Радио "Стори FM"
Июль 1946 Марлен Дитрих получила письмо

Июль 1946 Марлен Дитрих получила письмо

«Ты была, есть и будешь моей единственной настоящей любовью», – писал ей Жан Габен, с которым у неё случился затяжной роман. Не каждая любовная история обязана переплавляться в семью, но есть пары, чьё расставание кажется каким-то напрасным. Допустим, Тим Бёртон и Хелена Бонем Картер расстались зря – так решили все кому не лень. Марлен Дитрих была женщиной, которая могла одним движением своей брови оборвать чью-нибудь жизнь. Многие мужчины от неё пострадали. Выжившие долго зализывали раны. А дело было вот как. Кафе, в которое летним днём 1941 года заглянул французский актёр Жан Габен, называлось «Парижская жизнь», хотя располагалось вообще не в Париже и посещалось в основном не парижанами. Американцы его навещали в надежде вдохнуть ароматов Франции. Габену Америка не нравилась. Не легла на душу. Он вообще-то был почти мизантроп. «У меня нет друзей. Это слишком утомительно – быть любезным», – говаривал он. В начале войны знаменитый француз до того затосковал по родине, что готов был поверить, что в заведении общепита он найдёт хоть что-то парижское. Первым делом он наткнулся там на немку в компании американца. За столиком сидели к тому времени уже феерически знаменитая женщина, красавица-блондинка Марлен, и мужчина, портрет которого позже служил маркером культуры советского человека, – Эрнест Хемингуэй. Борода и свитер. Правда, в Калифорнии было жарковато, и свитер он снял. Этих двоих называли «несостоявшаяся пара». Выглядевшие как пара, демонстрируя лямур-тужур, тем не менее парой в полном смысле слова они не были. Просто Марлен с Эрни гуляла. Так вот пришли-то они в «Парижскую жизнь» вдвоём, а уходили уже с Габеном. Такая уж была она, Марлен эта Дитрих. Обворожительная Марлен. Песню «Лили Марлен» все помнят? «Возле казармы, в свете фонаря, кружатся попарно листья сентября...» – вот именно, в переводе Бродского. – «С тобой, Лили Мар-ле-ен...» Стоит её хоть раз услышать, вовек не отвяжешься от этой мелодии. Её-то она и пела своим низким, грудным, незабываемым контральто, прямо без перевода, пела на стихийных площадках, в окружении американских солдат, потому что главным сопровождением романа между нею и Габеном стала Вторая мировая война. А Марлен отправилась на фронт, чтобы поддержать дух солдат. Но отнюдь не с немецкой стороны, как можно подумать сдуру. Эта белокурая немка ненавидела фашизм всей своей душой. А Габен отправился на фронт, не вынеся мысли об оккупации Франции. Шесть лет продолжался роман между ними, выглядевшими вместе как лёд и пламень. Простоватое крестьянское лицо французского актёра, нарочитое в своей мужественности, и утончённость Дитрих, этой выдуманной Штернбергом красавицы, контрастировали, как армейские ботинки и пачка балерины. Но вместе они составляли эффектную пару. И кажется, расстались эти двое по той же причине, по какой потянулись друг к другу. Габен, казавшийся Марлен таким манящим в своей брутальности, что она называла его идеальным мужчиной, оказывается, хотел иметь идеальную жену – мать его детей, хозяюшку и, кажется, даже кухарушку. Марлен же такая роль подходила как Афродите тапочки. И понятно, пока влюблённые томились в разлуке, ошиваясь на войне, на любовном фронте всё шло у них замечательно. Они писали письма, мечтая о встрече. Изредка сталкиваясь лицом к лицу, чтобы лишний раз обольститься друг другом. Зато после войны Жан окончательно забросил Голливуд, снял квартиру в Париже, Марлен приехала к нему, даже фартук пару раз там надевала, говорят. Но совместная жизнь не склеилась, и Марлен отправилась туда, где ей всегда были рады – в Америку. Когда же через год она попыталась к нему вернуться, возлюбленный проявил твёрдость. Всё-таки лицо его было не маской мужества, а воплощением самого мужества. И вот зря она надеялась, что ревнивый, но верный Жан простит все её проделки. Ведь даже с фронта она писала письма не ему одному. Идеальный не простил. «К несчастью, я чувствую, что потерял тебя, хотя нам хорошо было вместе. Я буду вспоминать о тебе с огромным сожалением, глубокой болью и бесконечной скорбью», – написал ей Габен на прощание. А через пару лет он и вовсе женился. А Марлен продолжила играть свою, растянутую на 90 лет жизнь – вертела мужчинами, завязывала отношения, расторгала их и больше любила пудрить мужчинам мозги, флиртовать, красоваться в паре с кем-то занятным, чем расплачиваться за флирт браком. Взять того же Ремарка, которому она всю судьбу развалила. Или Хемингуэя. Ведь до сих пор о них люди спорят – что у неё там было с великим писателем? Их роман в письмах длился до самой смерти Эрнеста в 1961 году.

«Даже если бы у неё не было ничего, кроме голоса, она могла бы разбить твоё сердце им одним. Но у неё ещё есть прекрасное тело и неподвластная времени прелесть лица. Не имеет значения, как она разобьёт твоё сердце, потому что она снова возродит его» 

Эрнест Хемингуэй



фото: REX/FOTODOM