрою от темени до пупа.
Святые не защитят.
3.
Малютка Джон на дороге в лес
Ждал городских вестей.
День прошёл, Робин Гуд исчез,
Вот всадник – встречай гостей.
в залог, что послан гонец.
Джон коня догнал, схватил за узду:
− На два слова, святой отец.
− Что слышно на свете, изволь сказать.
Правду ли люди врут,
Что схвачен вчера беззаконный тать,
Лесной удалец Робин Гуд?
У меня к Робин Гуду особый счёт:
Меня он как-то надул,
И, если Господь его припечёт,
В храм на поклон приду.
− У Девы Марии преступник взят, −
С седла ответил монах, −
Он ждёт палача, отправится в ад
Жариться на углях.
Кровные фунты мои забрал,
Довёл старика до слёз.
Но я не забыл, вора узнал,
выследил и донёс.
Письма о сём везу королю,
В Тауэре решат,
Пыткой убить или сразу в петлю,
Без Лондона ни на шаг.
− Браво! − воскликнул Малютка Джон, −
Да ты, гляжу, молодец!
Позволь проводить тебя через склон,
Прыткий святой отец.
Когда они углубились в лес,
Джон удержал коня.
− Приехали, слезь. Остановка здесь.
Поп, гляди на меня.
Робин Гуд – это мой господин.
Я верен ему, как пёс.
Джон вытащил меч, ударом одним
Монаху голову снёс.
Тело монаха зарыл под мох,
Письма из сумки взял.
− Робин, прости, в бою не помог.
Дай Бог, чтоб не опоздал.
4.
− Храни Господь тебя, государь, −
Колено Джон преклонил, −
Ни один вассал ни сейчас, ни встарь
Так к тебе не спешил.
− А где тот монах, − промолвил король, −
Который письмо мне вёз?
− Мой лорд, без утайки сказать позволь −
Он помер. Жалко до слёз.
− Возьми же, гонец, печать короля.
Скачи, шерифу вручи.
Разбойник здесь нужен острастки для −
Прилюдно будем учить.
Шпорит коня к Ноттингаму Джон.
Лес алебард у ворот.
− Что здесь случилось? Зачем кордон?
Враг откуда идёт?
− В тюрьме городской сидит Робин Гуд.
Сам знаешь, цена высока.
В Лондон везти или вешать тут
Не решено пока.
− Везу печать короля и приказ.
Дорогу немедля дать!
По лестнице вверх и в парадный зал −
И предъявил печать.
− А где же монах, − промолвил шериф, −
Который письмо повёз?
− Служитель Господа столь ретив −
Монарха тронул до слёз.
Монах награждён королевской рукой:
В Вестминстере стал аббат.
− Я всегда говорил, он пойдёт далеко −
Исполнителен и тороват.
Так отметим победу! Ключник, оглох?
Подать сюда лучших вин!
Пили всю ночь, и шериф прилёг
У стола, за которым пил.
Джон хмель стряхнул. − Неплохо поддал!
Теперь мы осмотрим дом.
Тюремщик, живо открой подвал,
Вопросы задашь потом.
− Шерифу служу. А ты кто такой,
Чтобы приказывать мне?
Джон спорить не стал, твёрдой рукой
Слугу пригвоздил к стене.
Вбежал в каземат. Ключа поворот.
− На, Робин, держи свой меч.
Остался пустяк – пройти до ворот.
А то мы не знали сеч.
Когда вернулись в родной Шервуд,
Плясали ночь до зари.
К чёрту попов, они продадут −
Канальи, что ни говори.
Духовных скреп не видал досель.
За то, что надёжно, пью.
В храме лесном не елей, но эль,
Держись за нашу семью.
Шериф написал королю про урон,
А Ричард смеялся до слёз:
Славный малый, однако, Малютка Джон,
Который письмо привёз!
От Шервудского леса до скал Скарборо
Раз проедешь – и спятишь с ума:
Здесь шиповник цветёт, птица песни поёт,
А на севере мрак и шторма.
– Говорят, рыбаки зашибают деньгу
И богаче иного купца.
Коли так, в Скарборо я разжиться смогу,
Если план доведу до конца.
Вот разбойник созвал свой весёлый отряд,
И под дубом держали совет.
– Кто деньгами из вас, мужики, тороват,
Одолжите мне пару монет.
Я – на ярмарку в порт: рыбака подберёт
Там любая вдова на постой.
Он в трактир постучал, что ютился у скал
Над свинцовой недоброй водой.
