Радио "Стори FM"
Усомнившаяся Навка

Усомнившаяся Навка

Автор: Инна Локтева

Татьяна Навка – о том, как  проигрышные ситуации превращать в выигрышные.

Вся жизнь ее, начиная с пяти лет, была простой и ясной: режим,  тренировки, соревнования, ледовые шоу.  И она достигла вершины, стала чемпионкой мира и Олимпийских игр. И вот оказалось, что все главное позади. Осталось  неспешно доживать?  А ей лишь тридцать семь лет, расцвет жизни. И потому сейчас настала пора вопросов, на которые, оглядываясь назад,  она ищет ответы.

1977 год. Ревность. Откуда берется и что с ней делать?

В детстве я была ужасной эгоисткой. Помню, сначала я очень радовалась появлению на свет младшей сестры. Даже имя ей придумала – Наташа. Мы пришли с папой к роддому, стояли на пригорочке, и мама показывала нам из окошка «сверток»... А потом их выписали. Посмотреть на малышку собрались все родственники, а на меня никто не обращал внимания. Я сидела под столом и плакала. Мне было очень одиноко и обидно. Как же так: «Выходит, меня теперь никто не любит?» Мне было всего два с половиной года. Вряд ли я хорошо понимала, что делаю... И однажды я взяла подушку и  накрыла ею спящую сестренку. Да еще и придавила слегка. Слава богу, родители вовремя это увидели, и все обошлось. В другой раз мама застала меня возле открытого настежь окна. Я взяла Наташу на руки и уже собиралась ее выбросить. Меня никогда не били, но тут папа начал доставать ремень из брюк. И тогда у меня по щекам покатились слезы, я стала кричать: «Ой, папочка, ой, мамочка, не бейте меня, я же ваше кровное дитя!» Жутковатая была история…

А потом, через три года, в моей жизни появилось фигурное катание, и  затмило все. Я перестала ревновать Наташу к родителям и очень ее полюбила. Иногда я возвращалась с тренировок довольно поздно, сестренка уже спала. Я целовала ее в щечки – они были сладкие (Наташа любила конфеты и засыпала, перемазавшись в шоколаде). А я думала: «Какая она милая и славная! А у меня так хорошо получился двойной прыжок».


80-е годы. Как выбраться из аутсайдеров?

Я всегда была очень подвижной и озорной. Лазила во дворе по деревьям, как Маугли. Родители решили направить мою энергию в спортивное русло и отдали на художественную гимнастику. Но мне почему-то не понравилось. Я ходила только из-за того, что тренер разрешала попрыгать на батуте. Моя жизнь полностью перевернулась после того, как я увидела по телевизору соревнования по фигурному катанию. 

Помню, после выступления Елены Водорезовой я заявила: «Все! Больше на вашу гимнастику я не пойду. Хочу быть фигуристкой и чемпионкой, как она». Тогда, в эпоху тотального дефицита, было сложно купить коньки. И папа сначала сделал мне четырехколесные ролики. Я каталась везде, где только можно: во дворе, дома по коридору. Надевала мамины легкие платья – мне нравилось, как они развевались, когда я кружусь. А потом мне принесли коньки, и я впервые оказалась на катке. Видимо, подготовка на роликах дала результат: все дети ковыляли по льду, держась за бортик, а я сразу поехала. Все восхищались: «Она же прирожденная фигуристка!»

У меня  действительно все получалось отлично. В двенадцать лет я была чемпионкой Украины среди юниоров в одиночном катании. А потом вдруг как-то за лето вымахала аж на 14 сантиметров. С таким ростом особо не попрыгаешь. Как же мне было обидно: я всегда была лидером, а тут вдруг все дети, которые ходили до этого в аутсайдерах, стали выполнять прыжки лучше меня! И я сама стала аутсайдером…

Я прыгала и падала, прыгала и падала – у меня все бедра были в кровоподтеках, руки страшные, опухшие. Папа делал мне компрессы на ночь. А утром я снова шла на лед: прыгала и падала. Такой уж у меня характер: всегда хотелось быть первой. Все вокруг говорили: «Таня, уходи из спорта», но я все надеялась на чудо. И оно произошло. Однажды  мама предложила: «Попробуй себя  в танцах на льду». 

