Июнь 1918 В Москве появились ботаники

Типичный ботаник – это теперь так называется. А в прежние времена, при советском режиме, таких называли юннатами. Юннат, хоть и рифмуется с енотом, встречается реже, а теперь вообще пропал как вид. Прошли те времена, когда записываться в юннаты ходили целыми школьными классами. Прадедушка разве что ещё помнит, как в Москве, в Сокольниках, открылась первая станция юных натуралистов во главе с главным адептом растительной жизни Борисом Всесвятским, борцом за природное дело. И что юннат – сокращённое от «юный натуралист». В советские времена это слово ещё имело некий подтекст, хаживали ещё анекдоты про ёжика, которого поймали юннаты. И «юннатом» могли обозвать любого бездельника, гоняющего голубей, вместо того чтобы делать уроки. Детям нравилось – любой ребёнок, пугающий собак по кустам, мог с умным видом сообщить взрослым, что делает он это в целях научного эксперимента. Правда, для подтверждения статуса юнната следовало этому ребёнку записаться в кружок и даже получить юннатский значок. А если серьёзно, так и вести научный дневник. Отчитываться о проделанной работе, собирать гербарий, изучать флору родного края. На первых порах заделаться юннатом было престижно. В кружки приглашались дети, чьё природное любопытство требовало руководства, учёной базы. Имитация научной деятельности пришлась по нраву многим. Что-то они там мудрили с микроскопами и пробирками. Затея властей получила широкое распространение, и в 1930-х годах станции росли как грибы во всех городах Союза, а на ВДНХ построили тематический павильон, где выставлялись достижения пионеров-натуралистов. Сегодня те ботаники давно выросли, но всё ещё помнят. Один из них рассказывал: «Был в нашем кружке  обычай – время от времени юннаты убирали в пустых клетках животных. И вот стою я в чьей-то пустой клетке, веничком помахиваю, а к решётке подходит папаша с дитятей. «Папа, папа, а это кто?» Папаша глубокомысленно смотрит на меня, на табличку на клетке и читает: «Японский журавль». 

фото: VOSTOCK PHOTO