– Ты откуда такой, с перемётной сумой?
Как прикажешь тебя величать?
– Я обычный рыбак, и доходов – пустяк.
Угол нужен – переночевать.
– А зовут тебя как, симпатичный рыбак?
Расскажи – и садись у огня.
– В тех краях, где я рос, твой предвидя вопрос,
Люди Саймоном звали меня.
– Саймон – это рыбак, что потом стал Петром,
Беднякам он был предан душой.
Это имя сулит нам богатый улов.
И разбойник сказал: – Хорошо.
– Ты Спасителем послан, я верю тебе –
Помоги мне поправить дела.
Знаешь, лодка осталась в наследство вдове.
Сети, вёсла – я всё сберегла.
Мачты, реи и снасть – поработаешь всласть.
Всё исправно, баркас на ходу.
– Ты доверилась мне, – улыбнулся вдове, –
Знай же, я тебя не подведу.
Он с рыбацкой командой взошёл на баркас,
Парус подняли, ветер в корму;
Но ни сети метать, ни крючки привязать –
Не давалась наука ему.
Их болтало по морю три ночи подряд,
Но от Робина прок невелик.
Рыбаки смотрят косо и только твердят:
– Что за увалень этот мужик!
И сказал капитан: – Ты помощник дрянной,
Не рассчитывай здесь на барыш.
Дармоедов не кормим, их гоним метлой,
И тебе причитается шиш.
– В этом деле я пень, будь же проклят тот день,
Бес попутал идти в Скарборо.
Если б в роще сейчас повстречался олень,
Я бы вспомнил своё ремесло.
Здесь любой надо мной посмеётся пострел,
Я объелся моряцкой божбы.
Ты б иное запел, я б на вас посмотрел,
Если дело дойдёт до стрельбы.
Так ещё их мотало по морю два дня,
А на третий на мачту он влез,
С высоты увидал, как французский корсар
Воду пенит им наперерез.
– Это смерть! – застонал, почернев, капитан, –
От корсаров ведь не убежишь.
К чёрту сгинет улов, и прибавится вдов.
Им в потеху забрать твою жизнь.
Они кровью торгуют и грабят моря,
От французов пощады не жди.
Продадут на галеры и в клетке сгноят.
Будем рыпаться – всех на ножи.
Но сказал ему Саймон: – Не дрейфь, капитан.
Передай это дело другим,
Здесь имеется лук и к нему пара рук,
И француз не уйдёт невредим.
– Замолчи, дармоед, и сиди, где сидишь.
Не бахвалься, заткну тебе рот.
Брошу за борт, особой не вижу беды,
Если море тебя заберёт.
Саймон только взглянул, только глазом повёл,
Взял свой лук и шагнул на корму.
И увидел народ: этот парень не врёт,
И они покорились ему.
– Отойди, капитан. Я умею стрелять.
Не мешай. Отодвинься назад.
Он упёрся ногами, чтоб качку сдержать,
И в прицеле сощурил глаза.
Но мешала солёная злая волна
И швыряла посудину вбок.
– Ну-ка, к мачте, орлы, прикрутите меня,
Чтоб спокойно работать я мог.
Вал за валом катил на баркас океан,
И, едва оседлали волну,
Поднял лук Робин Гуд, стал спокоен и прям
И до уха стрелу оттянул.
И сквозь ветер и пену пропела стрела.
Рулевой на французском борту
Захрипел, застонал и в пучину упал
– К водяным в пустоту, в черноту.
Рулевому на смену рванулся корсар,
Но быстрее, чем глазом моргнуть,
Натянул тетиву, взял прицел Робин Гуд
И стрелою пробил ему грудь.
Слал стрелу за стрелой, пробивая их строй,
И сказал, расстреляв весь колчан:
– Мне пора отдохнуть, про французов забудь.
Вот теперь отвяжи, капитан.
Борт о борт они встали с чужим кораблём,
Где вповалку лежали тела.
Нараспашку сундук – и сокровища в нём,
Много тысяч волна принесла.
– Половину – вдове и детишкам отдам,
– Капитану сказал Робин Гуд, –
Половина – тебе и твоим рыбакам:
Вы делили со мной этот труд.
Покачал головой капитан: – Погоди,
Не швыряйся напрасно добром.
Ты сражался один, и один победил,
И неси к себе золото в дом.
– Как сказал, так и будет – вот слово моё.
Одному – сундуки не нужны.
Мы построим для бедных такое жильё –
Чтобы жили, не зная нужды.
Иллюстрации: Максим Кантор