Я всегда считала, что это «спорт для инвалидов» – тогда в танцах не было никаких прыжков,   вращений никто не делал, в общем, относилась к этому виду с пренебрежением. Поэтому боялась, что, если займусь танцами, это будет моим поражением, отступлением. Полгода меня мама обрабатывала, а потом я пришла, попробовала – и влюбилась в танцы. С тех пор верю, что черная полоса иногда может стать… взлетной.

 

1990-е годы.  Предательство. Можно ли простить и как?

Как одну из лучших фигуристок, меня отправили в столицу – показаться  тренеру Наталье Дубовой. И она меня взяла! Только сейчас, когда я сама стала мамой, понимаю, какое сложное решение пришлось принять моим родителям. Они отпустили меня, четырнадцатилетнюю девочку, одну в Москву! Недавно  спросила маму: «Как ты на такое пошла?» Она ответила: «Наташу, младшую,   я никогда  не отпустила бы, а за тебя всегда была спокойна. Знала, что ничего плохого с тобой не случится».  Я  действительно  всегда была очень ответственным ребенком. За мной не надо было проверять домашние задания. Иногда я вскакивала в двенадцать часов ночи и будила весь дом криком: «Я забыла сделать рисование!» И бежала рисовать… И все равно мне до сих пор сложно понять,  я бы свою  Сашку точно никуда не  отправила…

Попав в Москву, я все время посвящала тренировкам. Не ходила на дискотеки, не тусовалась. У меня была цель — добиться успеха, и я, как лошадка зашоренная, шла к финишу, невзирая на трудности. Сначала я жила даже не на съемной квартире, а в комнате с хозяйкой. Тетя Нина заставляла меня учить уроки в ванной, чтобы я ей не мешала: она допоздна смотрела телевизор, а ведь я после тренировок приходила уставшая, спать хотелось безумно. Однажды эта «добрая женщина» вообще выгнала меня из дома, после чего  родители сняли мне отдельную квартиру.

Одним из первых моих  партнеров  был Самвел Гезалян. У нас начало что-то получаться. Конкуренция в сборной России была слишком высока, и Дубова решила, что нам стоит выступать за Белоруссию. Мы с Самвелом заняли четвертое место на континентальном первенстве, стали седьмыми на чемпионате мира. И тут мне предложили поменять партнера.

Роман Костомаров считался в парном катании одним из лучших партнеров – красивый, статный. Мне льстило, что тренер Наталья Линичук увидела в нас перспективную пару. С Ромой мы заняли двенадцатое место на чемпионате мира. И вдруг, накануне очередного сезона, он сказал, что не хочет больше со мной кататься, потому что считает, что у нашего дуэта нет перспектив. Вот это была пощечина! Я долго не  могла понять, в чем дело, почему он от меня отказался? А позже выяснилось, что инициатором разрыва была Линичук. Она решила, что более удачной парой для Ромы будет Аня Семенович. Нашла аргументы, чтобы убедить его в этом. Но сама сказать мне об этом не могла: разрыв контракта грозил ей крупной неустойкой. Поэтому о разрыве мне объявил именно Рома. 

Я к Наталье Владимировне всегда с огромным уважением относилась: она настоящий профессионал, трудоголик. И это было ее право, как тренера, разбить нашу пару. Мне только   непонятно, почему она сейчас проходит мимо и даже не здоровается. Я ведь ничего плохого ей не сделала. Особенно неприятно было, когда после победы на Олимпиаде все нас с Ромой поздравляли, жали руки, а она даже не подошла. Как-то мелко это, глупо. Но я обиды не держу. Надо уметь прощать и не тащить за собой груз негатива. Во всяком случае, люди, которые умеют это делать, живут легче.

 

2000 год. Стоит ли рисковать налаженной жизнью?

s docheriu.jpg

Я погоревала-погоревала и решила, что раз  на спорте ставлю точку, это удобный момент, чтобы наконец-то устроить свою личную жизнь. Мы как раз встречались с Сашей Жулиным. Саша сделал мне предложение. В 2000 году у нас родилась дочка Сашенька. Мы жили в Америке, в Нью-Джерси, и я ощущала себя самой счастливой женщиной на земле.

Я уже и думать забыла про фигурное катание, как вдруг мне позвонил Роман. Он сказал, что его партнерша Аня Семенович сломала ногу, и предложил мне вернуться в спорт. В первый момент я сказала «нет». Дочери еще и года не исполнилось, к тому же после родов я сильно поправилась. То есть поводов увильнуть от предложения  было предостаточно.  А потом подумала, что никогда себе не прощу, если не использую этот шанс. И всю жизнь буду жить с мыслью, что могла бы  стать олимпийской чемпионкой, но… побоялась.

К тому же тренировать нашу пару взялся мой муж, Александр Жулин. А он-то знал, грубо говоря, на какие кнопочки нажать, чтобы я быстренько вошла в форму и делала все, даже через «не могу».  Ну и  главное, он поверил в меня.   В отличие от Линичук, как теперь ясно,  она просчиталась.

 

2004 год. Кому и за что достается олимпийское золото?

Олимпиада проходила в Турине. До сих пор не могу понять: почему все наши конкуренты тогда падать-то начали? Итальянская пара – эти ребята вообще никогда не падали. А тут на тебе! В результате  ошиблись все, кроме нас с Романом. И когда мы вышли на произвольную программу, даже итальянцы стали скандировать: «Раша! Раша!» Конечно,  если бы никто не упал, интрига была бы поинтереснее, но  стали бы мы  чемпионами? Не  знаю! Знаю только, что  мы поставили на кон все, выложились на сто процентов.  С другой стороны, в той же ситуации были и другие спортсмены. Но  вот подфартило именно нам. Почему, за что? Я не очень-то верю в чистое везение. Но в той ситуации было ощущение, будто кто-то опустил  руку на  наши макушки и повел, и не дал упасть…Ну а как еще объяснить?!

 

2007 год. Как не растеряться, начиная жизнь с нуля?

s villi.jpg

Олимпиада – пик карьеры, многие уходят из спорта, вот и я ушла, хотя мне было всего-то тридцать два года. Конечно, это слом. Ничего удивительного, что в такой  момент  впадаешь в депрессию, потому что не знаешь, что делать дальше. Спасибо Илье Авербуху, который придумал ледовые шоу и дал возможность многим фигуристам  заниматься любимым делом,  к тому же и деньги зарабатывать. Благодаря этим ледовым телешоу наших фигуристов узнала вся страна. Мои коллеги – Алексей Тихонов, Алексей Ягудин  – стали пробовать себя на актерском  поприще. Каким вижу я свое будущее? Понимаю, что не смогу кататься всю жизнь в шоу и надо искать себя в чем-то другом. Я очень уважительно отношусь к тому,  как  Ирина Роднина продвигает фигурное катание, работая в Госдуме. Вижу, как другие бывшие спортсмены  пробуют себя  в политике. А я пока не знаю.  Не знаю!..

 Не раз я думала, как сложилась бы жизнь, если бы мы с мужем продолжали бы жить в Америке – не согласились бы участвовать в этих шоу, не вернулись бы в Москву... Возможно,  сумели бы сохранить наш брак.  Но вот не вышло… Мы расстались, но Саша  по-прежнему родной для меня человек. Я его уважаю. Бесконечно благодарна ему за годы, которые мы провели вместе, за нашу чудесную дочку.  Случилось так, как случилось, никто не виноват...

Однажды знакомая рассказала мне историю жизни своей бабушки. И теперь, когда говорят: человека испытывает судьба на прочность,  вспоминаю именно про нее. В голодное военное время, за несколько дней до того, как она должна была родить, ей принесли похоронку на мужа. Она осталась без поддержки с парализованной мамой на руках и маленьким ребенком. А вскоре,  переходя улицу, она попала под трамвай и лишилась обеих ног. А эта женщина всегда была очень жизнелюбивая, веселая, танцевать любила. И вот она очнулась в больнице, огляделась, поняла, что ног нет, и воскликнула: «Ну что уставились?! Принесите мне глину!» Она до войны была скульптором. И принялась лепить фигурки из глины прямо там, на больничной койке. Люди со всего госпиталя приходили на нее посмотреть и поражались ее мужеству. Ее работы раскупались мгновенно... 

Я считаю, ситуация – это то, как мы к ней относимся. Только начни себя жалеть  и почувствуешь себя самым несчастным на свете. А если, наоборот, настраиваешься на лучшее, удача обязательно улыбнется.

фото: личный архив Т. Навки; Денис Вышинский/ИД "КОММЕРСАНТЪ", PERSONA STARS; ОЛЕГ НАУМОВ, ЛЯЛЯ БАКИРОВА/ИТАР-ТАСС, LEGION-MEDIA